Глава 7
Я проснулся в своей постели один.
Все тело болело, словно по мне проехался каток.
Я сомневался, что ублюдок был нежным, когда перевозил меня обратно через кто знает сколько штатов снова в мой дом.
Я был один, с ноющим телом и в бешенстве.
Я пробежал по дому, чувствуя необходимость напасть и дать выход энергии от своей беспомощности.
Не знаю, испытал ли я облегчение или больше разозлился, когда обнаружил записку на кухонном столе.
Уверен, ее написала не Ирис.
Судя по смелому тексту и той враждебности, которая источалась со страницы, я мог лишь предположить, что его написал Хит.
НИКОМУ НЕ РАССКАЗЫВАЙ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, И ГДЕ ТЫ БЫЛ. ЕСЛИ СДЕЛАЕШЬ ЭТО, ПОДВЕРГНЕШЬ ИРИС ОПАСНОСТИ. ТАК ЧТО ДЕРЖИ РОТ НА ЗАМКЕ. НЕ ПЫТАЙСЯ ИСКАТЬ ЕЕ. К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ТЫ ПРОЧТЕШЬ ЭТУ ЗАПИСКУ, Я СНОВА ПЕРЕВЕЗУ ЕЕ В ДРУГОЕ МЕСТО.
Я всей душой ненавидел этого ублюдка. Отчаянно.
Что мне оставалось делать?
Просто дожидаться, пока он снова не решит меня похитить?
Чтобы я мог часами ездить на заднем сиденье жуткого фургона, трахать Ирис до кровавых мозолей, а затем, чтобы она снова меня вырубила, пока я все еще дрожал внутри нее.
Ирис, черт возьми, усыпила меня.
Я не мог в это поверить.
В любом случае, на чьей стороне она была?
Трудно сказать, что было хуже – до или после.
Нет, определенно «до», – решил я, потому что, хотя «после» было невыносимо, в «до» я не знал, была ли она целой и невредимой.
Теперь у меня хотя бы было это.
Тем не менее меня мучили мысли о ней в этом грязном мотеле, в плену у этого ублюдка Хита.
– Что между ними происходило? Он и она…
Нет, я не хотел об этом думать. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Были ли они любовниками? Она сказала, что он не обижал ее, но было очевидно, что для нее не составляло труда врать о чем угодно.
Тем не менее, я не думал, что они ими были, но проистекало ли это убеждение из логики или сильного желания верить в это, потому что альтернатива мне неприятна, ну, сложно было сказать.
– Тебе нужно превратить этот беспорядок в книгу, – сказал мне Тернер.
Примерно через неделю я был у него дома, снова изливал душу.
Я рассказал ему все. Все сумасшедшие подробности этой безумной поездки, от похищения до усыпления.
Само собой, он был заинтригован.
– Этому не бывать.
– Тогда я использую эту историю. Она слишком безумна, чтобы не записать.
– Черта с два. Ни за что.
– Хорошо, хорошо, но слушай, когда-нибудь она не будет такой щекотливой темой, и когда этот день настанет, пройдет много времени, детали размоются, так что хотя бы запиши ее в свой дневник или во что-то похожее, пока все еще свежо.
– У меня нет дневника. У тебя что, есть дневник?
– Ну, нет. Я просто говорю, запиши ее где-нибудь. Тебе не нужно ее публиковать.
Нуждаясь в отвлечении, я сменил тему.
– Что случилось с Кенди? Мне пришлось самого себя впускать.
– Ой, ладно. Как будто произошло что-то необычное. Эта цыпочка ни разу не открыла дверь за все время, что здесь работала. И она уволилась.
Я приподнял брови.
– Да? С чего вдруг?
Он посмотрел на меня многозначительным взглядом.
– Я уже говорил тебе об этом. По той же причине, что и всегда. Она хотела трахнуть босса.
– И ты оказал ей эту любезность?
– Ага.
– Ну?
Он пожал плечами.
– Было неплохо. Я имею в виду, было хорошо, но, поверь, я знаю, что буду ублюдком, сказав это, но думаю, она сильно преувеличила свои оральные навыки. Я наблюдал, как эта цыпочка месяцами сосет леденцы, как будто зациклена на них. Это породило некоторые завышенные ожидания.
– А что насчет остального?
– Хорошо. Она была прекрасна. Я потусил с ней три дня, пока все не стало немного слишком. Я не знаю. Думаю, дело во мне. Потом мне стало скучно, черт, а может, мне просто надоели рыжие. Уверен, это пройдет.
– Думаю, что ты взрослеешь, Питер Пэн, и что, может быть, просто может быть, тебе стоит начать искать отношения с женщиной не только для секса.
Он пожал плечами.
– Это так типично. И скучно. Предпочитаю думать, что я интереснее, чем это. Хотя, вот что я тебе скажу: я больше ни цента не заплачу за работу ассистента. Я ищу кого-то, кто действительно поможет мне с работой, кого-то, кто не уйдет после того, как я потрачу три месяца на его обучение.
