Глава 5

Кейн

Я лежал в постели и не мог уснуть, смотря в дверь и слушая, как она ходит по дому, а затем всё смолкает. Разочарование разрастается в груди. Я знаю, что Аня не войдёт, и всё же часть меня хочет, чтобы зашла. Хотя бы на мгновение. Я просто хочу, чтобы кто-то был рядом, когда я уплываю, сила солнца затягивает под воду, как это происходит каждый день. Я признаюсь себе, что хочу простого комфорта. Так было бы менее одиноко.

- Ты сам подписался на такую жизнь, приятель, - говорю я себе, на мгновение закрывая глаза, прежде чем снова распахиваю их. Ручка медленно поворачивается, звук громкий в тишине, а затем дверь широко распахивается, моя надежда растёт, но в открытом проёме никого нет. Я слышу ровное дыхание Ани. Должно быть, она заснула на диване. Знание того, что она где-то рядом, немного облегчает одиночество, и я говорю: - Спасибо, мисс Джулия. Теперь я немного отдохну.

Дверь тихо закрывается, на этот раз почти бесшумно, и когда я вновь закрываю глаза, не пытаюсь отогнать сон. Я позволяю ему погрузить себя в темноту. А тепло от осознания, что кто-то здесь, со мной, наполняет грудь, даже если этот кто-то в другой комнате.

Я резко открываю глаза и выпрямляюсь. Незнакомое пространство мгновенно приводит в состояние боевой готовности, пока не вспоминаю, что нахожусь в Новом Орлеане. Во время Рождества. Чтобы выследить террориста. С ведьмой, которая назвала меня ворчуном. И её улыбка оставалась со мной, даже во время сна.

Я вздыхаю и свешиваю ноги с кровати, вытаскиваю из сумки пару чистых джинсов и натягиваю их. Дверь распахивается, и я замираю, когда до меня доходит узнаваемый запах. Кровь. Свежая кровь. У меня удлиняются клыки, и я двигаюсь, не беспокоясь о ботинках или рубашке. Я могу думать лишь о том, что кто-то вломился, и Аня мертва. Воспоминания о смерти моей семьи нахлынули снова, и на этот раз я вижу только кровь. Кровь и Аня, распластанная на полу в луже. Страх охватывает меня, пока оглядываю гостиную. Я вижу, где она спала, одеяло сбито в кучу, на подушке видна вмятина от головы. Но Ани нигде не видно, и всё кажется нормальным.

Что-то стучит по полу на кухне в задней части дома, и я направляюсь туда осторожными, размеренными шагами. Запах крови становится сильнее, но прежняя настойчивость ускользнула, сменившись настороженностью. У меня есть задание, и оно помогает сосредоточиться. Дисциплина важнее. Если я буду торопиться, скорее всего, убью нас обоих. Поэтому, не издавая ни единого шума, медленно и легко, я двигаюсь вперёд, пока не достигаю двери в длинное, узкое пространство кухни. Я жду, прислушиваясь, и хмурюсь. Кто-то напевает?

Толкая дверь, я вхожу и замираю от открывшегося передо мной зрелища. Мелодия рождественской песни наполняет комнату, Аня раскачивается из стороны в сторону в такт, и я вижу её голые ноги, ночнушка, в которой Аня спала, задралась. Длинные волосы свободно ниспадают на спину, ткань облегает изгибы, и я внезапно ощутил голод по чему-то, чего у меня не было слишком долго.

Я прислоняюсь к стене, чтобы понаблюдать, но у мисс Джулии другие планы. Меня обдаёт холодным порывом воздуха и раздаются три резких удара. Аня подпрыгивает, переставая напевать, и поворачивается, широко раскрыв глаза при виде меня.

- Ты рано встал, - выдыхает она и краснеет, оглядывая меня. Ни рубашки, ни обуви. И когда её взгляд задерживается на поясе, я понимаю, что не застегнул джинсы. Она отводит взгляд, делает глубокий вдох и говорит: - Я думала, ты будешь спать ещё немного. Завтрак скоро будет готов.

Что-то в её волнении вызывает у меня желание улыбнуться.

- Я стар, Аня, и недолго сплю. Плюс, запах крови может разбудить любого из нас. - Я подхожу и поднимаю её правую руку, убирая бумажное полотенце, которое она прижимала к порезу на ладони. - Что случилось?

- Я же говорю - готовлю завтрак. - У неё дрожит рука, и я внезапно понимаю, что именно она готовит.

- Ты готовишь мне завтрак? Из своей крови?

В моём голосе слышится благоговейный трепет, чего раньше не случалось. Мне и прежде женщины предлагали свою кровь, обычно в пылу страсти, - моя хищная сила заманивала их, когда мне нужно насытиться. Но Аня просто предлагает частичку себя, ничего не прося взамен. Моё сердце сжимается в груди, чего я не чувствовал очень давно, и я узнаю эту эмоцию - благодарность.

- Ну, знаешь, тебе нужно есть, а завтрак - важная составляющая дня. А мой папа любит протеиновые коктейли, и очень раздражается, когда не получает такой. Так что я подумала...

Она замолкает, когда я подношу её руку к губам и запечатлеваю поцелуй на ладони. Это собственнический жест, но он важен.

- Для меня большая честь, что ты сделала мне этот подарок.

Она дрожит, когда я задерживаюсь на порезе. Знаю, что этого не должно случиться, но вся ситуация выходит из-под контроля, и мой язык скользит по коже Ани и по тонкой струйке крови, которая вытекает из пореза. Её вкус взрывается во рту, и он похож на медовый бренди, подогретый огнём. Восхитительно. Она восхитительна.

Когда мне удаётся отстраниться и отпустить руку, Аня наблюдает за мной, затаив дыхание. Её губы приоткрыты, будто она собиралась что-то сказать, а потом забыла, что именно.

- Спасибо, Аня. - Я заставляю себя отойти, нуждаясь в пространстве, чтобы преодолеть внезапное желание поцеловать её и попробовать другие части тела. - Я подожду тебя там.

Я выхожу из кухни и возвращаюсь в спальню, нахожу в сумке футболку и натягиваю её через голову. Вкус Ани всё ещё ярко ощущается на языке, и впервые я задаюсь вопросом, что буду делать, когда больше никогда не смогу ощутить этот вкус.