Глава 32

Проклятый белый

«Вайт Меззанин», 2036

— Отпустите меня! — кричит Сильвер, держась за свою больную голову. — Выпустите меня отсюда!

Она стучит по стенам, пинает мебель. Пытается разбить стекло в крошечном квадратном окне в ее комнате, но это усиленное гибкое стекло, и она знает, что его не разбить. Она мечется, опрокидывает тарелку с едой, которая волшебным образом появляется каждый раз, как она просыпается, переворачивает металлическую тележку, бьет кулаками носилки.

Архитектура ее тюрьмы бесит. Дверь в ее комнату остается незапертой, но снаружи лишь коридор со стенами, такими же белыми, как и ее больничная палата. Если она идет по коридору, ее заставляют повернуть направо четыре раза, а затем, конечно же, она снова оказывается у двери. Белая мембрана, удерживающая ее, тонкая и эластичная, как биолатекс, но изнутри ее не разорвать. Это все равно, что быть пойманной в белый мягкий шарик.

Сильвер не может понять, уникальная ли это в своем роде пытка или головоломка. Конечно же, загадка должна иметь какое-то решение? Но это место просто день сурка из выбеленной резины.

Кто-то держит ее в заложниках? Или она умрет в этой мрачной бывшей скотобойне, а это какое-то жалкое подобие Средиземья? Какое-то лимбо? Как давно она здесь? Это могут быть часы или дни. Каждый раз, как она просыпается, снова оказывается в своей накрахмаленной хлопковой рубашке, помытая и приятно пахнущая.

Девушка перестает истерить и садится на пол, привалившись к одной из проклятых белых стен, подтаскивает колени к груди, обнимает их, пытается успокоиться. Ее пропускная способность не справляется ни с чем, кроме искреннего желания, чтобы взрывная боль в ее голове прекратилась, которая по ее шкале Рихтера набирает крепкие восемь баллов из десяти. Синие болеутоляющие таблетки снова здесь на фарфором блюдце персикового цвета. Она ползет к таблеткам, берет их в руку. Регулятор громкости боли в мозгу поднимается, и ей кажется, что, если станет хуже, она не выживет. Уже такое чувство, что сигналы в мозгу путаются. Неохотно, она кладет таблетки обратно на блюдце.

Еда лежит рассыпанной по полу: прозрачные кубики питательного желе. Она скучает по матери с такой острой печалью, какой давно не испытывала. Скучает по Сету. Мэлли. Лишь только был бы способ связаться с ними, дать им знать, где она. Но как она это сделает? Она без понятия. Может быть, Кейт пройдет по следам Сильвер, выяснит что-нибудь.

Ее взгляд останавливается на ее ботинках, которые в этот раз она не удосужилась надеть, а затем перемещается вверх к ее куртке, висящей на одинокой вешалке цвета слоновой кости. Задняя часть куртки имеет металлический корсет. Стальные кости и пять элегантных дротиков из меди. Сильвер встает и снимает куртку с вешалки, начинает разрывать шов.

Из инструментов у нее только зубы и короткие ногти, так что у нее уходит два часа на то, чтобы вытащить первый кусок металла. Перед ее глазами пляшут звезды, когда головная боль достигает девяти баллов из десяти. Она начинает отсоединять следующий фрагмент.