Перед её глазами мелькал калейдоскоп тусклых образов. Невыразительный силуэт головы, плеч и спины Паны был черной стеной перед ней. Звездное небо и далекая планета, висящая высоко над головой. Тени, мелькающие тут и там в ее периферийном зрении. Странные волны разрушали то немногое, что она могла видеть, предательскую мощь стреляющих бластеров.

Если посмотреть за Пану, можно увидеть самое черное пятно из всей картины: лес. Еще одна тень отступила назад, огромная фигура, которую Марьям каким-то образом признала Келсом. Он схватил ее за другую руку, в то время как из его бластера раздавались оглушительные выстрелы.

Стремительная скорость двух мужчин оторвала её ноги от земли. Мимо неё мелькали темные размытые лужи. Затем обволакивающая пустота, бездна такой черноты, что Марьям на секунду с ужасом подумала, что ослепла. Мгновение спустя она поняла, что они вбежали в лес.

Пальцы ног Марьям на мгновение коснулись земли, прежде чем она закружилась в воздухе, вырвавшись из хватки Паны. Она приземлилась на плечо Келса и повисла на нем, как мешок.

– Вперед, мой имдико! Беги, пока я не скажу остановиться! – проревел он.

Под деревьями царила кромешная тьма. Сапоги Келса стучали по земле, но Марьям не могла различить ни малейшего следа движения. Испугавшись, что они налетят прямо на дерево, она закричала:

– Как ты можешь видеть?

Ответа не последовало, но Келс, ни разу не дрогнув, побежал дальше. Марьям больше ничего не сказала, надеясь, что он не был слеп, как она. Что еще она могла сделать?

По её ощущениям прошло пять минут, прежде чем Келс замедлился.

– Хорошо, Пана, притормози.

Они остановились. Ветер развевал волосы Марьям, она подумала, что они мчались галопом всю дорогу. Дыхание Паны было громче, чем у Келса, но ни один из них не казался ужасно запыхавшимся – словно они пробежали короткую пробежку, не более.

Келс придерживал Марьям.

– Стой тихо, мы должны расслышать погоню, – прошептал он.

Все, что доносилось до ее ушей, – это крики животных вдалеке и легкий шелест ветерка в кронах деревьев. Никаких ударных бластеров. Никаких криков. Никакого шума погони. Было так тихо, как и следовало ожидать от поздней ночи в лесу.

– Дерган, – напряглась Марьям, пыталаясь разглядеть нобэка.

– Он бывал в передрягах похуже. Пойдем, он выследит нас, когда будет уверен, что за нами нет хвоста. – Келс выглядел уверенным.

Они продолжили путь сквозь лес, теперь шагом. Келс и Пана предупреждали ее об опасности споткнуться и направляли ее. Перед ее взором по-прежнему была лишь черная завеса. Очевидно, калкорианцы могли видеть в темноте.

Она взглянула наверх, надеясь найти небо. Ничего. Заросли были слишком густыми.

Это нервировало, эта бесконечная пустота, через которую они шли. Если бы не уверенная поступь сапог ее спутников, тепло их рук, держащих ее руки, шепот инструкций и заверений, которые они давали, она бы сошла с ума от ужаса. Как может быть такая абсолютная тьма? По мере того как минуты растягивались в вечность, Марьям поняла, что не привыкла к этому. Во всяком случае, это становилось все более угнетающим.

Она задавалась вопросом, увидит ли когда-нибудь снова свет. Конечно, упрекнул ее здравый смысл, но становилось все труднее и труднее представить, что это произойдет.

Келс резко остановился, чему Марьям была благодарна. Её икры горели, будто они шли вечность.

– Что не так?

Напряженный вопрос Паны перечеркнул облегчение Марьям. Она замерла и прислушалась.

В лесу было тихо. Не так, как раньше, а абсолютно тихо. Существа, которых она слышала краем уха, полностью замолчали.

Было что-то еще: запах, от которого у нее сморщился нос. Он напомнил ей вонючую мокрую собаку. Она натолкнулась на Келса и инстинктивно прижалась к нему.

Она едва услышала шепот драмока.

– На нас охотятся, что-то движется в деревьях. Чувствуешь?

– Да.

– Они придерживаются подветренной стороны, но приближаются.

– Они? – Мочевой пузырь Марьям взвыл.

Келс пошевелился. Она почувствовала, как он наклонился. Какой-то предмет заскрежетал по земле, когда он снова выпрямился. Он что-то подобрал. Похожий шум справа подсказал ей, что Пана сделал то же самое.

– Что ты делаешь? – на неё хлынула паника, подстегиваемая полной слепотой.

– Собираю палки, чтобы отбиться от что бы там ни было в деревьях.

– А как же твой бластер?

– Как уже сказал, это охраняемый заповедник, и владельцы Думайи плохо воспринимают убийства их животных. Я защищу тебя любой ценой, но предпочелбы не жертвовать рукой, если в этом нет необходимости.

– Рукой? – у Марьям пересохло во рту.

– Это штраф за убийство животного заповедника.

Пока она пыталась переварить новость, Пана заговорил:

– Впереди пробивается свет, должно быть, там поляна.

– Тогда пойдем к ней. Если мы успеем выйти на открытое место, попасть в засаду будет сложнее. Марьям, держись за мой пояс, чтобы мои руки оставались свободными для размаха.

Они продолжили путь. Марьям казалось, что они едва продвигались, по коже побежали мурашки, когда представила, как какая-то невидимая угроза крадется на цыпочках за ней по пятам, готовая укусить. Когда, наконец, сквозь деревья просочился тусклый свет, она должна была почувствовать облегчение. Вместо этого боялась мельком увидеть слюнявые клыки и когти-лезвия за мгновение до того, как они вонзятся в нее. Она не осмеливалась оглянуться через плечо, уверенная, что увидит монстра прямиком из кошмаров.

Они вышли на круглую поляну, освещенную голубой планетой, похожей на Землю, которая правила небом. Палки и листва под ногами уступили место более мягкому почвенному покрову. Марьям осмелилась оглянуться, когда они приблизились к центру небольшого пространства.

Окружающий лес напоминал загон, ограждающий ее и ее спутников. Тени дрогнули, и преобразовались в большие темные фигуры.

– Там, – указала Марьям.

– Нет, мы окружены, – поправил её Келс.