ГЛАВА 5

МЕРИЛИ

Отрывая взгляд от Томми, я говорю себе, что дрожь на моих губах, напряжение в животе и тепло в его глазах ничего не значат. Поднимаю листок бумаги, выпавший из блокнота на спирали с каракулями мультяшной версии нас на обложке, пока попкорн взрывается повсюду — что напоминает мне о том, что попкорн действительно был нашей шуткой. Я смутно помню этот блокнот со времен колледжа.

Удивленно моргаю, когда вижу свое имя на листе бумаги, и теперь определенно вспоминаю детали нашего договора.

Томми тянется, чтобы забрать листок у меня, но я игриво прижимаю его к груди.

Бегло просматриваю наши записи.

— Словно призрак из прошлого. Тридцать лет пришло и ушло, а потом еще несколько. Безумие, что мы когда-то считали это старостью. О чем мы думали? — Я пытаюсь отшутиться от того факта, что, если то, что я чувствую сейчас, является каким-то показателем, то моя влюбленность в Томми Косту была колоссальной. Такой же большой, как горный хребет Хоук-Ридж. Жаль, что я не знала этого в то время.

Мужчина шаркает ботинком по пыльному полу.

— Я хотел выбросить его.

В моей груди образуется кратер.

— Ох. — Я протягиваю ему бумагу, чтобы он взял.

— Я имею в виду, это глупо. Мы были так молоды и...

Нельзя отрицать, что то, что я снова с ним, заставляет меня парить в облаках. Однако пренебрежительный комментарий сбрасывает меня вниз на каменистое дно.

— Да. Я понимаю.

Пытаюсь придать своему лицу выражение жизнерадостной девушки из маленького городка, которую он знал еще в колледже. Не той одинокой и все более безнадежной Мерили из маленького городка, которой я стала... которая, кстати, до сих пор безумно влюблена в Томми Косту. Что совершенно неуместно.

Я не могу не вздыхать о печальном состоянии моей несуществующей личной жизни.

— Нет, я не это имел в виду. Просто не хотел, чтобы у тебя сложилось неправильное представление. — Он почесывает затылок.

Сделав глубокий вдох, отбрасываю свое разочарование и печаль в сторону. Я здесь, чтобы осуществить мечту бабушки и свою собственную, чего бы мне это ни стоило. Достаточно людей в этом городе видели, как я барахтаюсь, пытаясь найти свой путь, и не хочу чтобы меня считали неудачницей. Кроме того, Томми, вероятно, все тот же старый тупица из колледжа, который мог посвятить себя немногим большему, чем кусочку пиццы или фильму.

— Все в порядке, Томми. Я поняла. Правда. Не то чтобы я ожидала, что мы будем соблюдать этот договор после всего этого времени. Ты, наверное, нашел кого-то особенного, и, — машу рукой я, — если мы собираемся вместе заниматься бизнесом, то нам нужно установить какие-то правила.

Он бросает взгляд на бумагу.

— Типа кто получает контроль над радио, никаких секретов, честность всегда...

Я читаю через его плечо, глубоко вдыхая его пряный мужской аромат.

— Хорошо пахнет. — Мой голос слишком хриплый для дневного разговора. — Я имею в виду, хорошо звучит. Вот что я имела в виду.

Его брови озабоченно сведены вместе.

— На самом деле, я подумал, что здесь пахнет немного затхло, и из ванной комнаты доносится неприятный запах. — Он указывает на закрытую дверь с надписью «Туалет».

Отступаю назад, и мой нос автоматически морщится, потому что теперь, вдали от мужчины, я тоже чувствую этот неприятный запах.

— Что я хотел спросить, так не хочешь ли ты закрепить сделку? — спрашивает он, придвигаясь ближе ко мне.

— Мы должны записать правила и подписать новый договор, как раньше. И должны разорвать старый. — Мое горло сжимается, когда я произношу эти слова.

Но Томми не разрывает листок, и не втаптывает в грязный пол, как поступила бы я, хотя бы для того, чтобы заглушить тоску по нему, которая поднимается во мне, как солнечный свет, — то, чего не хватает здесь, в горах, зимой. Я не могу возлагать большие надежды или позволять чему-то вроде вожделения вспыхнуть, потому что это верный рецепт неудачи, когда дело доходит до бизнеса.

Вместо этого мужчина засовывает договор обратно в блокнот и открывает его на чистой странице. Мне приходит в голову, что, несмотря на то, что он говорил о глупости нашего соглашения, Томми так и не избавился от него. Это что-то значит?

Голос Надин гремит в моей голове, говоря мне не быть такой глупой, безнадежным романтиком и, по ее словам, беспомощной. Я рада, что она никогда не встречалась с Кэсси. Вместе они могли бы разрушать мечты молодых женщин, особенно мои.

Томми записывает правила, которые мы установили ранее, а затем резко вскидывает голову и пристально смотрит на меня.

— Если мы собираемся включить правило про сиденье для унитаза, как в первоначальном договоре, то мне, вероятно, следует отметить, есть ли в твоей жизни мистер.

В продуваемой сквозняками комнате становиться на один-два градуса холоднее.

— Мистер, как бойфренд или муж?

Он резко кивает.

