ГЛАВА 6

ТОММИ

Забудьте о пепперони, мои глаза, должно быть, кажутся такими же огромными, как ломтики салями, когда Мерри объявляет моим родителям, что будет свадьба. Может быть, я ослышался?

— Чья свадьба? — бормочу я так, чтобы слышала только она.

— Наша свадьба. — Она лучезарно улыбается, не прерывая зрительного контакта с моей семьей.

Шквал вопросов вертится у меня на языке, но потом вспоминаю о договоре... и давление со стороны моих родителей, чтобы я был хорошим итальянским мальчиком и связал себя узами брака.

Забудьте о ворчании моих родителей, они смотрят на нее, как на ангела с небес, который одним смелым заявлением воплотил все их мечты в реальность.

Я открываю и закрываю рот, не зная, что сказать или сделать.

Если бы вы использовали три слова, чтобы описать моих пятерых братьев и меня, то это были бы «верные», «защищающие» и «жесткие». Большую часть времени я живу в соответствии с этим. Да, еще «одинокие». И, да, все шестеро из нас. Поскольку мама и папа старой закалки, то это настолько преступно, насколько это вообще возможно. Что касается моей сестры, то она самая младшая и вспыльчивая. Я думал, что она полная противоположность Мерри, но теперь в этом не уверен. Это был смелый шаг с ее стороны. Дерзкий.

Девушка вкладывает свою руку в мою.

— Да, будет свадьба. Еще в колледже мы с Томми дали обещание пожениться до того, как нам исполнится тридцать. Как говорит Тобиас Марли: «Одна голова хорошо, а две лучше», «Все или ничего», «Это мое лучшее и последнее предложение»... — Мерри прикусывает губу, словно пытаясь остановить несущийся неуправляемый товарный поезд.

— Мы заключили договор, — добавляю я.

— Спасибо, — шепотом говорит она, — не уверена, к чему я клонила, но надеялась, что деловая смекалка Марли, убедившая нас сделать это, передастся мне.

Я не уверен, что назвал бы это смекалкой. Больше похоже на резкие и тупые приказы.

Мои мать и отец остаются неподвижными, ошеломленными, изучая женщину рядом со мной.

— Кто такой Тобиас Марли? — спрашивает, наконец, папа. — Я всегда говорил тебе: будь осторожен с советами людей, которых не знаешь, которые не делают того, что делаешь ты. Пока они не пройдут милю в твоих ботинках...

Нико усмехается и говорит:

— Папа, ты никогда нам этого не говорил. Ты, должно быть, Мерри. — Он подходит ближе. — Я помню, как Томми упоминал твое имя, когда учился в колледже. Похоже, вы разожгли старое пламя, а?

— И мы все становимся старше и холоднее с каждой минутой. Надеюсь, у тебя дома тепло, Томазо, — ворчит моя мать. — Кстати, когда эта свадьба?

Я встаю позади обоих родителей, кладу руки им на плечи и начинаю подталкивать их к двери.

— В моем доме есть отопление и большой каменный камин. Кроме того, в этом заведении есть дровяная печь. Просто подождите, когда мы ее запустим. Тогда вам покажется, что вы в тропиках.

— Поверю в это, когда увижу. Расскажи мне подробнее об этом брачном договоре, — говорит мама, подозрительно глядя на нас. — Если это похоже на брак по договоренности, у меня есть несколько вопросов, на которые я хотела бы получить ответы. А именно, ожидаете ли вы приданого? Если да, я не могу ничего обещать. Наши деньги сейчас связаны в Лигерии. — Она надувает губы.

И снова я открываю и закрываю рот, не зная, с чего начать, потому что логического начала нет. Этим утром я едва ли был готов обсуждать свое деловое предложение, и все же я здесь, новоиспеченный владелец пиццерии и помолвленный. Если не буду осторожен, то к концу дня буду в возрасте папы.

— Томазо, почему ты нам не сказал? — спрашивает он.

— Все произошло очень быстро, — произносит Мерри.

Мои чувства точь-в-точь.

— Никакого приданого. Это не так работает. По обычаю семья невесты должна обеспечить приданым, но это не для нас. — Раздражение скользит в моих словах. —Я, э-э, не упомянул об этом, потому что, как сказала Мерри, новости только что из духовки. — Мой нервный смех звенит, как монетки в кассе.

Мерри берет меня за руку и сжимает ее.

— Это был настоящий шквал. Я Мерри… Мерили Кетчум. Приятно наконец-то познакомиться с вами.

Нико тихо присвистывает.

— Пахнет отчаянием, братан, — замечает он по-итальянски, на что я отвечаю недобрым словом, тоже по-итальянски.

Папа стукает меня по затылку своими перчатками.

— Не надо таких выражений, молодой человек.

— Покажи им договор, — просит Мерри.

Я протягиваю деловое соглашение, которое мы подписали.

Мерри наклоняет голову.

— Другой, Томми.

— Точно. — Я вздрагиваю и показываю его своим родителям, совсем неуверенный, что из этого выйдет. Они традиционны, а договор настолько нетрадиционен, насколько это возможно. С другой стороны, как и пиццерии с пироговой не бывает, но вот мы здесь.

Моя мама достает из сумочки свои очки и медленно читает себе под нос, несколько раз кивая.

— Один из пунктов неприятен, но достаточно справедлив. Я в браке уже почти сорок лет, и у меня шестеро сыновей. Умно с твоей стороны включить это, — говорит она Мерри, предположительно имея в виду правило о пуках. Мама передает договор моему отцу вместе с очками.

