Он разорвал ее проклятое горло.

Своими голыми зубами.

Я бросаю последний взгляд на монстра, Седьмого Пациента. Он отбивается от разных иголок, но бесполезно. Огромное количество вооруженных охранников ошеломляет его. Приняв сигнал уйти, я начинаю бежать и врезаюсь прямо в еще одну нежелательную фигуру.

— Попалась. — Джефферсон смеется.

— Уведи ее отсюда, — рявкает Огастус.

Сжав руки, меня тащат обратно наверх без лишних слов. Он бросает меня в затемненную приемную, все еще запертую и пустынную в такой ранний час.

В тот момент, когда Джефферсон выглядит готовым снова заговорить, из подвала доносится воющий шум. Я вздрагиваю, когда рация, прикрепленная к его бедру, потрескивает.

— Брось ее. Нам нужно подкрепление здесь.

— Принято — отвечает он. Заменяя устройство, Джефферсон насмехается надо мной. — Назад в общежитие, заключенная. Скоро увидимся.

Я не теряю времени, спасая свою чертову жизнь, на холодный воздух. С каждым шагом адреналин покидает меня, и меня охватывает ужас.

Все, о чем я могу думать, это толстые кровавые дорожки, покрывающие жемчужно-белые пятна Пациента Семь. Он бьет слишком близко к дому. Мне приходится потирать руки, чтобы убедить себя, что они больше не в крови.

“Кровь не смоешь. Не совсем.

Ты тоже заслуживаешь быть запертой там внизу.”

— Оставь меня в покое, — кричу я в разреженный воздух.

Там ничего нет. Меня преследует нечто гораздо худшее, невидимый монстр, с которым никто не может бороться за меня. Пытаясь убежать от собственного разума, я мчусь обратно в Окридж.

Я почти в безопасности, когда появляется высокая тень, блокирующая вход в общежитие. Мне приходится бороться с желанием закричать от ужаса.

— Какого черта ты хочешь? — Я кричу.

Подвальный мудак заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, рассматривая меня. — Просто убедился, что ты вернулась целой и невредимой. Иногда темнота может сбивать с толку.

— Ты следишь за мной?

Он складывает руки на груди и отказывается двигаться. Я решаю, черт с ним, и пытаюсь обойти его, совершенно неподготовленная, когда он швыряет меня в стену здания. Кряхтя от боли, я достаточно успокаиваю себя, чтобы скрыть вспышку слабости.

— Держись от меня подальше. Я не боюсь тебя!

— Тебе нужно следить за своей спиной. Здесь нет места героям. Я не хочу, чтобы ты пострадала, — умоляет он.

Глядя в его непостижимые глаза, я удивляюсь, что не чувствую угрозы от его слов. Это больше похоже на предупреждение, вспышку чего-то большего под расчетливой маской.

— Я не пытаюсь быть чертовым героем. Я просто хочу выжить.

— Никто не выживает, Брук. Ты никогда не покинешь это место.

Сумев оттолкнуть его, я мчусь к входу и вытаскиваю из лифчика свое удостоверение личности, куда спрятала его утром. Никогда нельзя быть слишком осторожной. Бросив последний взгляд назад, я чувствую тошноту, когда обнаруживаю, что он ушел. Спрятался обратно, чтобы служить своему хозяину.

Отказываясь замедляться, пока не достигну своей комнаты, я резко падаю, как только дверь за мной закрывается, и иду в ванную, намереваясь стереть запах смерти с моей кожи.

Вместо этого я чуть не умираю от страха. На меня смотрит призрак, с которого на кафель стекает студенистая кровь, и он выглядит слишком реальным.

— Ты думала, что можешь сбежать?

Я хлопаю руками по ушам. — Ты, блядь, не настоящий.

Каким-то образом я все еще слышу, как Вик приближается, кожа сбрасывается, как змея, обнажая белые кости и мускулы.

“Я такой же настоящий, как и все.”

— Оставь меня в покое, — хнычу я.

