ГЛАВА 17

Наоми

Себастьян.

Тот, кто в данный момент перекрывает мне подачу воздуха, маяча у меня за спиной, - не кто иной, как Себастьян. Я намеревалась брыкаться и царапаться, кричать на него, чтобы он отпустил, но он не только лишил меня большей части кислорода, схватив за горло, но и заломил мне оба запястья за спину и заточил их.

Мой телефон с грохотом падает на землю, и фонарик очерчивает темные тени. Это даже не самые заметные из них. Искушение, которого я избегала всю свою жизнь, горит внутри меня, возрождаясь и восстая из пепла, как птица феникс.

- Се... Бастиан... - Я говорю через небольшое отверстие для воздуха, которое он мне позволяет.

И я знаю, что он позволяет это, потому что, если бы он захотел, он мог бы задушить меня в мгновение ока.

Горячее дыхание касается моего чувствительного уха, когда он шепчет мрачные слова:

- Шшш. Не произноси моего имени. Сейчас мы никто.

- Ч-что?

- Мы достаточно долго играли в хаус. Время поиграть в погоню.

- Что ты подразумеваешь под... погоней?

- Я отпущу тебя, и ты убежишь. Если я поймаю тебя, я возьму тебя, использую, надругаюсь над тобой, наполню твою киску своей спермой и заставлю тебя давиться моим членом, пока ты не начнешь плакать и умолять меня остановиться. - Его голос понижается до угрожающего уровня. - Но я не остановлюсь.

Мой желудок сжимается от ощущений, которых я никогда раньше не испытывала, и это распространяется до глубины души. Меня так возбуждают одни его слова, что мне кажется, я схожу с ума. Что я все выдумываю. Но я не могу себе этого представить, если он здесь, со мной. Если его мысли играют с моими, соблазняя их, заманивая в ловушку удушающего захвата.

Буквально.

В переносном смысле.

Обещание в его словах похоже на мой худший кошмар и мою самую желанную мечту.

Правильное в неправильном.

Неправильное в правильном.

Инь и ян.

- Ч-что, если я захочу остановиться? Я не узнаю нужды в своем голосе, и вот тогда меня осенило.

Это действительно поражает меня.

Может быть, это то, что мне было нужно все это время. Не дорогие психотерапевты, не групповые собрания, не прятки, чтобы моя мама не увидела, каким монстром я являюсь внутри. Возможно, решение состояло в том, чтобы действовать в соответствии с теми побуждениями, которые я испытывала с подросткового возраста.

Себастьян прикусывает мочку моего уха, и я всхлипываю.

- Одно слово.

- Что?

- Я даю тебе одно слово, чтобы остановить все это. Если ты им не воспользуешься, игра продолжится.

- Что за слово?

На этот раз он скользит языком вверх и прикусывает мочку уха, заставляя меня вздрогнуть, когда его голос понижается.

- Реальность.

Я вздрагиваю, моя спина напрягается, прижимаясь к его твердой груди. Он даже не прикасается ко мне, но мой клитор пульсирует и покалывает в болезненном предвкушении.

Сделав глубокий вдох, я шепчу:

- Неужели... у меня нет шансов?

- Ты используешь только это слово. Используй это с умом. - Он отпускает меня, и я, спотыкаясь, иду вперед, когда грохот его голоса эхом отдается в темноте: - Теперь беги.

Моя тень и его.

Мы выглядим гигантскими на стене напротив нас, как какие-то звери, выходящие ночью, чтобы дать волю своим инстинктам. Если бы это был кто-то другой, они бы запаниковали, будучи обездвиженными в темноте кем-то, кто с таким же успехом мог быть незнакомцем. И хотя это чувство проникает в мою кровь, оно не единственное. Я колеблюсь секунду, размышляя, есть ли у меня время, чтобы схватить свой телефон. Шаркающие шаги позади меня стирают эту мысль. Недолго думая, я бросаюсь вперед, метафорически нанося удар в темноте, пока не спотыкаюсь обо что-то. Стол.

Я морщусь, когда жжение распространяется по моим ногам, но я не останавливаюсь. Я осматриваюсь вокруг, мой уровень адреналина подскакивает до тех пор, пока он не начинает пульсировать в моих конечностях. Мое сердце колотится, когда я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Странно, как обостряются чувства, когда наше зрение исчезает. Я чувствую, как от воздуха у меня по коже бегут мурашки, и чувствую запах пота, стекающего между бровей. Но больше всего я слышу глухие шаги позади себя, кто-то идет за мной. Как и в ту ночь в лесу, странная аура переполняет меня, и мои чувства обостряются до такой степени, что становится страшно.

Я бросаюсь вперед, пока не касаюсь чего-то. Перила. Я хватаюсь за них, поднимаясь по лестнице. Время от времени я оглядываюсь назад и представляю себе тень на моем хвосте.

Только это не мое воображение.

Он прямо за мной.

Я вскрикиваю, когда начинаю бежать черёд две ступеньки за раз. Сразу после этого раздаются его глухие шаги. Звук отдается эхом в моих ушах и груди.

Прилив энергии настолько силен, что у меня физически кружится голова. Мои ноги кричат от боли, и я спотыкаюсь, с глухим стуком падая на колени. Я теряю равновесие и вот-вот упаду назад, но в последнюю секунду ловлю себя на этом.

Я. Впрочем, не стою.

