В этот самый момент проснулась Белоснежка.

Возможно, причиной послужили эховолны операционной матрицы, или необъяснимая вспышка телепатии, или последствия съеденного на сон грядущий бутерброда с сыром, чей запах и привел сюда трех слепых мышей. Как бы то ни было, в результате Белоснежка проснулась от подходящего сна и требовательно спросила: “Кто стоял в моем ведре?” Затем она заметила бывшую мышь.

“Что за…?” — начала она.

“М-м-мышь,” — промямлила бывшая мышь, указывая на ведро.

“Аааааааай!”

К счастью, рядом с кроватью стоял еще один стул. Белоснежка запрыгнула на него, как серна, единым прыжком, подобрала ночнушку и прошептала: “Ты уверена?”

“К-к-конечно, уверена. Я одна из них.”

“Ааааааай?”

“Долго рассказывать. Послушай, может, позовешь кого нибудь? Например, большого сильного мужчину?”

“Я…,” — начала было Белоснежка, и выругалась. — “Бесполезная кучка придурков,” — продолжила она, — “Я их попросила кое-что для меня сделать, а они никак не вернутся. Послушай, кто ты такая?”

Затем до нее дошло значение пустого ведра.

Благодаря новообретенным мыслительным способностям, бывшей-мыши-которой-не-следовало-приходить объяснений не понадобилось. Она догадалась. “Мне ужасно жаль,” — сказала она, — “это нечаянно, честное слово!”

“Ах ты тупая корова!,” — завизжала Белоснежка, — “Ты хоть понимаешь, что ты наделала?”

Бывшая мышь кивнула. “Ну да,” — сказала она. — “Но, видишь ли, все в порядке, потому что я выпила немного воды и сделалась чем-то вроде почетного зеркала. Я могу заставить все работать, понимаешь…”

“Ты можешь сделать что?”

“Я могу заставить все работать,” — повторила бывшая мышь. — “Поэтому я теперь зрячая. И девушка, а не мышь. На самом деле,” — добавила она странным тоном, — “я могу сделать все, что мне вздумается.”

“А,” — воинственности в голосе Белоснежки заметно поубавилось. — “Тогда почему бы тебе не избавиться от мышей?” — добавила она, вполне резонно.

“Они — мои братья.”

Белоснежка поразмыслила над этим: “Ну и что?” — сказала она.

Бывшая мышь никогда еще не рассматривала дела с этой стороны. Аргумент был привлекателен для единственной девочки в семье ста шести. Целая цепь воспоминаний, некоторые из них очень ранние, прибавили ему веса.

“Ну…” — сказала она неуверенно.

“Не обязательно навсегда,” — продолжила Белоснежка. — “Ты в любой момент сможешь возвратить их.”

“Это верно.”

“Если захочешь, очень нескоро.”

“Гмммм.”

“Это их научит, не так ли?”

“Да, урок им не повредит,” — согласилась бывшая мышь. — “Извини, но мы не познакомились. Меня зовут Сурис, но ты можешь звать меня Срис.”

“Белоснежка,” — ответила Белоснежка. — “Ну давай же. Посмотрим.”

Сурис ухмыльнулась: “Ладно. Кышь!”

В тот же момент двух белых мышей на дне ведра не стало. Куда они делись, смог бы ответить только высококвалифицированный фольклерный инжинер. Быть может, им пришлось выдергивать занозы из львиных лап, или таскать карету из тыквы, или прятаться под кроватью, пока Мистер Эзоп не перестал бродить вокруг и не пошел пропустить половинку с Дядюшкой Ремусом. Практическим результатом явилось то, что как только представляемая ими угроза была снята, Белоснежка спрыгнула со стула, подхватила метровый дайшо, оставленный Мистером Никко в сарае, и яростно замахнулась на Сурис, которую спасли от зрелищного обезглавливания лишь инстинкты преследуемого домашнего вредителя.

“Вернись!” — завизжала Белоснежка, в то время как бывшая мышь выскочила в дверь и помчалась вниз по лестнице. В данной ситуации, подобное высказывание было глупо-оптимистичным. Входная дверь Домика Отмщающего Дракона захлопнулась за ней, а следы ее скрыла тьма.

“Вернись!” — повторила Белоснежка, красная от безысходной ярости. — “Девчонка ты, или мышь?”

Видимо, понятие двойного гражданства было ей незнакомо.

“На этот раз,” - сказал Барон, — “постарайся сделать все правильно.”

Игорь кивнул, и повернул рычаг, запускающий огромную, крутящуюся против часовой стрелки шестерню. Она икнула пару раз, а затем начала вращаться.

“Стоит помнить хотя бы то,” — продолжил Барон, — “что у нас не столько компонентов на складе, чтобы их тратить попусту. Ты не представляешь, как непросто нынче раздобыть пару стоящих лодыжек.”

Раздался треск, затем шипение, и первая жирная голубая искра проскочила по выступам вспомогательного генератора. В связке реле что-то полетело. Игорь поспешно подощел, нашел обугленную пластину и вставил новую.

“Не говоря уже о коже,” - мрачно не унимался Барон, — “Пятьдесят крон за квадратный метр! - вот сколько я выложил за последнюю партию, хотя я сосисочную кожуру видал лучшего качества. Некоторые из этих похитителей тел, не лучше простых воров. Ладно, доведи мощность до четверти и ради Бога следи за напряжением.”

“Конечно, хозяин.”

