Приглашение должно быть уничтожено.

Когда я открывала вторую бутылку вина, до меня дошло — огонь.

Огонь был ответом.

Это знак!

Я сожгу это приглашение, подожгу один маленький угол, и буду смотреть на то, как пламя съедает их красивую бумагу, их притязательные слова и их выбор из курицы или стейка. Я превращу их любовь в пепел, точно так же, как они сделали с моей гордостью. Тогда я действительно покончу с предательством и отпущу его. Восстану из пепла, как феникс, ликующий и сильный!

Я положила пригласительное обратно в конверт и снова открыла кухонный ящик. Мои руки дрожали, когда я вытащила зажигалку. Она загорелась с приятным щелчком. Я взяла приглашение в другую руку, моя нижняя губа была зажата между зубами. Затем я осторожно подожгла бумагу, сердце сильно билось, когда пламя подкралось к пальцам, намного быстрее, чем я ожидала. На самом деле оно горело так быстро, что испугало меня, и я уронила его.

Возможно, все было бы хорошо, если бы не тот факт, что на моем столе стоял пасхальный кролик, который оказался легковоспламеняющимся. Он был милым — по крайней мере, это было до того, как я его подожгла, — белый кролик, стоящий на задних лапках с большими гибкими ушами, искусственным мехом и соломенной корзинкой за спиной с цветными яйцами в ней, на которых было написано «СЧАСТЛИВОЙ ПАСХИ».

До того, как я успела понять, этот кролик превратился в горящий ад. Я запаниковала и отчаянно начала искать что-то, чем можно потушить огонь. Единственное, что было под рукой, это бутылка вина, но, к счастью, я, по крайней мере, имела здравый смысл не вылить содержимое бутылки на огонь.

Оглядываясь назад, я понимаю, что могла сделать что-нибудь еще. Направить насадку крана на пламя и утопить кролика. Накрыть кролика кухонным полотенцем. Или хотя бы вспомнить, что под раковиной стоял огнетушитель.

Но ничего из этого я не сделала.

Вместо этого я стояла там, размахивая руками и продолжая кричать, воображая заголовки: «ЗЛОБНАЯ СТАРАЯ ДЕВА ИЗ РЕВНОСТИ СЖИГАЕТ ДОТЛА ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗДАНИЕ». Я задавалась вопросом, должна ли набрать 911 или выбежать в коридор и включить пожарную сигнализацию? Казалось, я могла бы спасти больше жизней, если бы вытащила всех из здания, поэтому я выбежала из кухни. Я была на полпути, когда вспомнила урок в детском саду — вы должны ползти, если ваш дом в огне, чтобы вы не дышали дымом! Я сразу же опустилась на колени, и продолжила двигаться.

Прямо в этот момент дверь в мою квартиру распахнулась, и вошел сосед. На нем был костюм и галстук, а его лицо выражало беспокойство.

— Нейт! Помоги! — я посмотрела на него сквозь свои руки и колени.

— Эмми, какого черта? Почему ты орешь?

— Огонь! На кухне!

Он прошел мимо меня длинными, быстрыми шагами. Вскочив на ноги, я последовала за ним. Кролик все еще был охвачен огнем. Ничего не сказав, Нейт направился прямо к огнетушителю, который был под раковиной, и распылил на бедное существо большие облака белой пены. Когда огонь погас, мы вдвоем стояли рядом, глядя на беспорядок на стойке.

— Иисус, Эмми. Что тебе сделал этот кролик?

Я прижала ладонь к груди. Мое сердце билось слишком быстро.

— Кажется, у меня сердечный приступ.

— У тебя нет сердечного приступа. Хочу ли я знать, как это произошло? — Нейт косо посмотрел на меня.

Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и выдохнула:

— Скорее всего, нет.

— И все же мне любопытно, — Нейт безумно спокойный, как обычно, вернул огнетушитель в шкаф и закрыл дверь. — Огонь — это одно из тех бедствий, от которых я тебя еще не спасал. А их осталось не так много, — он выпрямился и прислонился к раковине, скрестив руки на груди. На его черном костюме не было ни соринки. Что было неуместно.

Я открыла рот, чтобы защитить себя, но не знала, как это сделать. Спасение показалось слишком сильным словом для того, как Нейт изредка помогал мне, но, признаю, что звонила ему всякий раз, когда видела большого паука в своей квартире или слышала странный шум ночью, или когда случайно запирала себя снаружи. И он всегда отвечал на звонки, даже если ему приходилось возвращаться домой с работы, чтобы спас… Кхм. Чтобы помочь мне. Я не была такой девушкой, которая нуждалась или хотела быть спасенной.

— Это был несчастный случай, — сказала я, пытаясь отряхнуть пыль с моей юбки.

— Я так и подумал. Ты немного сумасшедшая, но не настолько, — его улыбка расширилась, и он поднял голову. — И почему, скажи мне, ты ползала по полу?

Мое лицо стало горячим, но я подняла подбородок и защитила свои детсадовские знания о пожарной безопасности:

— Вы должны ползать, когда ваш дом горит. Все это знают.

— Я вижу, — он рассмеялся. — И куда же ты планировала ползти?

— В коридор, чтобы включить пожарную тревогу, — сказала я, как будто это было очевидно. — Так что, я могла бы спасти всех, включая тебя, смею добавить.

Это заставило его рассмеяться еще сильнее, из-за чего я чувствовала себя еще меньше рядом с его 182 сантиметрами.

