Небесно-голубые глаза Мерри широко открываются, умоляя, но в то же время наполняют меня чувством, что все возможно.

— Мы согласны, — выпаливаю я. Затем, повернувшись к ней, говорю: — Ты в деле, верно?

Она тяжело сглатывает и медленно кивает.

— В таком случае, я попрошу вас подписать контракт. — Он кладет листок бумаги перед нами.

Сидя вместе за маленьким столиком, колени так близко, что я чувствую тепло тела Мерри, мы просматриваем документы, подписываем и вручаем депозитные чеки.

Когда дверь за Марли закрывается, пыль, кажется, искрится в тусклом свете.

Мерри поворачивается ко мне и говорит:

— Я только что отдала ему все свои сбережения, и это было не так уж много. Раньше я думала, что на мели. Теперь я на дне. Разорена? Обнищала? Уничтожена? — Все еще широко раскрыв глаза, она смотрит на меня и говорит: — На что мы только что подписались?

Приподнимаю уголок губ в улыбке.

— Думаю, мы только что подписались подарить Хоук-Ридж-Холлоу магазин пиццы и пирогов, который им понравится.

— Очень оптимистично. — Мерри откидывается на спинку стула.

— У тебя есть бизнес-план, давай посмотрим.

— Он для пирогов.

— Пицца — пирог, — говорю я, имитируя мелодичный итальянский акцент.

— Это не одно и то же, — говорит Мерри, но на ее губах появляется слабая улыбка.

— Оба круглые, из теста, с корочкой и начинкой.

— Томми, — говорит она таким тоном, который переносит меня в то время, когда мы постоянно присутствовали в жизни друг друга в колледже.

Когда все остальные экспериментировали со своей индивидуальностью, ходили на вечеринки и сходили с ума — не поймите меня неправильно, я тоже немного этим увлекался, — мне всегда было весело с Мерри⁹. Вот почему я ее так называю. Нам было комфортно вместе. Но мы были просто друзьями. Пока однажды вечером после баскетбольного матча я не подумал, что, возможно, между нами проскользнула взаимная искра.

Неважно. Если мы собираемся заниматься бизнесом вместе, то я должен держаться во френдзоне. Друзья, приятели, amici¹⁰.

Я не должен думать о том, как она прикусывает свою мягкую, пухлую нижнюю губу, как медленно моргает своими длинными ресницами и как великолепно выглядела в том платье на свадьбе Кэсси, несмотря на глазурь.

Френдзона.

Я прочищаю горло.

— Вчера вечером, после того, как мы столкнулись друг с другом и оказалось, что Хоук-Ридж-Холлоу — твой родной город, я собирался предложить нам как-нибудь встретиться за чашечкой кофе.

— Или пирогом. — Она неопределенно машет рукой, давая понять, что теперь у нас есть совместный магазин.

— Держу пари, это было бы вкусно.

Мерри наклоняется вперед. Несмотря на повреждение легких, я вдыхаю ее сладкий яблочный аромат.

Друзья.

— Это огромное начинание. Признаю, что прийти сюда этим утром было скорее прихотью, а не долгосрочным, хорошо продуманным планом, — говорит она.

Я касаюсь ее папки, и наши пальцы соприкасаются, когда девушка тоже тянется к ней, посылая тепло вверх по моей руке и воспламеняя кровь.

Приятели.

Я убираю руку.

— Твой бизнес-план доказал бы обратное.

— Ты еще его не видел и не слышал.

— Но я знаю тебя, Мерри. Все, что ты когда-либо делала, ты делаешь тщательно и идеально.

Грустная улыбка мелькает на ее лице. Больше всего на свете я хочу разобраться с тем, что ее расстраивает, и с тем, что она кажется такой... одинокой.

— Я никогда этого не делала. — Она указывает на меня, а затем снова на себя.

Мое сердце подпрыгивает, потому что на секунду я думаю, что она имеет в виду нас. Конечно, мы были близки в колледже, но, как пропущенный вопрос на экзамене, мы так и не ответили, было ли между нами что-то большее.

Но это было тогда. А сейчас я не могу позволить возможности, вдохновленной ее прекрасными небесно-голубыми глазами, заставить меня думать, что мы могли бы сработать.

Amici.

Я потираю руки и говорю:

— Мерри, мы должны это сделать. — Затем, со смирением, рассказываю ей о затруднительном положении с моими родителями. — Конечно, из нас семерых, вероятно, каждый мог бы внести свой вклад в их финансы, и они были бы в порядке, но…

Это трудно сказать, потому что трудно смотреть правде в глаза, зная, что мама и папа, которые являются двумя выдающимися личностями и всегда заботились о нас, нуждаются в нашей помощи.

— Но они не приняли бы подачки. Это заставило бы их почувствовать себя... — Я делаю паузу, подыскивая нужное слово. — Беспомощными. И как обуза, и как целый ряд других вещей.

Мерри медленно кивает.

— Когда здоровье бабушки пошатнулось, сначала, когда она упала, а затем с инсультом, все было также. Конечно, моя любовь и уважение к ней ничуть не изменились, но я знаю, что ей было трудно смириться с переменами. Она гордилась своей независимостью. Содержимое папки — это в основном идеи, о которых она рассказывала на протяжении многих лет для пекарни, которую та всегда хотела открыть. — Мерри, кажется, съеживается, пока говорит, словно это каким-то образом ее вина.

— Но почему так и не открыла? Есть идеи, почему нет?

Она опускает взгляд в пол.

