— Завтра я уезжаю. — Спальня настолько мала, что никуда не убежать, не скрыться. Все, что остается, это сидеть на кровати, скрестив ноги.

— Уезжаешь? — Его лицо выражает что-то среднее между замешательством и подозрением. — Почему?

— Тебе больше не нужна няня, пришло время вернуться к бизнесу. Фрэнки и Толстяк Иисус нуждаются во мне. И Томми.

— Толстяк Иисус? — повторяет он совершенно сбитый с толку. — Ты мой личный помощник. Ты для этого нанята. 

— Я не могу им быть.

— Я ощущаю много беспочвенного гнева…

Беспочвенного? Он как будто точно знает, что сказать, чтобы вывести меня из себя.

— Я слышала тебя.

Его брови вопросительно изгибаются.

— Хорошо.

— Нет, я слышала твой разговор с Илаем.

Он напрягается, на его лице читается вина. Опустив подбородок, Джордан проводит руками по волосам, будто ищет ответ. Или оправдание.

— Что ты услышала?

— Неважно. Завтра я на автобусе отправляюсь в Нью-Йорк. — Не могу посмотреть на него, иначе заплачу.

В поле моего зрения появляются его босые ноги. Он садится рядом со мной, его мускулистое бедро, обтянутое темно-синими шортами, касается моего. Я ощущаю тепло его тела, чувствую дорогой аромат геля для душа, которым он пользуется.

— Что ты услышала, Райли? — повторяет он тихим голосом.

— Что я развлечение для тебя. Услышала достаточно, чтобы понять, что пора вернуться к реальности.

Он вздыхает и так ласково и нежно убирает мои волосы с плеча, что хочется его прибить. Нечестно, что я впервые в жизни влюбилась в того, с кем не могу быть.

— Я не это имел в виду.

— Не морочь мне голову.

— Я не могу обсуждать нас с Илаем.

— С кем ты тогда можешь говорить о нас? — У него на это нет ответа. — Просто уйди, Джордан.

Он качает головой.

— Нет. Не собираюсь потерять тебя из-за недоразумения.

От чувства безысходности вновь наворачиваются слезы. Почему любовь причиняет столько боли?

— Я прекрасно тебя поняла. У меня сложилось ложное впечатление, что ты милый парень, так что спасибо заблаговременное предупреждение.

Он резко выдыхает, собираясь с духом.

— Я чувствую вину. Поэтому не могу говорить о нас. — Напряженная пауза. — Я провел годы, пытаясь увести у него Лейни и… впервые за десятилетие у меня есть что-то хорошее… настоящее, принадлежащее только мне, а Лейни больше нет.

Он закрывает глаза, его плечи опускаются. Ему стыдно. Теперь я его знаю. Мне известно, как выглядит его лицо, когда он смущается.

Из-за борьбы я осталась без сил.

— Почему ты просто не сказал этого мне, вместо того чтобы ранить мои чувства?

Он сажает меня к себе на колени, крепко обнимает, целует мои губы, глаза, притягивает к себе так близко, как только можно.

— Прости. Не уходи. Умоляю, Райли. Я пока не могу оставить Мэйси с Илаем. И не могу погнаться за тобой домой. Пожалуйста, останься.

Я крепче сжимаю своего многогранного впечатлительного мужчину.

— Хорошо.

Мгновение спустя:

— Кто такой Толстяк Иисус?

Как говориться, всему хорошему приходит конец. Так и с нашим пребыванием в Чатмене. К двухнедельному рубежу мы закончили замок Мэйси. Илай такой Илай, он окрасил наружные стены, чтобы они выглядели, как всамделишная средневековая башня.

Впервые я одновременно боюсь и предвкушаю то, что произойдет дальше. Этот маленький пузырь стал идеальным местом для потворства моим фантазиям о счастливом будущем, но Нью-Йорк совсем другой зверь.

— Я сделал это для тебя. — Илай протягивает сверток размером с книгу. Я настолько шокирована этим поступком, что не сразу тянусь за ним, из-за чего его рука повисает в воздухе.

— О, не обязательно было… — Наконец пришла я в себя.

— Знаю. Мне захотелось.

Вскрываю оберточную бумагу и нахожу портрет, на нем изображена я в виде мультяшки, напоминающей супергероя Марвел. Только вот в одной руке у меня дубинка, а в другой — ребенок, похожий на Мэйси.

Мои губы расползаются в широкой улыбке, на глаза наворачиваются слезы.

— Ты сам сделал? — Он не только талантливый писатель, но и потрясающий художник.

— Я подумываю добавить ее в свою книгу.

— Илай… — У меня нет слов. Я так тронута, польщена. Три месяца назад я никого из них не знала, а теперь. Теперь они значат так много.

Стоящий рядом с Илаем Джордан, целует Мэйси в щеку и передает ее отцу. Надев очки, он направляется к водительскому сиденью «Ауди», подозреваю, у него это вызывает слишком много эмоций, чтобы справиться с этим.

— Возвращайтесь в любое время, когда пожелаете, — говорит Илай. — Мэйси будет рада увидеть тебя. Я тоже.

Когда приходит время прощаться с Мэйси, набегают неизбежные слезы. Она потрясла мой мир и дала пищу для размышлений.

— Ри. Подними.

Прижимая ее к себе, я шепчу ей:

— Я люблю тебя, очень-очень. Никогда не забывай об этом.

— Люблю, — повторяет она.

Повернувшись на своем сиденье, я вижу, что, пока мы уезжаем, Илай, держащий Мэйси, все еще стоит перед домом, ветер треплет его черный халат.

Я как можно быстрее вытираю слезы, но они тут же сменяются другими. Джордан останавливается у края гравийной дорожки, наклоняется, берет мое лицо в ладони и целует.

— Готова отправиться домой?

Киваю, затем шепчу ему в губы:

— В какой дом?

Его непринужденный взгляд скользит по моему лицу.

— Наш дом.