— Не сейчас, Мэйси. Райли нужно обратить внимание на то, что я собираюсь сказать. Это важно для твоего благополучия.

Господи Иисусе, он разговаривает с двухлетним ребенком, как с работником.

Он сосредотачивается на мне.

— Нужно ввести тебя в курс дела.

— Хмм, — произношу я, по-прежнему пристально наблюдая за малышкой. Ее взгляд стекленеет, и она издает тихие обеспокоенные звуки. Нехорошо.

— Райли, ты слушаешь?

И тут происходит немыслимое: крошечные подбородок начинает дрожать, как будто она сейчас лопнет. Пора вмешаться.

Это не сознательное решение. Я действую чисто инстинктивно. Я ведь новичок в этом деле. Беру малышку на руки, она охотно идет ко мне, ее ножки обвивают меня, как будто она делала так уже тысячу раз. Мэйси улыбается, за ней я, и в моей груди разливается тепло. Уэст в своем репертуаре: выглядит отстраненным с намеком на проблемы с пищеварением или эмоциями.

— У меня через час встреча.

— Можешь идти. У нас все хорошо, — говорю я ему, улыбаясь Мэйси.

— Нет, у нас не все хорошо. Нам нужно пройтись по списку правил… Райли, ты слушаешь?

— Да, шеф.

Он вздыхает.

— Телефон. Всегда носи его при себе и не выключай. Отвечай на мои звонки. — Он достает новейшую модель айфона из ящика с наличкой… только что из магазина… и кладет на кухонную стойку. — Здесь код от дома, — продолжает он. — Он автоматический. Твой личный пароль для лифта и квартиры запрограммированы в телефоне под моим именем. По вполне понятным причинам тебе нужно держать телефон заблокированным.

Я киваю, голова уже идет кругом. Он продолжает говорить без умолку. Тем временем Мэйси играет с моими волосами. Она, как заколдованная, наматывает локоны на руки.

— Кредитная карта. — Джордан продвигает по стойке карту «Виза» с моим именем. Я уставилась на нее, не веря своим глазам. — А наличка всегда есть в ящике. Я тебе доверяю.

Он многозначительно смотрит на меня с невероятной сосредоточенностью. Он внушает страх, когда становится таким. Все, что я могу сделать — это кивнуть.

— Малышка… умеет ходить. Внимательно следи за ней. Когда вы идете на прогулку, на ней всегда должен быть шлем.

Диктатор недоделанный. Мой новый начальник помешан на контроле.

— Серьезно?

— Да.

— Ты не думаешь…

— Думаю. А тебе не следует, — говорит он, обращаясь ко мне. — Тебе платят, чтобы ты выполняла приказы. Помнишь о нашей сделке? Она может пораниться. Шлем остается на месте. Я напишу тебе по пути домой. Мне не обязательно знать, где ты находишься в течении дня, но ты должна быть здесь к моему приходу.

Наконец он делает паузу, чтобы глубоко вдохнуть. Когда он смотрит на Мэйси, его взгляд смягчается, как сливочное масло. А потом тихим, очень тихим глубоким голосом говорит:

— Мне нравится ужинать с ней.

Он отводит взгляд, будто в этом есть нечто постыдное, и начинает рыться в ящике. Мне все-таки удается найти его слабое место. Приятно знать, что оно существует.

— Хорошо, — отвечаю я, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Мрачному Жнецу она будет не по вкусу.

— Если что-то случится, что угодно, звони. Неважно насколько пустяковая проблема.

— Поняла.

— Не бери ничего под свой контроль. Звони мне.

— Я позвоню, если что-то пойдет не так, но этого не произойдет. — Похоже, его это не убедило. Он до сих пор обеспокоен: между его бровей пролегают морщинки. — Не переживай, Джордан. Я хорошо о ней позабочусь.

— Еще кое-что. Самое главное, — говорит он, понизив тон на октаву, выражение его лица становится очень серьезным. Не в пример его и без того серьезного выражения.

Я киваю и жду этого самого важного требования.

— Никогда не ври мне, Райли. Я не выношу лжецов. Что бы там ни было говори правду.

В животе ворошится неприятное чувство. Я тоже ненавижу ложь, но она не всегда одинакова.

— Обещаю, — говорю ему. И надеюсь, что смогу сдержать слово.

Он выдыхает.

— Хорошо. Покажи, как ты меняешь подгузник. 

— Не очень ровно… Нет, выше. Ты должна удостовериться, что подгузник на ее талии, иначе через десять минут он будет у лодыжек. Выше, я сказал.

Я начинаю потеть под его пристальным взглядом. Этот мужчина хуже, чем сержант морской пехоты. В последние полчаса он вел себя так, словно, если подгузник не будет надет согласно его требованиям, случится смертельная катастрофа. К тому же он, не переставая, смотрит на «Ролексы», потому что у него назначена встреча.

Чуть раньше от отвел меня в импровизированную детскую комнату с кроваткой и пеленальным столиком и начал выносить мозг. Я отчаянно давилась и старалась не блевануть, пока стояла рядом и наблюдала, как он профессионально меняет вонючий, наполненный дерьмом подгузник. Не лучший момент. Но надо отдать ему должное. Мужчина может поменять подгузник.

Не может не радовать, что Мэйси, не переставая, хихикает и дергает ножками каждый раз, когда я щекочу ее животик. Судя по тому, что я видела, она счастливый ребенок.