— Бабушка получила работу на курорте. У них были хорошие льготы для сотрудников. И, как ты знаешь, из-за того, что ей неожиданно пришлось заботиться о моей сестре и обо мне, а затем потерять моего дедушку, думаю, ей пришлось, так сказать, отодвинуть пекарню на задний план.

Я хочу протянуть руку и взять ее за ладонь, потому что чувствую, что она каким-то образом винит себя в том, что мечта ее бабушки не сбылась.

— Это то, что мы делаем для семьи. Точно так же, как ты бросила колледж, чтобы помочь ей.

Она поднимает взгляд от пола.

— Наверное, я не думала об этом с такой точки зрения.

Приподнимаю уголок моих губ в улыбке и снова хихикаю, пытаясь поднять настроение.

— Ты сказала «на задний план»¹¹. Надеюсь, что мы сможем взять все под контроль на кухне.

Она бросает на меня равнодушный взгляд, как бы говоря, что мой глупый юмор ужасен.

Я прихожу в себя. Точно. Только бизнес.

— Я также надеюсь, что поступаю правильно, — признаюсь я, имея в виду своих родителей и Мерри.

Она берет меня за руку, заставляя вздрогнуть. Ее рука холодная, но мягкая.

— Ты хороший сын, Томми. И не буду лгать, это неожиданная и необычная ситуация, но... — Она смотрит в окно, где рождественские огни кружатся вокруг деревьев на фоне все более мрачного дня. — Но я не вижу, как мы сможем заставить это работать.

— Ну... — начинаю я, но входная дверь распахивается, прерывая меня.

Мерри вздрагивает, отдергивает руки.

Фрэнки и трое ее детей стоят в дверном проеме. Она держит Рафаэля, в то время как Стелла и Чарли обнимают ее ноги.

— Ты был серьезен, — говорит Фрэнки, как будто готова поучать меня. — О, привет, Мерили. Как поживаешь? — добавляет она, словно запоздало замечая самую красивую женщину, которую я когда-либо видел.

— Интересно, — отвечает Мерри.

Согласен. Она самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал. К тому же милая, умная и заботливая. Наверное, я мог бы придумать каламбур, но приберегу его для племянников и племянниц. По крайней мере, я заставлю их посмеяться.

Фрэнки поднимает брови.

— Что интересно, так это найти моего брата на этой свалке.

— Здесь большой потенциал, несмотря на пыль, — отвечаю я, перефразируя то, что сказал нам мистер Марли.

— Я упомянула твою дерьмовую идею Триппу и Сэйди. Они сказали, что это место доступно, но намекнули, что есть некоторые проблемы с налогом на недвижимость.

— Мама, ты сказала про «какашку», — хихикает Чарли.

Мерили пытается скрыть свою улыбку.

Фрэнки сурово качает головой, напоминая ему, чтобы он следил за своими манерами. Она так похожа на нашу маму, что я делаю пометку не использовать туалетный юмор в присутствии моей сестры.

— Даллен должен знать о налоговых проблемах. Я поговорю с ним. А пока добро пожаловать в новую пиццерию. — Я широко развожу руками, а затем добавляю: — И пироговую.

— Пирог с пиццей. Я люблю пирог с пиццей, — говорит Стелла своим писклявым девчачьим голоском.

Я киваю.

— Я тоже, Стелла-Белла, но я имел в виду пиццу и пирог. Мы с мисс Мерри собираемся вместе заняться бизнесом.

Фрэнки выпучивает глаза.

— Вот это поворот. Вам следует добавить и мороженое, раз уж на то пошло.

— Я люблю мороженое, — вставляет Чарли.

— О, и ее зовут Мерили. Извини за это, — моя сестра извиняется перед Мерри, которая смотрит на это так, словно не знает, что делать с хаосом, который является лишь малой частью моей семьи.

— Вообще-то, ее имя Мерри, — поправляю я.

— Мерили, — утверждает Фрэнки, показывая свой вспыльчивый итальянский темперамент.

— Мерри, — возражаю я.

— Томазо, я знаю Мерили Кетчум, и ее зовут не…

— Я тоже ее знаю, — отвечаю я.

Фрэнки раскачивается на каблуках.

— О. Вы знакомы?

— Мы вместе учились в колледже. — Я не упоминаю о том, что она внезапно ушла, и о том, что без нее все было по-другому. Как будто Мерри забрала с собой часть меня.

Выражение лица Фрэнки меняется с готового наброситься на меня, как разъяренный бык, за то, что я неправильно назвал имя женщины, на что-то совершенно другое. Упоминал ли я когда-нибудь Мерри при ней или братьях?

Глубокая складка между бровями моей сестры исчезает, когда Рафаэль похлопывает ее по щекам своими пухлыми руками.

— Ну, ладно. Я направлялась в супермаркет, чтобы купить кое-какие припасы на случай надвигающейся бури, и увидела твой грузовик, припаркованный у входа, Томми.

Мерри бросает взгляд на большое красное чудовище с бугристыми шинами, громоздящееся на парковочном месте.

— Брайан... — начинает Фрэнки.

— Бруно, — вмешиваюсь я.

— Теперь его зовут Брайан.

— Да что с вами двумя и именами? — бормочет Мерри.

— Брайан посадил маму и папу на рейс перед бурей. Нико заберет их из аэропорта примерно через час, а потом они сразу же приедут. — Она говорит как командующий армией, готовящий войска.

— Ба! Де! — лопочет Рафаэль, самый младший, который все еще учится говорить.