ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Феникс

Animal In Me by Solence

Повернувшись лицом к зеркалу в ванной, я добавляю еще несколько глазных капель на сухие веки. В последние несколько недель это стало моей обычной рутиной — прикрывать действия прошлой ночи обманом и ложью.

Я уверен, что никто не верит в этот жалкий поступок, который я разыгрываю, но невежество — это блаженство, верно?

После того, как прошлой ночью я накачал себя до смерти Джейсоном, одним из наркоманов, с которыми я подружился, я не был готов иметь дело со всемогущим Кейдом и его лекционной чушью. К счастью, Илай разрешил мне переночевать, как я уже делал много раз в последнее время. Я отмахивался от его немых вопросов, хотя было очевидно, что я их использовал.

Сбрызгивая лицо и проводя рукой по растрепанным синим волосам, я выхожу из ванной Илая, чтобы повернуться лицом к музыке. Он отдыхает на кровати, подперев ногу, и хмуро смотрит на свой телефон. Я точно знаю, что Кейд и Хадсон пытались надавить на него, чтобы он разговаривал со мной — “без каламбура.”

— Готов?

Он резко поднимает голову, на его лице появляется виноватое выражение.

— Ты тот, кто хотел пойти посмотреть фильм.

Надежно спрятав телефон, он хватает костыли и жестом указывает на дверь. Я намеренно избегаю зрительного контакта, надеясь скрыть свою нервозность. У меня достаточно, чтобы пережить следующие несколько дней; вырубка - лучший вариант на данный момент.

Спускаясь вниз, мы встаем в обычную очередь, чтобы попасть в пятничный вечерний фильм, остро осознавая, что множество охранников наблюдают за нами, как слюнявые собаки.

Этот мудак Огастус не балуется, расправляясь жестко и быстро. Я так занят каталогизацией их очевидного оружия и нового снаряжения, что даже не подозреваю, что к нашей группе присоединился третий участник.

Бруклин.

“Черт побери.”

Мой фейерверк выглядит… черт, она выглядит чертовски идеально. Вся убитая горем и лишенная сна, едва стоящая на трясущихся ногах. Наши взгляды встречаются, и я нахожу в них столько печали, что у меня слюнки текут от нужды.

Я до сих пор чувствую ее губы вокруг моего члена, и мне снится тот день поздно ночью, когда наркотики снова начинают действовать. Я хочу украсть часть ее печали для себя, запереть ее на хранение и насладиться властью, которой я обладаю над ее гнилым сердцем.

Я рад, что ей больно. Черт, я хочу быть тем, кто причинит ей боль. Сломать ее и заставить почувствовать ту боль, которую чувствую я.

— Не помню, чтобы я тебя приглашал.

— Свободная страна. — Она пожимает лечами.

— Ну, я уверен, что у Тиган найдется для тебя свободное место.

Вздохнув, она шаркает ногами. — Оставь это, Никс. Я здесь не для того, чтобы снова ссориться с тобой. Я просто хочу посмотреть фильм и немного поспать без Кейда или Хадсона.

Илай хромает к ней, обнимая ее за плечи, и его губы прижимаются к ее губам. Я вижу красный, мои руки сжимаются в кулаки. Это не идет не так, и он стреляет в меня умиротворяющим взглядом.

У меня в голове ебаный беспорядок. Я хочу быть тем, кто поцелует ее, но в то же время я хочу покончить с ее несчастной жизнью навсегда. Чего бы я только не отдал, чтобы перемотать несколько недель назад, пока дерьмо не стало сложным, и я слишком заботился о том, чтобы позволить этой суке умереть в луже собственной крови.

Выбрав самый простой вариант, я убегаю и нахожу наше обычное место в глубине кинозала. Илай пытается усадить Бруклин между нами, но вместо этого она занимает его место, заставляя его втиснуться в середину. Миротворец посреди нашего изнурительного поля битвы.

Я бросил на него взгляд. — Ты мудак.

Если бы мы были одни, его кривая улыбка заслужила бы основательную порку, будь проклята эта платоническая чушь. Сделав очистительный вдох, я сосредотачиваюсь на фильме и стараюсь не обращать внимания на патруль охранников, убеждаясь, что на этот раз в тени нет ничего смешного.

Спустя час после начала фильма я смотрю на двух других и вижу, что Бруклин крепко спит, положив голову на колени Илая. Она выглядит невероятно молодой, ее руки скрещены на груди и, кажется, умиротворены.

Независимо от того, сколько раз я моргаю, чтобы изображение исчезло, все, что я могу видеть, это ее длинные пепельно-белые локоны, запачканные кровью, каждый дюйм видимой кожи, изрезанный ее собственной рукой.

Он преследует меня по ночам, этот проклятый образ. Черт, меня преследует, когда я смотрю на нашу дурацкую ванну. Я бегу от воспоминаний, но они все же ухитряются следовать за мной на каждом шагу, навсегда оставив шрамы в моей душе.

Громкий звон будильника резко обрывает фильм, и все огни внезапно включаются. Я инстинктивно тянусь к Илаю и Бруклин, готовясь к какой-то неизвестной угрозе.

Входит один из новых охранников, обладающий пугающей силой, судя по тому, как его сверстники сжимаются в его присутствии.

— Обязательный подсчёт! Всем на выход, — бубнит он.

— Под дождем? — кто-то жалуется.