— Как теперь? — спрашиваю я, закрепляя последнюю липучку. Два совершенно чистых разорванных подгузника валяются кучей, как не прошедшие пробный тест: Жнец счел, что они сидят недостаточно хорошо.

Он внимательно осматривает работу и в третий раз смотрит на часы.

— Пока сойдет. Я опаздываю.

Уходя, он оборачивается.

— Не забудь. Телефон не выключать. Будь здесь к моему возвращению. Вся еда должна быть органической…

Это что-то новенькое.

— Вся?

— Да, Райли, вся еда, которую ты даешь малышке, должна быть органической. Это что сложно?

Знаете, типа того.

— Есть какие-то причины?

— Потому что я так сказал. Токсичные вещества и тяжелые металлы, попавшие в организм в молодом возрасте, способствуют развитию болезней в дальнейшем.

Я вижу здесь закономерность. Одержимый безопасностью и болезнями. Хммм. Он выходит из детской не попрощавшись. Возможно, это к лучшему.

Неделю спустя…

— Он ушел, — проворковала я Мэйси, усаживая ее себе на колени. Я устроила на кухне игровую зону, чтобы следить за ребенком и одновременно готовить, мы обсудили это со Жнецом. Неделя выдалась сложная, с обучением быстрыми темпами.

Этим утром тоже был дурдом. Джордан предоставил мне коляску.

— Знаешь, как она устроена? — спросил он, вытаскивая ее из кладовой в прихожей. Я небрежно оглядела ее.

— Я знаю, как пользоваться настольной пилой. Думаю, и с этим справлюсь. — Мистера Одержимого Безопасностью ответ не устроил. Вероятно, я должна была это предвидеть. За нарушение правила пришлось выслушать десятиминутную лекцию, напоминающую, что я имею дело с ребенком, а не деревяшкой. Как будто я нуждалась в напоминании.

Мэйси хихикает и визжит, когда я поднимаю колени с табурета, на котором сижу, и подбрасываю ее выше.

— Ушел, ушел, ушел. Деспот ушел.

— Ушел! — кричит она.

— Правильно, малышка.

— Не совсем, — говорит мужчина, который выплачивает мне зарплату, стоя на пороге кухни, смею сказать, с тенью улыбки на лице. — Забыл планшет.

Я прячу улыбку, утыкаясь в шею ребенка и целуя ее. Забрав его с кухонного стола, на этот раз он уходит окончательно.

Сегодня официальный день, когда мы смело выходим на улицу. Мы с Мэйси решили прогуляться по Парку. Я даже приметила детскую площадку неподалеку от квартиры. Абсурдный страх Джордана перед всем, что связано с причинением вреда, ничуть не уменьшился, и я стараюсь не провоцировать его, поэтому мы еще никуда не выходили. Это яркий пример того, как обычно проходит мой день…

Жнец: Что ты делаешь прямо сейчас?

Я: Показываю Мэйси, как сделать самодельную бомбу.

Жнец: На ней надет специальный защитный костюм для обращения со взрывчаткой?

Я:*посылаю фотографию Мэйси со свежим подгузником и шлемом.*

Жнец: Я впечатлен твоими успехами. Так держать.

Он проявляет чувство юмора только при письме. Я возьму все, что есть.

Посадив Мэйси в коляску, упаковываю то, что, как я выяснила, может помочь избежать ее слез, с которыми я не очень хорошо справляюсь: напитки и снеки, — и мы выходим. Стоит чудесный день, и ньюйоркцы наслаждаются всем, что может предложить Парк. Мы прогуливаемся мимо бегунов и любителей роликовых коньков. Загорающих. Велосипедистов. Карет, запряженных лошадьми.

— Лошадка! — кричит Мэйси, указывая на животное. Что больше похоже на лофадка !

Затем:

— Собака! — И: — Птичка! — Или точнее Пичка.

Я радуюсь, как ненормальная, видя ее возбуждение. Наконец начинаю понимать, почему люди заводят детей. Стоило вывести ее на прогулку неделю назад, но не хотелось из-за Жнеца и его фобии.

Поздним утром мы добираемся до детской площадки, она уже заполнена детьми всех возрастов, их нянями и двумя отцами-домохозяинами.

— Который твой? — спрашивает темноволосая девушка, которая сидит рядом со мной на краю песочницы. Последние пятнадцать минут, что я здесь, она провела, уткнувшись в телефон, строча смс, так что ее вопрос удивляет.

— Девочка в розовом шлеме.

В этот самый момент Мэйси пытается отобрать пластиковую лопатку у мальчика примерно ее возраста. Она намного напористее в общении с другими детьми, чем я ожидала, и это вызывает странное чувство гордости. Он ударяет ее лопаткой по голове, но на ней шлем, так что все в порядке. Однако черта с два я скажу об этом Джордану. Он лишь нуждается в одобрении и тогда наденет на нее полный комплект хоккейного юниора.

— Мальчик мой.

Я внимательно слежу за ситуацией. Пока не началась драка на всю катушку. У Мэйси возникает странный взгляд.

— Твоя ест какашки?

— Что прости? — Я поворачиваюсь к девушке, чтобы получше рассмотреть. У нее с головой все в порядке?

— Какашки. Меня, кстати, Клеа зовут. А это Мэдисон. — Она показывает на блондинку моего возраста с другой стороны. Она говорит с одним из отцов, не обращая внимания на своего ребенка. — Ее ест. Мой время от времени. Мы все над этим смеемся.

Она не шутит?

— Что ты имеешь в виду, говоря какашки?

— Некоторые из них засовывают руку в подгузник и…