Глава 43

Добрый ангел, злой ангел

12 лет спустя. Институт Липворт, Йоханнесбург, 2036

— Морган!

Кейт подбегает к Темному Доку и обнимает его. Он стоит снаружи частной палаты в медицинском крыле института Липворт. Почему передовой африканской роботизированной лаборатории потребовалось медицинское крыло для Кейт остается загадкой, но в ее голове есть более насущные вопросы.

— Кейт.

Он окружает ее своим голосом и руками, и она позволяет себе побыть в его объятиях с минутку, прежде чем отстраниться. Крепкая фигура Моргана всегда успокаивала ее. Он для нее как якорь, с ним она не боится, что ее унесет в космос. Теперь он держит ее за предплечья, словно изучает. Его теплая кожа — это листья кедра и кардамон: свежий зимний костер. Она не видит фигур перед глазами, когда он говорит, несмотря на темный тембр его голоса. Вместо этого, тот словно проникает внутрь нее.

Кейт с усилием сглатывает.

— Сильвер?

— Прежде чем ты увидишь ее... — начинает Темный Док, — давай поговорим.

— Я хочу сначала ее увидеть. Она тут?

Женщина подходит к закрытой двери.

— Кейт. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты...

Но уже слишком поздно. Кейт прислоняется к двери и устремляется внутрь. Когда она видит Сильвер, то впадает в такой шок, что от ее головы отливает вся кровь.

— Эй, — произносит Морган, когда ее колени слабеют, он ее ловит.

— Что с ней случилось?

Кейт пытается избавиться от головокружения.

— Что, бл*ть, с ней произошло?

Сильвер белая, как кость. Она лежит без сознания в сферической кислородной камере. Капельницы висят на стальных стойках над ее плечами. Одна белая, другая красная. Добрый ангел, злой ангел. Ее голова покоится в бандаже, а запястья прикованы к постели липучими лентами. Сильвер на больничной койке выглядит такой крошечной и беззащитной, что Кейт хочется плакать.

Мать подходит к прозрачному пластиковому куполу и слегка расстегивает его, чтобы взять дочь за холодную недвижимую руку. Она выглядит такой молодой. Слишком худой и хрупкой. Птичка со сломанным крылом. Кожа на ее предплечьях покрыта ярко-красными рубцами, там, где кожа повреждена приклеена пара тромбоцитарных пластырей.

— Завтра ее шестнадцатый день рождения, — Кейт не знает, почему говорит это.

— Знаю, — говорит Морган.

— Как ты ее нашел? Откуда ты узнал, что она была тут?

— Я получил медицинский вызов из института. Должно быть, они считали ее код. Я все еще числюсь ее лечащим врачом.

— Почему они не позвонили мне?

— Общественные линии работают с перебоями. Я тоже не мог с тобой связаться, но продолжал попытки, пока не смог.

Кейт перезагружает свою «косточку».

«У вас триста восемь пропущенных вызовов».

— Ты позвонил мне три сотни раз? — спрашивает она Моргана.

Полуулыбка.

— Похоже на правду.

Кейт таращится на него, хлопая ресницами.

— Ерунда. Кроме того, тебе стоит благодарить доброго самаритянина, который привез ее сюда. И институт. Она попала в лучшие руки.

— Почему ее руки прикованы?

— Она причиняла себе вред. Царапала. Она почти попала по вене, прежде чем мы поняли, что она делает.

— Что с ней произошло?

Темный Док подводит ее к дивану для посетителей, где они садятся. Он передает ей бумажный стаканчик с каким-то теплым цветочным чаем. Ромашка? Нет. Форма ромашки — овал с грубыми краями. Эта фигура мягкая. Бледнейший желтый на белом (Описанный снег). Она ставит его на подлокотник рядом с собой.

— Я хочу знать все. Ничего не утаивай.

— Я мало что знаю, пока, но насколько могу судить, Сильвер плохо реагирует.

— Плохо реагирует? На что?

— Я изучил рану на ее голове. Ей установили «нейронное кружево». Я не знаю, где или как...

— О, нет, — произносит Кейт. — О, нет. Это моя вина.

По ней разливается жидкая вина, очерняя и озлобляя ее внутренние органы. Холодный гудрон.

— Это не твоя вина.

— Я должна была сделать это для нее. Пойти с ней. Дать ей разрешение. Тогда бы ты это сделал. А не... а не это.

Они оба смотрят на неподвижное тело Сильвер. Морган пожимает Кейт руки.

— Ты пыталась защитить ее. Кроме того, я должен был понять, когда она пришла ко мне, что она не собирается принимать отказ. Сильвер упряма... как кое-кто, кого я знаю.

Он пытается поднять ей настроение, но это не работает.

— Мне жаль, — говорит Морган. — Я должен был проводить ее до дома.

— Во-первых, это я должна была поехать с ней!

— Ты сделала так, как думала будет лучше.

— Разве?

— Котенок. Конечно же, это так.

— Я сделала так, как думала будет лучше, или так, как было лучше для меня?

Кейт так зла на себя, что ей хочется биться головой о стену.

— Я просто... пыталась не дать ей уйти, ты понимаешь?

— Понимаю.

— Погружения будто все дальше и дальше забирали ее у меня. А теперь посмотри на нее!

— Она в кататонии.

— В коме?

— Нет. Ее жизненные показатели в норме. Слабые, но в норме. Она просто... без сознания.

— Не понимаю.

Морган переплетает пальцы.

— Она словно... где-то еще. Будто ускользнула от нас и покинула свое тело.

Кейт закрывает лицо руками, затем смотрит на него.

— Ты можешь это исправить?

Его мгновенная реакция подсказывает ей все, что нужно знать.

— Есть много способов сделать тюнинг, — говорит он, — на рынке представлено множество вариантов «нейронных кружев». Как и на черном рынке. Все это невозможно регулировать, не говоря уже о проведении надлежащих исследований о том, как они влияют на разных людей. Технологии развиваются с каждым днем... мы просто не поспеваем.

Надежда Кейт угасает. Темный Док — выдающийся врач биотехнолог в Южном полушарии. Если он не может это исправить, тогда кто может?

— Ты же попробуешь, да? Сделаешь все, что в твоих силах?

Кейт видит, что он уже знает ответ.

— Слишком опасно.

— Ты должен попытаться!

— Я буду делать это вслепую. Шансы вызвать непоправимый вред слишком высоки. Я не стану рисковать пациентом, которого совсем не знаю, не говоря уже о Сильвер.

Кейт таращится на него и хлопает ресницами, пытается переварить услышанное.

— Итак. Мы ничего не можем сделать?

Темный Док разглаживает свою черную бороду.

— Я бы так не сказал.