Снэк шепчет мне:

— Твой папа будет так зол! Он будет как Оби-Ван Кеноби!

— Снэк, Оби-Ван — один из хороших парней. Ты называешь себя мальчиком? Ты ничего не знаешь о «Звездных войнах»! Тем более, если у кого и страшный отец, так у тебя. Твой отец — Боба Фетт.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что он холодный, стальной и почти не разговаривает.

Снэк пожимает плечами.

— Есть такое.

Мы со Снэком пошли к машине. Его родители и мой отец ждали на подъездной дорожке. Нас встречают объятиями, слезами, повторными нравоучениями и предупреждениями о том, что, если бы Снэк уже не уезжал, мы бы еще долго не могли видеться.

Снек шепчет:

— Вот, почему я убежал. Этот отпуск похож на гигантское заземление. Запертый в заплесневелой старой хижине с гигантскими комарами, без Нинтендо, компьютера и Минни. — Я слышу его, и его мама тоже, за что он получает шлепок по заду.

Машина Снэкенберга упакована и готова к отъезду, за исключением продуктов Снэка. Колетт стоит у открытой двери машины, постукивая ногой.

— Снэк, возьми свою сумку, чтобы мы могли ехать.

Мистер Снэкенберг уже включил зажигание. Его раздражение из-за задержки, похоже, перевешивает любое облегчение, которое он испытал, когда мы нашлись и закричал в окно: — ПОТОРОПИСЬ!

Мой папа смотрит на меня сверху вниз и качает головой. Когда полицейский выгружает наши велосипеды, папа закатывает велик Снэка в гараж.

Я стою, замерев, прокручивая в голове весь день, особенно ту часть, где мы целовались. Я тру губы пальцами.

Когда папа возвращается, он наклоняет голову и, прищурившись, смотрит на меня.

— Ты в порядке, Мин? — Я киваю, и папа роняет трубку. Он подходит к Колетт, качая головой, и поднимает руки к ушам ладонями вверх.

Снэк выбегает из дома с набитым рюкзаком через плечо. Он на мгновение останавливается передо мной, глядя мне прямо в глаза.

Мое сердце бьется так быстро, и я не могу перестать думать о том, как его губы касались моих. Я знаю, что он тоже об этом думает. Я хотела бы снова поцеловать его прямо здесь, прямо сейчас.

Снэк наклоняется, обвивает свой мизинец вокруг моего и тихо говорит:

— Моя девочка.

Надеюсь, больше никто не слышал. Я надеюсь, что его слова предназначены только для меня.

Момент прерывается, когда Колетт кричит из машины:

— Снэк, давай! Я хочу добраться до наступления темноты.

— Иду! — Снэк отворачивается и направляется к машине.

Колетт еще не закончила.

— Ты сходил в туалет? — громко спрашивает она его.

— Да. — Снэк отвечает без смущения.

— Правда? Ты очень быстро вернулся.

В истинном стиле Снэка последнее слово остается за ним.

— Да, мам, я могу быстро пописать. Это чудо — иметь пенис!

Прежде чем сесть в машину, Снэк поворачивается и подмигивает.

— Это правда. Это потрясающе — иметь член! — Слава Богу, его родители уже в машине.

Смеясь, я преувеличенно закатываю глаза.

— Ты придурок!

Снек громко фыркает и говорит:

— Да, но ты все равно меня любишь. — Затем он поджимает губы, посылает мне воздушный поцелуй и исчезает в машине.

Он и понятия не имеет, насколько прав.