– Звучит как достойная цель. Возможно, ты найдешь кого-то, кто уйдет просто потому, что возненавидит работать на тебя.
Он запрокинул голову и засмеялся.
– Было бы занятно, – добавил он, когда снова отдышался.
– Зачем тебе вообще ассистент?
Тернер покачал головой, словно я упустил что-то важное.
– Ты можешь немного притвориться автором-затворником, давая несколько интервью, кажется, один или два раза в год? Тебя нет в Фэйсбуке. Нет аккаунта в Твиттере. Черт, ты, наверное, даже не знаешь, что такое Инстаграм.
Так и было, но лишь потому, что слышал, как они с Кенди говорили об этом несколько раз, и, насколько я знал, это было место, где женщины размещали свои снимки декольте (а мужчины заходили смотреть на них).
Он закатил глаза, глядя на меня.
– Я хочу сказать, что в писательском мире есть лишь несколько человек, которые могут делать это, как Аласдейр чертов Мастерс.
Я продолжал смотреть на него.
Он снова покачал головой, как будто я был безнадежным.
– Для тебя это срабатывает, но некоторым из нас нужно продвигаться. Это значит, что помимо написания книг, есть другие виды работ с полным рабочим днем, которые могут быть выполнены или нет, и если у нас не будет такой помощи, выпуск нового релиза может провалиться или нет.
Наконец-то, в этом был некоторый смысл, хотя у него его не было.
– Значит, действительно есть над чем работать, а ты продолжаешь нанимать людей, которые этим не занимаются?
– Больше нет. Клянусь. Кенди была последней. Но хватит обо мне. Как дела с Лурдес? Ты снова с ней встречаешься?
Я покраснел. Мне не понравилась его формулировка.
– Мы пошли выпить кофе. Как друзья. Мы не встречались.
Он пожал плечами.
– Ну, она горячая. Сто процентно. По-моему, она смогла бы стать дублером Николь Шерзингер. Может, тебе все-таки стоит пригласить ее на свидание. Почему, блядь, нет? Есть один большой плюс: могу гарантировать, что она не будет домогаться тебя после траха.
– Удивляюсь, что ты сам не пригласил ее на свидание, – размышлял я, думая об этом. Я знал, что она один раз точно делала для него портретные снимки, так что они были знакомы, а такая девушка, как Лурдес, была настоящим плэйбойским магнитом для такого парня, как Тернер.
Он покраснел, ерзая. Мне потребовалось время, чтобы понять выражение его лица, потому что я никогда раньше его не видел.
Ему было неловко.
– Ты приглашал ее на свидание, – догадался я.
Он комично поморщился.
– Ага. Я не в ее вкусе. Думаю, я немного перегнул с ней палку сразу после ее развода. После этого она отказывается отвечать на мои звонки, даже в профессиональном плане.
– Что такого ты натворил?
– Ничего страшного. Я был немного груб, а она леди. Замолви за меня словечко перед ней, ладно? По крайней мере, в профессиональном плане, если больше ничего не светит. Мне бы не помешали несколько новых снимков.
– Посмотрю, что можно сделать, но, скорее всего, я не увижу ее в ближайшее время.
– Уверен, что нет, жеребец.
Как будто по желанию чертова Тернера, три дня спустя я случайно столкнулся с Лурдес на рынке.
Мы обнялись, она по-европейски поцеловала меня в обе щеки. Мы пошли выпить кофе и болтали больше часа.
Мне очень нравилась ее компания.
Что-то в ней изменилось, новый румянец на щеках, которого раньше не было. Ее глаза сияли по-новому. Я задумался, чем она занималась.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказал я ей, возможно, в третий раз.
Я идиот. Она всегда выглядела великолепно.
Она покраснела от удовольствия и поблагодарила меня.
Но в ней было что-то такое, такое тонкое изменение, которое заставило ее перейти от естественной красоты к сочащейся сексуальной привлекательности.
Я знал, что она не часто встречалась, если вообще встречалась после развода, но внезапно я задумался, не занимается ли она сексом.
«Вот что это было», – подумал я, – «вид хорошо оттраханной красивой женщины».
Возможно, разыгралось мое богатое воображение, но она действительно хорошо выглядела. Не просто обычное ношение правильного цвета, а как будто постоянно твой мир взрывался.
Мне было интересно, но у нас не было той дружбы, при которой я мог бы просто подойти и спросить о подобном.
Мы пошли погулять после кофе; на самом деле я проводил ее почти до ее дома, который был поблизости.
Всю дорогу до дома я старался не прикасаться к ней, струсил и сказал, что я убегаю на встречу, которая была ложью.
Я просто не мог понять, насколько я ей интересен. Мне не хотелось попасть с ней в неловкую ситуацию, если я мог этого избежать.
Я все еще был влюблен в восемнадцатилетнюю девушку, которую держали в плену бог знает где по непонятным причинам.
Жизнь продолжалась без единого слова от Ирис, и я чувствовал себя дураком.