Он тянется за своей дубинкой и вертит ею, как проклятый циркач, с безжалостной улыбкой на месте. — Есть проблемы с этим? Не стесняйтесь подавать официальную жалобу, мне нужно чем-нибудь потом подтереться.

Другие охранники хором смеются, как будто это какая-то смешная шутка. Одного за другим нас выгоняют из теплого кинозала и бросают в темную ночь.

Я не дерусь с Бруклин, поскольку она зажала Илая между нами, гарантируя, что охранники не смогут нацелить его на то, что он идет медленнее. У меня такое чувство, что мы оба пролили бы кровь, чтобы обезопасить нашего маленького Илая.

Сильный дождь хлещет по земле, как пулеметный огонь, промокая нас всех до костей. Вынужденные стоять в унизительных очередях, охранники с кислыми лицами пересчитывают всех и каждого по три раза.

Еще больше течет от входа, так как каждый этаж Окриджа выгнан дерном, некоторые даже в пижамах. Им плевать, что нас всех долбит проливной ливень.

Злой шепот привлекает мое внимание, и я перехожу к другой линии, обнаружив пару оставшихся друзей Рио, которых не заставили замолчать. Они держались на расстоянии после того, как Леона бросили в одиночную камеру, и теперь Джек стоит в стороне от них. Мы не признаем друг друга, несмотря на то, что всего несколько часов назад я покупал у него кокаин.

— Маленький психопат даже не мог правильно умереть. — Тейлор смеется.

Его приятель соглашается, выходя из строя, чтобы поближе взглянуть на Илая. — Эй, чертов урод. Что ты сделал с нашим чертовым другом, а? Порезал его, как себя? Ты больной ублюдок.

Илай хватает меня за рукав, словно хочет удержать.

— Дай мне их. — шиплю я.

— Ты окажешься в общей камере с Леоном, — предупреждает Бруклин.

— Да пошла ты, фейерверк. Никто не спрашивал твоего мнения.

Она прищурилась, глядя на меня, прежде чем снова повернуться к Тейлору, выпрямляясь с такой смертельной уверенностью, что мне трудно просто смотреть на нее. “Черт возьми”, эта девушка.

— Кого ты назвал уродом, придурок? В прошлый раз, когда я проверял, твой друг был мертв. Очевидно, ты дерьмовый друг, потому что он покончил с собой. Дело закрыто.

Это чертовски горячо, какая она садистка, втирающая им в лицо смерть Рио, когда мы все знаем, почему садовнику пришлось соскребать свои мозги с бетона.

— Рио не убивал себя, — защищается Тейлор.

— Ты глухой?

— Нет, просто невосприимчив к твоей чуши, Уэст. Перестань защищать своего больного парня. Он должен встретиться со мной сам, как настоящий мужчина.

Бруклин расправляет плечи, убеждаясь, что Илай находится позади нее. — Ты действительно хочешь начать что-то здесь перед этими новыми придурками? Я вытру пол тобой, удачи тебе после этого.

Пока охранники отвлекаются на опустошение общежитий и подсчет пациентов, Тейлор делает замах на Бруклин, но слишком медленно. Она витает в воздухе, как чертова богиня, и бьет его кулаком в живот. Ее внимание переключается на Дина, который не может до конца поверить, что девушка убила его друга.

— Хочешь попробовать, ублюдок?

Он поднимает руки, сдаваясь.

— Я просто занимаюсь своими делами.

— Это то, о чем я думала. — Бруклин усмехается.

Она поворачивается к нам лицом, и это ошибка. Я вижу удар задолго до того, как это сделает она. Лицо Тейлора покраснело от ярости, и он бросается к ней, легко способный сломать ей череп своим огромным размером и весом.

Я отталкиваю Илая назад и перехватываю Тейлора, используя инерцию, чтобы унести нас от линии в темноту. Мы кувыркаемся через мокрые сады, пока не оказываемся достаточно далеко, чтобы охранники больше не могли видеть нас, скрытых высокими деревьями.

Время движется, как молния, когда мой кулак снова и снова врезается в лицо Тейлора, не останавливаясь, даже когда его горячая кровь покрывает мои костяшки пальцев. Я не очень боец, никогда им не был. Но, черт возьми, есть что-то хорошее в том, чтобы сломать нос засранцу.

— Господи… Феникс, остановись!

Я игнорирую девушку, которая разбила мне сердце. Крики мудака подо мной и боль в разбитых костяшках пальцев. Вот на что это похоже — выбивать дерьмо из других, а не причинять им боль одними словами.

Я вижу призыв; Хадсон прав. Как только Тейлор начинает кашлять кровью, кто-то еще набрасывается на меня сзади, и мы снова катаемся по густой грязи. Когда мы останавливаемся после того, как врезались в дерево, я обнаруживаю, что Бруклин дрожит подо мной.

— Какого хрена ты это сделала? — Я кричу.

— Ты убивал его. Я только что спасла твою задницу от тюрьмы.

— Оглянись вокруг, это чертова тюрьма!

Я хватаю пригоршнями ее мокрую, грязную футболку, покрывая ее кровью. Каждый вдох ощущается как гигантское усилие. Я хочу кричать и бредить, пока мир не обретет смысл, и мне не придется накачивать себя наркотиками, чтобы снова почувствовать себя под контролем.

— Никс, — хрипит она.

— Нет. Ты не можешь этого сделать.