— Эй! — крикнула я, ударяя кулаками ему в спину. — Опусти меня!

Он пронес меня в гостиную и вверх по лестнице так легко, как будто я ничего не весила. Мой желудок сжался, когда он пинком открыл дверь в свою спальню и швырнул меня на пол. Он ногой захлопнул дверь, и я вздрогнула, когда он запер ее, пряча ключ в карман. Он перешагнул через меня, и мое сердце срикошетило от стенок моей груди, он направился к шкафу в другом конце комнаты, где я заметила женскую одежду, которую Фрэнки, должно быть, положил туда для меня. Он взял с полки маленький кожаный мешочек, расстегнул его и достал две помады.

Я вскочила на ноги, побежала к двери, прижимаясь к ней.

— Что делаешь? — спросила я, пытаясь заставить свой голос не дрожать.

— Ты розово-красная девушка или розовая сахарная? — спросил он, игнорируя мой вопрос.

— Что?

— Ты слишком девственница для красного, — пробормотал он себе под нос, и моя верхняя губа дернулась.

Он подошел ко мне, повернулся лицом к зеркалу, висевшему на стене рядом с дверью. Снял крышку с розовой помады, и я в шоке уставилась на него, когда он начал красить себе губы.

Что, черт возьми, происходит??

Он не торопился, нанося помаду, а затем повернулся ко мне с садистской улыбкой на своих губах из сахарной ваты.

О святое дерьмо! Я попыталась бежать, но он рванул ко мне, швырнув обратно к двери и впился своим ртом в мой.

Мои чувства утонули в бешено колотящемся сердце, в его божественном запахе, в его смертоносном вкусе.

Как он посмел прикоснуться ко мне?!

Он отстранился, причмокивая губами, чтобы издать звук поцелуя, ухмыляясь мне. Я ударила его так сильно, как только могла, затем схватила за плечи, подняв колено, чтобы вмазать ему по яйцам. Он дернулся назад, прежде чем я успела ударить, и поймал меня за запястье со злобным блеском в своих бесконечных глазах. Он потащил меня вперед, подбрасывая в воздух.

— Нет! — Я закричала, и мой голос эхом разнесся по всему дому.

Он швырнул меня на кровать, и я подпрыгнула на матрасе, вскарабкавшись на колени. Он последовал за мной на кровать, схватил лямку моей майки и резким рывком разорвал ее. Оно болталось свободно, почти обнажая мою грудь, и меня охватил настоящий страх. Он схватил меня за волосы, сжал их между пальцами и взъерошил над головой.

— Пожалуйста, не надо! — Я задохнулась.

Я сопротивлялась с отчаянием, нанося ему мощные удары в грудь, но он даже не моргнул. Я видела монстра в его глазах и знала, что не смогу победить. Мне придётся бежать.

Я вывернулась и поползла назад, вскочив на ноги на кровати. Он рванул вперед, чтобы поймать за лодыжку. Падая, я резко ударила его ногой по лицу, и он, черт возьми, рассмеялся, когда моя пятка коснулась его подбородка. Через секунду я вскочила с кровати и бросилась к окну.

Его руки сомкнулись вокруг моей талии, и он с силой толкнул меня обратно на кровать. Я отскочила от края и рухнула на пол, боль пронзила мой позвоночник.

Он следовал за мной, и мой пульс бешено стучал в ушах.

Я отползла назад и добралась до ванной, захлопнув дверь ногой.

Она отскочила от его блестящих итальянских мокасин, когда он втиснул ногу в дверной косяк, и я в панике поднялась, нырнув в душевую кабину и захлопнув стеклянную дверь.

Он стоял, глядя на меня, с улыбкой кривя губы, а затем скрестил руки на груди.

— Что теперь, принцесса? Ты собираешься смыться в канализацию?

Я огляделась в поисках каких-либо признаков оружия, но все, что я могла видеть, это отсутсвие вариантов. Я подняла средний палец и прижала его к стеклу в последнем акте неповиновения, оскалив на него зубы, какая-то дикая часть меня взяла верх.

Его глаза скользнули по моей шее и груди, давая мне достаточно времени, чтобы в моей голове вспыхнула идея. Я стащила насадку с держателя над собой, включила горячую воду и распахнула дверь.

Рокко с рычанием увернулся от кипятка, схватил шланг и дернул так сильно, что я упала на него. Затем он обернул шланг вокруг моих плеч, а вода продолжала литься. Насадка упала мне под ноги, и я завизжала, но он в тот же момент поднял меня, потянулся в душ и переключил рычажок.

Я задохнулась, когда он поднял душ надо мной, и ледяной поток залил меня насквозь.

— Мудак! — Я попыталась пнуть его, но это не сработало, и я укусила его за руку так сильно, что почувствовала вкус крови.

— Думаю, тебе нравится меня кусать. — Он рассмеялся, как будто это ему нравилось, а потом распутал шланг и бросил насадку в душ, выключив воду. Он отнес меня промокшую до нитки в другую комнату и бесцеремонно швырнул на кровать.

Я уставилась на него, тяжело дыша и дрожа, кровь просочилась сквозь его рубашку, где я его укусила. Триумф наполнил меня, когда я отметила его непроницаемую внешность. Я причинила ему боль. Даже если он не признается в этом. Даже если он смеялся сквозь боль. Это не сделало мою победу менее реальной.

Рокко полез в карман джинсов, достал телефон и сфотографировал меня.

— Это могло быть намного проще, — размышлял он. — Но мне это нравилось.

Он вышел из комнаты, захлопнув дверь, и через секунду щелкнул замок.

Я закричала в ярости ему вслед, когда поняла, что он собирается послать это моему отцу. Если бы он просто сказал мне, чего хочет, я бы не боролась с ним изо всех сил. Я бы не запаниковала при мысли о том, что он прижимал меня к земле и сам прижимался ко мне.

До меня вдруг дошло, что я одна и развязана и я быстро подбежала к окну, но оно было заперто на ключ. С проклятиями я направился в ванную, обнаружив ту же проблему.

Я разочарованно фыркнула, возвращаясь в спальню и обыскивая каждый ящик и шкаф в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы сбежать.

Когда у меня кончились силы, я выкрутила лампочку из лампы на ночном столике, затем стянула с подушки Рокко наволочку и сунула ее внутрь. Я бросила ее на пол и с помощью основания лампы раздавила в мелкую стеклянную пудру, представляя, что это лицо Рокко, когда я измельчала его. Затем я рассыпала эти осколки под простынями, где он спал, и положила чехол обратно на подушку, наполненную остатками лампочки.

Сладкое удовлетворение наполнило меня, и хотя я знала, что он, вероятно, накажет меня за это, мне было все равно. Я хотела, чтобы он истекал кровью из за меня.

Кроме того, если я ничего не делаю, это означает, что я сдаюсь. И не было силы на земле, которая могла бы заставить меня сдаться.