“И прикрой вот это чем-нибудь, а?” - добавил Барон, ткнув пальцем в направлении очаровательной маленькой деревянной куклы, прикорнувшей на верстаке. - “Лишь небу известно, зачем ты его сюда притащил.”

“Мне понравился паренек, хозяин,” - ответил Игорь. - “Он вроде талисмана.”

Не успел Барон высказать Игорю, что он думал по этому поводу, как полетела еще одна связка проводов, и тот соскочил с платформы, чтобы заменить их. Игорь нахмурился, он готов был поклясться, что кукла шевельнулась. Но это было невозможно; в конце концов, паренек дал слово, что будет совершенно тих и недвижим.

“Ладно,” — сказал Барон, вытирая рукавом пот со лба, — “теперь дело пошло. Увеличь тягу на пятнадцать процентов и смотри, аккуратно. Это научный эксперимент, а не барбекю.”

Игорь ничего не ответил; не полагалось. Вместо этого он подтолкнул рычаг, осторожно следя за стрелкой. Гладкая, как шелк, сказал он сам себе.

“Итак,” - сказал Барон, — “думаю, вот где мы в прошлый раз ошиблись. Вместо того, чтобы направлять основную мощь через коллиматорную матрицу, я переправлю ее через вспомогательные, а затем почти немедленно догоним до трех четвертей. Понял?”

“Конечно, хозяин,” - послушно ответил Игорь. Половину времени, он был уверен, что Барон сочинял на ходу. Возможно, если на него надавить, то он признался бы, что не способен отличить коллиматорной матрицы от пол-кило колбасы. Ну и ладно, улыбнулся про себя Игорь, хорошо, что хоть один из нас разбирается в этом.

Тихий гул генераторов перерос в рев, и в нем послышалась легкая истеричность, первые вздорные жалобы напряженного металла. Уверенной рукой Игорь протер сырые ручки, компенсируя эффект напряжение, но сохраняя мощность постоянной. Слегка пахло горелым мясом, но этого следовало ожидать.

“Приготовились,” - сказал Барон, возвышая голос над ревом генераторов. - “До восьмидесяти процентов и так держать. И… поехали!”

Игорь покачал головой. Мелодрама, — подумал он. На и ладно. В конце концов, это его паровозик. Он налег на рычаг, раздумывая над тем, как мужу сестры Катхен понравился визит к педикюристу. Раздалось громкое шипение и возникло облачко испарившегося охладителя; он отключил проводник и переключился на запасник. Ничего страшного.

“Добавь мощи! Игорь, добавь мощи! Девяносто процентов!”

“Конечно, хозяин.” - Было бы так хорошо, если бы он однажды, лишь однажды, добавил пожалуйста. Он подтолкнул рычаг еще на пару процентов; конечно, то был хозяин, но между безусловным повиновением и бесполезной пиротехникой существовала разница. На столе пошевелился палец.

“Добавь мощи!”

Игорь добавил еще процент, заметил, что пальцев стало два, и задумался над тем, что он подарит маленькой Хельге на День Рождения. Глупой девчушке хотелось фарфоровую куклу, но такую не купишь на зарплату лабораторного техника. У него загорелась идея и он обернулся на своего деревянного дружка, прислоненного к сгорателям Бансена. Капля краски, немного волос, миссус могла сшить платьице из обрезков занавесок, которые она шила для вдовствующей герцогини… Правда, он почти решил отдать куклу своему племяннику Петру, но тому было почти девять и он предпочел бы что-нибудь полезное, вроде набора плотницких инструментов или Калашникова, чего-нибудь, что пригодится, когда ему наступит время выбирать между двумя традиционными профессиями этого горного района.

“Добавь МОШИ!”

“Сделано, хозяин,” - он довел рычаг до девяноста семи процентов, а затем отскочил от электрического шока. Конструкция была противна и опасна, но это было лучше, чем работа в асфальтовых рудниках, да и что там за жизнь?”

“Работает!” - Барон указывал на Существо на столе, вокруг которого танцевали и мерцали и расцветали змейки синего пламени; напоминает рождественское бренди, подумал Игорь. “Я сделал это, Игорь! Я зачал жизнь!” - Он триумфально поднял голову, заметил деревянную куклу, нахмурился и добавил, — “Настоящую.”

Зачал жизнь? Ты бы лучше начал жить. “Отлично сделано, хозяин!” — отозвался Игорь, — “Что делать с оставшейся мощностью?”

“Что? О Боже, ну да. Включай на полную.”

Игорь опасливо подтолкнул рычаг и быстро отскочил; и в ту же минуту нечто на столе село и с щелканьем выдернуло из себя электроды. Ну-ну, подумал Игорь, так ему это все-таки удалось, он создал жизнь. Подумаешь. Мы с супругой создали семь, наш метод был увлекательней и не потребовалось платить целое состояние за электричество. Тут он вспомнил, что лучше отключить энергию. Даже по скидке (вы никогда не интересовались, почему Барон настаивал на проведении экспериментов глубокой ночью? Теперь вы знаете) все это стоило хозяину дорогого; шансов на рождественскую премию почти не оставалось.

Существо на столе застонало, и не без причины. Его глаза закрылись, а затем снова распахнулись. Оно зевнуло и глубоко вдохнуло. Надеюсь, клей выдержит, пробормотал себе под нос Игорь, рассеяно отмахиваясь от пролетающей мухи. Я говорил ему, что каучук лучше, но он и слушать не стал. Но звуков рвущейся материи или улетучивающегося воздуха не последовало, так что все было в порядке.