— Где твои очки, пап? — спрашиваю я.

Он водружает очки на переносицу и держит листок на расстоянии вытянутой руки.

— Теперь мы с твоей матерью делимся.

— Только не говори мне, что ты отдал их принцу Лигерии, — говорит Нико.

— Нет, конечно, нет. Симпатичному парню на станции метро было трудно читать карту. Я позаимствовал ему свои очки.

— И так и не получил их обратно, не так ли? — Положив руки на бедра, я смотрю в потолок и качаю головой.

— Очки по рецепту, которые подарил Джио? — спрашивает Нико. — Это был дизайнерский бренд.

— Зачем мне дизайнерские очки? У нас с твоей матерью все общее. Для меня этого достаточно.

Нико цокает языком.

— Надеюсь, не все. — Он указывает на пункт в договоре о зубной щетке.

— Поговорите об этом, когда будете женаты почти сорок лет. — Мой отец обращает свое внимание на договор. — В любом случае, здесь все в порядке. Где нам подписать?

Я провожу рукой по лбу.

— Ты не будешь подписывать, папа. На самом деле, не подписывай ничего, если меня нет рядом. Что касается этого договора, мы с Мерри подписали его в колледже. Это было просто... — Я собираюсь сказать: «глупость, которую мы сделали, когда были моложе». Студент колледжа во мне хочет защитить свою гордость, но я резко останавливаюсь, когда вспоминаю, как Мерри, казалось, сдулась, когда я прокомментировал это как глупость ранее. — Это было просто скрытое благословение¹². Неожиданный сюрприз.

Смотрю на Мерри, и на ее лице медленно появляется улыбка, как будто она рада, что я все понял.

Моя мама убирает очки, а затем со всеми полуторометрами своей материнской итальянской свирепости делает шаг вперед.

— Мы с твоим отцом согласны оставаться здесь до тех пор, пока ты не женишься к Рождеству.

— К Рождеству?

— Да.

— Но у Фрэнки будет ребенок.

— Чем больше, тем лучше. И я не хочу ждать, пока твоя семья разрастется. Ты ведь хочешь детей, верно? — спрашивает моя мама Мерри.

Из-за спины матери, чтобы она не могла увидеть, я поднимаю два больших пальца и быстро киваю, одними губами говоря: «Да». Затем киваю, показывая, что мы обсудим это позже.

— Да, вообще-то. Я всегда хотела большую семью, — говорит Мерри, затем смотрит на меня и почти незаметно кивает, по крайней мере, я так думаю.

Мои брови ползут к линии роста волос. Оглядываясь назад, я вспоминаю, как Мерри в колледже упоминала, что хотела бы когда-нибудь иметь большую семью, и шутила, что очень жаль, что она не может получить степень в области материнства.

Фрэнки уже подарила им троих внуков, еще один на подходе. Можно было бы подумать, что моим родителям этого достаточно. Я никогда не соперничал со своей сестрой, но определенно соревнуюсь со своими пятью братьями. Полагаю, что для нас с Мерри было бы не так уж плохо пожениться раньше них, особенно учитывая, что я самый старший.

С остальными вещами мы разберемся позже.

— Сынок, у тебя полно дел с этим новым предприятием и свадьбой, которую нужно спланировать. — Повернувшись к моей будущей невесте, она наклоняется ближе и говорит: — Итак, Мерри, я так понимаю, что ты печешь пироги? — Предоставьте моей матери обсуждать еду. — Я видела по телевизору восхитительный семиярусный свадебный пирог.

Внезапно ошеломленный комментарием мамы, когда они, кажется, сговорились насчет выпечки, мои щеки раздуваются от долгого выдоха, и я плюхаюсь на стул. Должен признать, что влюбился по уши в свою лучшую подругу. К сожалению, Мерри так этого и не узнала. А потом случилась Кэсси. Это то, что нам придется обсудить, прежде чем мы перейдем к любви, браку и младенцам в детской коляске. И этот магазин... и свадьба.

Именно тогда я замечаю, что Мерри пропала.

— Я голоден. Нико, ты рассказывал нам о каком-то хлебе в «Соколе и роге»?

— Это называется «Ястреб и свисток», папа, — поправляет Нико. — Мы возьмем что-нибудь поесть и позволим этим ребятам распутать эту увлекательную паутину, которую они тут сплели.

Я бью его по плечу.

— Ой, Томми. За что?

— Сам знаешь за что. — Я сжимаю губы.

— Но я не ошибаюсь, не так ли?

Провожу рукой по лицу.

— Я понятия не имею. Тот еще был денек.

— Тогда мы оставим тебя.

— Я собираюсь запастись на случай шторма, отвезти Мерри домой, а затем переставить ее машину. Не поможешь мне после того, как устроишь маму и папу у меня дома? — спрашиваю своего брата, указывая в окно на навес, который пронзил лобовое стекло ее машины.

— Вау. Да уж, тот еще денек, — соглашается Нико.

— Ты даже не представляешь.

Нам требуется по меньшей мере десять минут, чтобы попрощаться. Мои родители неизбежно возвращают нас к разговору после того, как мы произносим прощальные слова, а затем начинают снова, задавая вопросы, начиная от прочности матраса в гостевой спальне в моем доме и заканчивая видом дрожжей, которые я планирую использовать для теста для пиццы, и заканчивая тем, что должны обязательно пригласить Беттинелли, так как Фрэнки случайно забыла включить их в список гостей на свою свадьбу.