ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Бруклин

why you gotta kick me when I’m down? by Bring Me The Horizon

Сильно зажмурив глаза, я цепляюсь за боль от свежих бинтов, сплетенных вокруг моих рук. Сэди изо всех сил старается быть нежной, бормоча заверения себе под нос. Посмотрим правде в глаза, я запуталась. Я заслужила боль.

Закончив, она гладит меня по руке и возвращается к своей аптечке, упаковывая припасы.

— Швы могут снять на следующей неделе. Вот, возьми это.

Страх наполняет меня при виде новых неизвестных наркотиков.

— Это обезболивающие и твой обычный рецепт. Я не пытаюсь тебя обмануть, — заверяет она.

— Тогда что ты здесь делаешь?

Сэди роняет горсть таблеток на стол. Мне невольно становится стыдно, ядовитая эмоция, с которой я слишком хорошо знакома. Она садится рядом со мной так близко, что ее плечо касается моего.

— Я не враг. Как ты думаешь, кто тебе сделала перевязку? Сделала переливание? Мальчики доверили мне присматривать за тобой. Разве этого недостаточно?

Моя голова падает на руки, и я стискиваю зубы, пытаясь совладать со своим дерьмом. Она обнимает меня за плечи, успокаивая, пока я дышу сквозь панику. Как будто мой разум стал инопланетной сущностью, полностью неподконтрольной мне.

— Я уже не знаю, чему верить.

— Мне нужно знать, что там произошло, Брук, — умоляет она, заставляя меня сосредоточиться. — Что тебе сказал Рио? Почему он открыл дверь? Помоги мне понять, с чем я здесь имею дело.

Ее взгляд скользит по бинтам, скрывающим мои израненные руки. Она видела, что я сделала с собой — ну, что я пыталась сделать, но не смогла закончить. Чувствуя себя незащищенной, я отворачиваюсь и прячусь от ее взгляда.

— Просто иди. Оставь меня в покое.

— Ты можешь мне доверять, — повторяет она.

— Почему я должна?

— Потому что Рио, должно быть, взял тебя туда не просто так.

Я вздрагиваю от его имени, к горлу подступает кислота. В ту бурю погиб не тот человек. Воспоминания скрываются под поверхностью, прозрачные, как мутная вода. Мой травмированный мозг заблокировал все это, вместо того, чтобы столкнуться с чем-то действительно ужасным.

— Кейд упомянул, что накануне у тебя был сеанс терапии.

Сэди наблюдает за моей реакцией. Я вздрагиваю, искажённое воспоминание нахлынуло на меня. Тот случай я помню слишком ясно. Это подтолкнуло меня к краю. Любыми средствами я была полна решимости покончить с этим.

— Что случилось? Ты видела профессора Лазло?

Я не могу сказать ей правду — что, должно быть, мне все это привиделось. Другого объяснения нет. Как лихорадочный сон, он возвращается ко мне в графических деталях.

Густые черные тени падают со стен Лазло. Его душераздирающие насмешки и вид Вика, окровавленного и невменяемого, намеревающегося отомстить.

“Ты не хочешь снова увидеть своих родителей?

Как бы ты это сделала?”

Моя грудь сжимается, и я начинаю учащенно дышать.

— Все в порядке, я здесь. Не волнуйся, — произносит Сэди.

— Нет, я его не видела, — запинаюсь я.

— Ты уверена? Ты можешь рассказать мне, что случилось.

Вцепившись в футболку, я задыхаюсь. Мечта и реальность смешиваются во мне, разрушая то, что осталось от моего здравомыслия. От этого уже не вернуться, я действительно сломлена. Сэди требуется почти час, чтобы успокоить меня достаточно, чтобы я могла снова дышать, и она принимает мудрое решение не настаивать дальше.

— Ты будешь в порядке.

Я проглатываю свою истерику. — В этом нет ничего нормального.

— Но это будет. Обещаю.

Ее глаза вонзились в меня, пристальные и уверенные. “Она настоящая? Жива ли я сейчас?” Паранойя разъедает меня, и я ловлю себя на том, что осматриваю комнату в поисках теней. Чистый ужас заставляет меня проглотить горсть таблеток, и я замечаю знакомое красное успокоительное. Прошло много времени с тех пор, как я нуждалась в них.

— Просто ложись, давай. — Сэди помогает мне устроиться в постели, подоткнув одеяло до подбородка. — Отдохни, и ты почувствуешь себя лучше, когда проснешься. Я вернусь и проверю тебя позже.

Закончив упаковывать последнее оборудование, она готовится уйти. Часть меня хочет рассказать ей, вылить всю неприглядную правду, которая разъедает меня. Но она по-прежнему работает на Блэквуд, несмотря на то, что помогает мне. Я проведу остаток своих дней взаперти в одиночестве, если не буду осторожна.

— Ты уверена, что больше ничего нет? — настаивает она.

— Уверена, — отвечаю я, стараясь говорить ровно.

— Это всего лишь небольшая неудача, ясно? Всем позволено поскользнуться и упасть. Важно то, что вы сделаете дальше, а не прошлое. Ты справишься с этим и станешь еще сильнее.

“Она не верит тебе. Ты чертовски сумасшедшая.

У кого такие галлюцинации?

Убей ее, пока она не рассказала всем, какая ты сумасшедшая.”

Я кусаю губу, игнорируя голос, кричащий в моей голове. Она мой друг, а не враг. Я не хочу причинять ей боль, если в этом нет необходимости. Я просто должна придерживаться лжи.

Как только она ушла, я развалилась. Мои рваные ногти впиваются в ладони, и я пытаюсь вспомнить, заставляя себя вернуться в тот подвал, воспоминания всплывают на поверхность. Я никому не могу доверить это, даже парням. Они умоют руки без второго взгляда, если поймут, насколько я сломлена.

Правда в том, что все это может быть просто дурацким сном. Я проснусь в Клирвью, запертая в одиночестве до конца своих дней. Когда шлюзы открыты, моя галлюцинация оживает в ужасающих подробностях.

Окровавленный труп Вика преследует меня, крича о мести. Улыбка Лазло, полная злого обещания. Резкое царапание очередной иглы, в мои вены вливается еще больше наркотиков. Время гнётся и скручивается, стирая всё, что было.

Это был мой собственный кошмар.

Я кричу в подушку, чтобы сбросить давление, грозящее разорвать меня. Этого недостаточно, мне нужно причинить боль. Задыхаясь от новых бесконечных рыданий, я ударяю по стене достаточно сильно, чтобы сломать кожу и пятна ярко-красной крови на штукатурке. Откуда мне знать, что я на самом деле не умерла? Ведь это чистилище, тюрьма для душевнобольных.

Может быть, я галлюцинировала все это.

Может, они хотят, чтобы я так думала.

Может быть, я все еще заперта в одиночке.

Может быть, я никогда не покидала Клирвью.

Когда успокаивающие начинают действовать, я сжимаюсь внутри, как ребенок. Уязвимая и побитая, единственное утешение, которое я могу найти, это четверо мужчин, которые поддерживали меня в живых так долго. В мои последние минуты, покачиваясь на сильном ветру, их лица вернулись ко мне.

Реально это или нет, но я цеплялась за их присутствие, когда столкнулась со смертью. Мои мысли были о голубых волосах, карих глазах, украденном языке и темных татуировках.

Я их не заслуживаю.

Им лучше без меня.