Его улыбка ненормальная, сверкая гнилыми зубами и гнилью.

“Ты нарушила сделку, малышка. Теперь ты живёшь в одолженное время. Не думай, что я отпущу тебя от этого. Ты должна мне. Жизнь за жизнь.”

Не в силах удержаться на ногах дольше, я падаю на колени и обнимаю живот, воя, как скорбящее животное. Мой мозг начинает отключаться в режиме самосохранения. Когда я осмеливаюсь открыть глаза, меня ждет новый монстр.

“Пора уколоться, Бруклин. Как хорошая девочка.”

Я отскакиваю назад, убегая от Лазло и его острой иглы. Моя спина сталкивается со стеной спальни, и я не могу подавить крик, не в силах бежать дальше. Его широкая хищная улыбка напоминает акулу, готовящуюся сожрать свою добычу.

— Бруклин!

— Нет, — стону я, зажмурив глаза.

— Давай, дрозд. Вернись ко мне.

— Нет… пожалуйста, не делай мне больно.

— Ш-ш-ш, все в порядке. Я понял тебя. Открой свои глаза.

Кончики пальцев прижимаются к моему лицу, пока я продолжаю корчиться, мучаясь от образов и воспоминаний в бесконечном цикле.

Крик.

Плач.

Мольба.

Темные лестницы и окровавленные плитки. Призраки выкапывают себе путь из неглубоких могил, намереваясь раскрыть давно погребенную правду.

— Хватай ее, Кейд. К кровати.

Рука зажимает мой рот, заглушая мои стоны. Я зажата между двумя твердыми блоками тепла, и мир медленно рушится. Кто-то гладит меня по волосам, шепчет слова утешения.

— Вот так, любимая. Вернись.

— К-Кейд? Я задыхаюсь.

— Я прямо здесь. Хадсон тоже.

Когда я набираюсь смелости посмотреть, кровь и запекшаяся кровь исчезают. Лазло вернулся в свой запертый ящик вместе с другими моими мучителями.

Я втиснута в середину своей кровати с мускулистыми братьями по обе стороны, Кейд обнимает меня за щеку, а Хадсон крепко держит меня.

— Как ты нашел меня?

— Мы пытались проникнуть в подвал, — признается Хадсон.

— Какого хрена?

— Чтобы вытащить тебя. — Кейд с беспокойством смотрит на меня.

Хадсон сжимает меня сзади, и я цепляюсь за него, используя чувство безопасности, чтобы прийти в себя. Галлюцинации ушли. Они не могут навредить мне.

— Этот мудак Халберт вышвырнул нас. Мы курили, когда ты пробежала мимо, как летучая мышь из ада, — объясняет Хадсон. — Что, черт возьми, случилось?

— Н-не… я не уверена. Что-то в подвале, какой-то… парень. — Зарывшись в их объятия, я позволила себе закрыть глаза. — Пожалуйста… просто заставь все это уйти. Я не могу этого сделать.

Кейд целует меня в висок, заключая меня в свои объятия. Их ароматы смешиваются, табак и свежий хлопок, зловещая смесь комфорта и обладания. Две части моего разбитого сердца со щелчком встают на место, и, прежде чем Кейд успевает отстраниться, я прижимаю его губы к своим.

Движимый чистым инстинктом, он удивленно хмыкает, но вскоре отвечает взаимностью, подчиняясь прикосновению моего языка, ищущего входа. Хватка Хадсона на моих бедрах усиливается, и я чувствую, как что-то твердое касается моей задней части.

Хоть я и целую его брата, ему это нравится.

Кейд неохотно прерывает поцелуй, заставляя меня расслабиться на матрасе. Когда его губы не пожирают мои, адреналин мгновенно вырывается из моего тела, оставляя меня невероятно тяжелой.

— Ты в безопасности, — бормочет Хадсон.

— Сейчас отдохни, поговорим позже, — добавляет Кейд.

Но они не знают, никто из нас не в безопасности.

Не здесь.