— Оставьте Илая в покое, я серьезно, — говорю я с большей убежденностью.

Огастус улыбается, поправляя галстук, как будто его люди не нападают на пациента по его приказу. Страх на лице Илая разрушает душу, поскольку его удерживают два охранника, по одному с каждой стороны, смеющиеся и кричащие. Халберт лезет в карман Илая и достает спрятанный клинок, размахивая им, как игрушкой.

— Одно движение, и этого достаточно, чтобы покончить с его жизнью. Никто не станет искать Илая Вудса. — Огастус встает, шагая ко мне. — Он ничто. На самом деле он обуза со всеми этими газетными статьями и спекуляциями. Что, если я скажу Халберту перерезать ему горло? Что вы могли бы сделать, чтобы этого не произошло?

— Нет пожалуйста…

Слезы вырываются из моих глаз без моего разрешения, обжигая щеки. Я не могу стереть их, в наручниках и едва контролируя собственное тело. Полное и абсолютное бессилие — худшее чувство во всем мире.

Рвота подступает к моему горлу, когда я смотрю, как Халберт замечает укрепленную ногу Илая. Он пинает его прямо в больное место, и Илай падает, не в силах удержаться. Я чувствую его болезненный крик, застывший за его сжатыми губами. Он проникает внутрь меня и зажигает искру неповиновения.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, пьяно бросаясь на Огастуса. Он отбрасывает меня в сторону, как мусор, и я врезаюсь в его стол, закручиваясь, прежде чем снова оказаться на полу.

Опустившись на колени рядом со мной, полностью контролируя себя, Огастус проводит тонким пальцем по моей челюсти, лаская меня так, будто я драгоценное сокровище, которое сделает его богатым.

— Я причиню боль каждому человеку, о котором вы когда-либо заботились, мисс Уэст. Внутри Блэквуда мое слово — закон. Не думайте, что я этого не сделаю. В этих местах случаются несчастные случаи, это было бы достаточно простой задачей.

— Чего вы хотите от меня?

Огастус выглядит удовлетворенным моим неправильным вопросом. — Все. Больше никаких игр. Вы будете моим добровольным участником важного психиатрического исследования. Подпишитесь на меня, и я оставлю в покое ваших маленьких мальчишеских игрушек — мальчиков-рыцарей, Илая и даже беспокойного Феникса. У вас есть моя гарантия.

Несмотря ни на что, ко мне возвращается один-единственный образ. Пациент Семь, бесчеловечный и кричащий, его зубы обагрены невинной кровью. Люди здесь внизу больше не люди, их разбирают по кусочкам, пока ничего не останется. Если я отдамся Огастусу, пути назад не будет.

Глотая кислоту, я умудряюсь спросить: — А если я откажусь?

— Тогда вы увидите, как я медленно распутываю умы ваших друзей и превращаю их в пустые оболочки людей, которыми они были раньше. Илая первым — с огнем, я думаю. Феникс и его любимые наркотики. Хадсон, Кейд. Даже девушка Тиган, я знаю, она твоя последняя любимица. Безумие заразно, мисс Уэст.

Поднимаясь из глубин своей ментальной тюрьмы, комната наполняется извивающимися, плюющимися тенями. Злобнее и требовательнее, чем когда-либо прежде. Их крики заполняют мою голову, но я не могу их заглушить. Это бесполезно. Бега нет.

Я разорву себя на части, если это защитит их.

Скормлю гребаным волкам.

Продам душу самому дьяволу.

Все, что нужно.

Огастусу не нужно, чтобы я отвечала, он уже знает, что победил. Подняв меня обратно в кресло, он мычит себе под нос и возвращается к шкафу рядом с мини-холодильником. Выкатывая знакомую на вид машину, ужас окутывает мои легкие и цепляется за дыхательное горло.

— А теперь сядь мило и спокойно ради меня.

Я не сопротивляюсь, пока он настраивает аппарат EEG (Прим.: ЭЭГ может использоваться для диагностики и мониторинга ряда состояний, влияющих на мозг. Это может помочь определить причину определенных симптомов, таких как судороги (припадки) или проблемы с памятью, или узнать больше о состоянии, которое у вас уже было диагностировано) прижимая меня к земле электродами, прикрепленными к моему телу. Это не в первый раз; Меня проверяли раньше, когда я была моложе. Они думали, что галлюцинации были просто черепно-мозговой травмой после автомобильной аварии, а не семейной болезнью.

После полной настройки и готовности к работе Огастус проскальзывает за свой стол и открывает ящик, доставая тот же файл, что и в прошлый раз. Зернистая фотография лежит прямо передо мной.

“Нет.

Этого не может быть.”

Я смотрю на себя, мне чуть больше пяти лет, с огромным синяком под глазом и разбитой губой. Я заставила улыбнуться школьного фотографа и случайно сломала корку, камера сделала снимок крови, стекающей по моему подбородку.

— Такая хорошенькая девочка, — напевает Огастус.

Каким-то образом мне удается не блевать.

— Где вы это взяли?

— У меня много ресурсов, мисс Уэст.

Не отрываясь от воспоминаний о детстве, голоса достигают в моей голове крещендо. Все от одного и того же демона. Я до сих пор слышу, как она кричала на меня все эти годы назад, еще больше темных воспоминаний, переплетенных и запертых моей психикой.

“Кто ты, дитя дьявола?

Ответь на вопрос.

Я заставлю тебя истекать кровью, если придется.”

Она видела только одного из своих невидимых монстров, а не испуганного ребенка, который просто хотел вернуть свою маму. Первый удар был болезненным, но через некоторое время я перестала реагировать. Она слишком наслаждалась этим.

Папа приходил домой и запирал мою больную маму в ванной, приказав ей остыть. Он всегда защищал ее, даже когда она избивала нас до полусмерти, слишком влюбленный, чтобы протестовать.

Когда машина начала улавливать мои страдания, Огастус откинулся на спинку кресла с новым блокнотом и ручкой, и его злая улыбка сочилась от предвкушения. Осознание обрушивается на меня, как приливная волна, и я не могу не выдавить правду.

— Лазло… последняя сессия. Это было реально, не так ли? Я не представлялв себе, что он сказал. Он хотел, чтобы я потеряла контроль.

— Профессор Лазло работал на меня, — подтверждает Огастус мои худшие опасения. — Я продолжу оттуда, где он потерпел неудачу. У нас есть работа, мисс Уэст. Блэквуд имеет репутацию лидера современных исследований.

Ручка наготове, он смотрит на пищащую машину, потом снова на меня.

— Теперь… ваша история. Начните сначала.