Или, скорее, я не могу.

Себастьян хватает меня за волосы, и я кричу, когда он толкает меня лицом на лестницу. Моя челюсть ударяется о твердый пол, а глаза щиплет от слез от удара. Кажется, я что-то сломала, но, видимо, нет, потому что все, на чем я могу сосредоточиться, - это большое тело, прикрывающее меня сзади.

Поглощает меня.

Затмевает меня.

Доминирует надо мной.

Его твердая грудь ощущается как лава на моей спине. Громкие удары проникают в мои уши, и я не уверена, мое это сердцебиение или его.

Или смесь того и другого.

Он сильно хватает меня за лопатку.

- Куда, по-твоему, ты направляешься, моя маленькая грязная шлюха?

У меня перехватывает дыхание, в равной степени из-за его слов и новой глубины в его голосе. В нем такая грубость, как будто он действительно другой человек.

Незнакомец.

Это происходит.

- Я собираюсь засунуть свой голый член в твою тугую киску и разорвать тебя на части, а ты примешь это, как грязная шлюха, которой ты и являешься.

Срань господня.

Возможно ли прийти только благодаря его словам и его власти надо мной? Потому что я думаю, что добираюсь туда.

Это безумие.

Он сумасшедший.

Я сумасшедшая.

И все же я прижимаюсь к нему, моя задница утыкается в твердость его члена. Он такой толстый и большой, что я чувствую его через шорты. Я чувствую, как это будет больно, как сильно я могу этого не пережить.

Но остановиться невозможно, не сейчас, когда я зашла так далеко.

- Ты действительно думаешь, что сможешь бороться со мной, шлюха?

Я не знаю, что на меня нашло. Если это обзывательство или снисходительность, но я извиваюсь, когда рев эхом разносится по пустой темноте.

Мой.

Я поворачиваюсь, визжа, когда бью и царапаю все, до чего могу дотронуться. Его рука, его лицо, его плечо. Я не знаю, но мне кажется, я даже порвала его рубашку.

Мои безумные движения основаны на чистом инстинкте, как будто я потеряла рациональную, человеческую сторону себя и теперь я просто животное.

Как он.

Мы оба настоящие гребаные животные.

Он хватает оба моих запястья и швыряет их над моей головой на лестницу, когда тень его живота изгибается надо мной.

Я пытаюсь пнуть его, пока извиваюсь, выпуская ужасные скрипучие штаны, наполненные необходимостью выжить.

- Отпусти меня, ты, гребаный мудак. Я не узнаю свой низкий голос и его хрипотцу. Я говорю так, как будто я действительно в опасности. И, может быть, так оно и есть.

Единственная проблема в том, что я этого хочу.

Глубоко в темноте моей груди, мне это чертовски нужно.

Пощечина!

Я задыхаюсь, когда жжение ощущается на моем лице. Он просто... дал мне пощечину и... я мокрая.

Твою мать. Я действительно сумасшедшая.

- Еще раз закрой рот, и я трахну тебя в задницу. - Он хватает меня за подбородок своими мозолистыми пальцами и трясет, и я клянусь, что с меня капает на шорты.

Я на секунду перестаю сопротивляться, и он использует это время, чтобы освободить мои запястья, схватить меня за волосы и прижать к лестнице. Я вскрикиваю, и мои руки тянутся к нему в безумном акте защиты, но уже слишком поздно. Он уже рвет на мне шорты.

Я дрыгаю ногами в воздухе, борясь со всем, что у меня есть. Я сражаюсь так, как никогда раньше не сражалась, пока на самом деле не поверю, что хочу выйти из этого, что это не то, на что я уже согласилась, не сказав этого проклятого слова.

Даже в моем безумии моя сила не сравнится с его. Он сдергивает шорты и отбрасывает их, затем почти срывает с меня трусики. Я задыхаюсь, когда этот жест вызывает трение о мой набухший клитор.

Он шлепает меня по киске, и я визжу, выгибая спину. Ступеньки кажутся такими грубыми на моей спине, но даже они добавляют странное ощущение возбуждения.

- Посмотри на свою киску, плачущую по мне. Такая грязная шлюха.

- Я не... не шлюха...

Он снова шлепает меня по самому интимному месту, и я хнычу-визжу, когда он яростно засовывает в меня два пальца. Это намного грубее, чем когда я это делаю, первобытный и наполненный ослепительным контролем.

- Ты чувствуешь, как мои пальцы растягивают твой канал? Скоро это будет мой член, и он станет больше и тверже. Чувствую, как твои соки покрывают меня и приглашают войти?

Он трет тыльной стороной ладони мой клитор, одновременно вонзаясь в меня двумя своими безжалостными пальцами, и мне конец.

Гребаный конченый человек.

Я не продержалась и нескольких секунд под его бессердечным надзором, когда мой рот открылся, и я закричала.

Стимуляция самая сильная, которую я когда-либо испытывала, и в результате я кончаю так сильно, как никогда раньше. Волны накатывают на меня, пока мне не кажется, что я теряю сознание.

- Да, придуши мои пальцы, прежде чем возьмешь мой толстый член в эту тугую киску.

Его слова подливают масла в огонь моего оргазма, и я не думаю, что падаю от этого, когда звук его молнии достигает моего уха.

Он раздвигает мои бедра, не так нежно.

- Раздвинь их для меня пошире и держи их там.