Брызгаю водой на лицо и чищу зубы. Я представляла, как было бы приятно снова оказаться дома, в собственном частном убежище. Я много лет работала над тем, чтобы мой дом был местом комфорта и роскоши, местом, где можно расслабиться. Но сейчас я так не чувствую. Теперь я чувствую себя одиноким изгоем. По коже бегут мурашки от желания уйти, и я смутно задаюсь вопросом, не действие ли это препарата, которым он меня накачал.

Мое сердце говорит, это что-то другое.

Я невесело смеюсь про себя, когда вспоминаю слова матери. Кто-нибудь приедет за тобой.

Если бы Константин боялся за мою безопасность, а потом я позвонила ему, он бы никого не послал. Он пришел бы сам. Хотя мне интересно, выпустил бы он меня когда-нибудь из виду.

Он наблюдает за мной?

Я оглядываю свою квартиру, гадая, установил ли он камеру.

Он сказал мне уходить.

Я закрываю глаза, заставляя себя сосредоточиться на том, что должно произойти дальше. Не могу позволить своему сердцу и мозгу воевать друг с другом и потерять концентрацию. Не могу.

Делаю еще несколько глотков воды, выпрямляюсь и расправляю плечи.

Я выгляжу по-другому. Взрослее. Более измученной.

Раздается стук в дверь. На одну дикую, безумную минуту я представляю, что это Константин.

— Да?

— Я здесь, чтобы отвезти вас в дом отца, мисс Валенсия.

Я вздыхаю. Значит, он работает на моих родителей. Я осторожно отталкиваюсь от туалетного столика и направляюсь к двери. Смотрю в глазок и вижу ожидающего водителя в форме. С еще одним принужденным вздохом я открываю дверь.

Он улыбается мне, затем коротко кивает.

— Приятно видеть, что вы в безопасности, мэм. Родители дали мне инструкции отвезти вас домой.

— Я уже дома, — говорю я, но обращаюсь к его спине, и мои протесты, скорее всего, ничего для него не значат. Дом родителей — это не мой дом. Я создала себе свой. Не знаю, почему именно сейчас это важное различие для меня.

Я сажусь на заднее сиденье машины, пристегиваюсь и закрываю глаза. У меня все еще кружится голова, почти как с похмелья. Я держусь за голову, пока мы едем по улицам, которые вернут меня в дом моего отца.

Я бы хотела, чтобы Константин был со мной. Я никогда раньше не боялась своих родителей. Не знаю, почему. Возможно, я боюсь, что они увидят правду, не спросив ни слова. Что они узнают, что я трахалась с Константином. Что он прикасался ко мне. Что он доводил меня до оргазма снова, и снова, и снова. Что я выкрикивала его имя. И он хлестал меня по заднице.

Я никогда не была более живой, чем за то короткое время, что провела с ним, и все остальное теперь кажется тусклым, что мне хочется плакать.

Когда я была с Константином, я наконец-то, впервые в жизни почувствовала, будто что-то значу.

— Пресса была предупреждена, мисс, — с гордостью говорит водитель. — Я подозреваю, что возле дома будет несколько репортеров, готовых к вашему заявлению. Так приятно будет увидеть вас дома, мисс Валенсия.

Я даже не помню его имени.

— Спасибо, — я смотрю в окно, как машины и улицы проносятся мимо, как будто мы на карусели. — Как папа?

— Он был обезумевшим из-за вашего похищения, мисс, но в остальном в добром здравии. Ваша мать так же.

Я не спрашивала о матери.

Поездка короткая, и мы подъезжаем к дому родителей сразу после наступления темноты. Я чувствую себя растрепанной и сбитой с толку, мозг перемешан, как яичница-болтунья. Проглатываю остатки воды из бутылки, которую взяла с собой, взбалтывая ее, чтобы смочить губы. Желудок сжимается, когда мы подъезжаем ко входу в поместье.

Красные и синие мигающие огни освещают ночное небо.

Я подавляю стон.

Это будет очень, очень долгая ночь.