— Спасибо тебе за это. Могу ли я спросить, почему ты просто не воспользовалась огнетушителем?

— Не знаю. Я не могла думать, понятно? Я забыла, что он здесь.

— Ах. Ну, в следующий раз, когда будешь играть со спичками, постарайся это запомнить.

— Я не играла со спичками, — раздраженно сказала я. — Я пыталась кое-что сжечь, и по ошибке сожгла кролика.

— Что же ты пыталась сжечь?

Я проигнорировала вопрос и полезла в верхний шкаф, где держала свои бокалы. Взяв два, я поставила их на островок, и потянулась за бутылкой вина на стойке рядом с Нейтом. Он не ушел с моего пути, и я подошла достаточно близко, чтобы почувствовать его запах.

Нейт всегда хорошо пах, даже если он только что вышел из спортзала. Это было совершенно несправедливо — если Вселенная дала человеку такую ​​хорошую внешность, какой она наделила Нейта Пирсона: выточенная челюсть, голубые глаза, словно у киноактера, который разбивал сердца, ослабевал силу воли и срывал трусики одним взглядом. Могла бы, по крайней мере, дать ему чрезмерные потовые железы или что-то в этом роде. Но нет. Что касается мужских качеств, он был примерно таким же образцом, как вы могли себе представить, по крайней мере, физически. Еще один пример того, как Вселенная любит некоторых людей больше, чем других.

Не то чтобы у меня было что-то против Нейта, кроме того факта, что он был адвокатом по разводам и думал, что это безумие, что люди тратят целое состояние на свои свадьбы, включая оплату за мою работу, в то время, как половина этих браков терпит неудачу. Не говоря о том, что мы все время спорили о таких вещах, как брак, любовь, родственные души, гадание по звездам. Собственно, мы почти всегда спорили. Но я никогда не была из тех, кто уклонялся от конфликта, и нам обоим нравился хороший аргумент.

Тем не менее, сегодня мне не хотелось спорить об этом. Нейт не понял бы мои чувства.

— Ну? — напомнил он.

— Давай просто скажем, что у меня был плохой день, — сказала я ему, наливая нам немного вина.

— Не говори мне, что мать жениха отказывается носить бежевый.

— Очень смешно, — я вручила ему его стакан. — У нас когда-нибудь будет такой разговор, где ты не смеешься над моей работой?

— Сомневаюсь, — он сделал глоток. — Благодарю. Теперь ответь, что ты пыталась сжечь? И не вздумай солгать только потому, что ты в ужасе от этого, и ты знаешь, что я все равно узнаю правду.

Это правда. Этот человек мог уговорить и дерево.

Я сдалась.

— Приглашение на свадьбу.

— Только ты могла, — его губы растянулись в усмешке. Это то, что он всегда делал, когда я попадала в неприятности.

— Это не просто приглашение на свадьбу, — защитилась я.

— Продолжай.

— Это приглашение на свадьбу Люси и Ричарда.

Он резко вздохнул:

— Люси «Предательница» и Ричард «Мудак» женятся?

— Да! И у них была наглость пригласить меня! — чем больше я об этом думала, тем сильнее злилась. — Они на самом деле не хотят, чтобы я там была. Они сделали это, чтобы позлить меня. Чтобы утереть мне нос своей свадьбой.

— Я вижу. И сжигание свадебного приглашения заставило тебя чувствовать себя лучше?

— Не знаю. Я просто так зла, мне нужно выговориться. Разве ты никогда не злишься? — спросила я его, хотя знала ответ. Нейт всегда сохранял всю серьезность и хладнокровие. Вероятно, он даже не потел в сауне.

— Не-а. Я никому не даю такой власти.

— Знаю-знаю, — я закатила глаза. — Чувства — это плохо.

— Я никогда этого не говорил.

— У тебя их просто нет, — поддразнила я.

— У меня есть чувства. Просто я с ними осторожен, не так, как некоторые знакомые мне люди, которые поддаются им по любому поводу, — он посмотрел на бокал.

— Я не часто поддаюсь им, — сказала я в замешательстве.

— Ты из тех типов людей «купите один, получите еще бесплатно», — он сделал глоток, наслаждаясь напитком.

— Ну, а как я должна отключить их? Когда я что-то чувствую, я чувствую это глубоко, — я сделала паузу и еще раз отпила вина, а затем стала изучать свою обувь. — Моя сестра говорит, что я неуравновешенная, что мне не хватает внутреннего покоя. — Я посмотрела на него. — А ты что думаешь?

— Обычно, я думаю, что все это ерунда, — он улыбнулся, когда посмотрел на обугленного кролика. — Но в твоем случае, думаю, это может быть правдой.

— Ну, извини, что я не так совершенна, как ты, — ощетинилась я.

— Никто не идеален. А тебе не приходило в голову, что приглашение было искренним? Возможно, они думали, что ты захочешь приехать.

— Ты серьезно?

— Ты сказала им, что тебя не интересуют их отношения, — он пожал плечами. — Сказала им, что ты счастлива за них.

— Я солгала, Нейт! Не хотела, чтобы они видели, как мне плохо. Я сглупила.

— Ты не сглупила, Эмми, — Нейт покачал головой. — Ты доверяла тем, кому не должна была. Так происходит все время. Ты видела мою машину? Мой плоский телевизор? Мою коллекцию наручных часов? Они все куплены на разочарование и сломленное доверие.

— Это не помогает, — я нахмурилась. — Я чувствую себя дурой.