— Мы создаем субъект предпринимательства, и должны понимать будут ли включены в это дело другие заинтересованные лица. Так каков статус? Ты замужем? Помолвлена? Встречаешься с кем-то?

Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что Томми Коста нервно бормочет.

— Нет. — Я качаю головой. — Я как сырная палочка на одну порцию. — Поднимаю руку, как ученик в классе во время переклички.

— Я люблю сырные палочки, — замечает он небрежно, словно не понимает, что я имела в виду. — В любом случае, для протокола, в моей жизни нет жены. На случай, если тебе интересно. — Его голос меняется на нежный, флиртующий?

Я не совсем уверена, но сквозняк сменяется порывом тепла, когда неловкость рассеивается и возвращается надежда.

Отрываясь от бумаги, на которой подписываю свое имя, я говорю:

— Да, мне было интересно.

Бровь Томми с интересом подергивается.

— Интересно, да?

— Ну, да. Как ты и сказал, дело в субъекте предпринимательства. — Мой подбородок снова дрожит.

— Не из-за договора? — спрашивает Томми, подходя ближе к тому месту, где я сижу.

Я открываю и закрываю рот, но не могу произнести ни слова.

— Мерили Мерри Кетчум, ты подписала документ, и он включает в себя полную честность. — Он тоже подписывает наш импровизированный деловой договор.

Я ахаю.

— Ты обманул меня.

Его губы кривятся.

— Нет. — Он подходит еще ближе, и, как корабль, плывущий по неспокойным водам, я почти вижу момент, когда он меняет курс. — Вот правда: я запаниковал, когда ты увидела, что у меня все еще есть наш договор. Инфантильный студент колледжа внутри, который был слишком напуган, чтобы сказать, что он на самом деле чувствует, не хотел, чтобы ты думала, что я тоскую или типа того. Но потом я понял, что мы больше не в колледже.

— Это значит, что ты тоскуешь? — Я говорю это со смехом, потому что, вероятно, голос с придыханием, может выдать мои истинные чувства.

Почему я боюсь услышать, как он говорит именно то, что хотела услышать уже более десяти лет? То, что, как я говорила себе, никогда не могло бы произойти из-за инцидента между ним и Кэсси? Я вскакиваю на ноги, готовая убежать, потому что это внезапно становится слишком интенсивным, ошеломляющим.

Томми делает еще один шаг ближе, и нас разделяет всего несколько дюймов.

— Это значит, что мы можем быть взрослыми и не играть в глупые игры. — Его голос внушительный, хриплый.

Внезапно по всему моему телу разливается тепло, хотя термостат на стене показывает, что в этой комнате словно в морозильной камере, я щелкаю пальцами, потому что была права.

— Так и знала, что ты считаешь этот договор глупым. Что я глупая, не более чем девчонка из маленького городка, которая...

Томми всматривается своими эспрессо-карими глазами в мои. Мой пульс учащается с каждым вдохом, с каждым словом, которое он произносит, и с тем, что это может означать.

— Красивая женщина из маленького городка, с которой я счастлив воссоединиться после стольких лет. И ты не пустое место, Мерри. Ты гораздо, гораздо больше. Конечно, мы были молоды, когда заключали договор, но, возможно, это что-то значило — что-то такое, что мы, студенты колледжа, не могли обсудить за чашкой кофе в студенческом центре. Хотя у меня осталось много хороших воспоминаний о том, как мы там тусовались, и о нашей дружбе.

Ветер, несмотря на то, что продолжает дуть снаружи, ослабевает в моих парусах при напоминании о том, что мы просто друзья.

Тем не менее, Томми продолжает и указывает пальцем на меня, а затем снова на себя.

— Но взрослые люди в комнате будут говорить о том, что мы на самом деле чувствуем за пиццей и пирогом.

Порыв ветра снаружи треплет полосатый тент. Алюминиевая штука приподнимается, а затем с грохотом отрывается, летит, ударяясь прямо о лобовое стекло моей машины.

Задыхаясь, я бросаюсь к двери, но Томми хватает меня за руку. Внезапно став совершенно серьезным, он говорит:

— Стой. Ущерб уже нанесен. Подожди, пока ветер утихнет. Не хочу, чтобы в тебя попали какие-нибудь летающие предметы.

— Но моя машина…

— Мы можем это исправить.

— У меня осталось небольшое количество сбережений, в основном в виде монет. И я должна вложить их в это место. Что мне теперь делать? — Я поникла при виде того, как металлический каркас тента пронзил лобовое стекло.

— На данный момент мы можем вместе ездить до места нашей работы. Моя сестра упомянула о надвигающейся буре. Давай составим бизнес-план для магазина, захватим кое-какие припасы на случай шторма, а мы с братом позаботимся о твоей машине, чтобы ее не отбуксировали, когда город придется чистить от снега. — Мой мозг мчится, чтобы нагнать мужчину, которого я помню как своего бестолкового лучшего друга по колледжу, теперь ставшим человеком, который берет на себя ответственность.

— Твой брат живет здесь? — Я вспоминаю несколько визитов в кампус братьев Коста, и помню их имена, но не могу понять, как они попали из большого города в этот крошечный городок.

— Пока один — Лука. Он живет в домике рядом с домом Фрэнки и Расти. Нико, как обычно, плывет по течению.