Часть 2 РУХ

Я никогда не устану наблюдать, как моя самка ест еду, которую я принес для нее. Я знаю, что ей не нравится внешний вид краулеров, но она наслаждается вкусом, когда они обжариваются на огне. Я должен помнить, что нужно делать это каждый раз. Хар-лоу любит, чтобы вся ее еда была теплой. Я понимаю, что Хар-лоу любит все теплое, когда она набрасывает на себя несколько мехов, прежде чем присоединиться ко мне у огня. Она не разгуливает только лишь в своей пятнистой коже. Вместо этого она наваливает на себя чужие шкуры и дрожит, когда ей их не хватает.

Это еще одна вещь, которой я должен научиться, когда дело касается моей пары. Хар-лоу хрупка и слаба по сравнению со мной. Я должен позаботиться о ней. Я должен справляться со всеми вещами, которые слишком сложны или которые она не любит делать, потому что я ее пара. Я протягиваю ей одну из штуковин с твердой скорлупой, и она тут же роняет ее в песок, шипя и облизывая пальцы.

— Горячоооо, — суетится она, посасывая большой палец. — Подожди немного.

Я прикасаюсь к существу с твердым панцирем, но оно не кажется мне слишком теплым. Правда, она засыпала свой песком, поэтому я вскрываю свой, открывая всю вкусную белую мякоть внутри, и кладу его на уголок шкуры животного перед ней.

Выражение лица Хар-лоуа смягчается.

— Спасибо большое, — говорит она мне, и мой член вздымается в ответ на ее нежные слова. Мне нравится слушать, как она говорит.

Я киваю и беру тот, который она уронила, стряхивая песчинки, прежде чем открыть его и съесть. Я смотрю, как она ковыряется в своей нежными кончиками пальцев, откусывая крошечные кусочки плоти, которые она вытаскивает. Она такая… мягкая. И розовая. Я беспокоюсь, что не буду для нее хорошей парой. Что я не смогу заботиться о ней так, как должен. Меня вполне устраивает спать на песке. Я в порядке, когда погода становится прохладной, а облака приходят и не уходят целыми днями. Но все это будет тяжело для моей маленькой половинки, и мысль об этом заставляет мои внутренности сжиматься от страха.

Я не могу потерять Хар-лоу, как я потерял своего отца. Я не могу вернуться к тому, чтобы у меня вообще никого не было. Хар-лоу — это все для меня. Она показала мне, как целоваться, и как вложить в нее комплект. Она показала мне, как стирать. Она улыбается мне и учит меня словам. Я никогда не был так счастлив, как сейчас, когда Хар-лоу была рядом со мной. Это меня немного пугает. Я знаю слишком много ночей, когда я просыпался, и не с кем было поговорить, некому было накормить меня, когда я был голоден. Слишком много раз мне было грустно и одиноко, я скучал по своему отцу.

Я не позволю моей Хар-лоу быть грустной и одинокой. С этой мыслью, проносящейся у меня в голове, я беру другого краулера, раскалываю твердую скорлупу и предлагаю его своей паре.

— Ешь.

После того, как мы наелись досыта, Хар-лоу издает звуки, свидетельствующие о том, что она хочет покинуть пещеру. Внутри для нее безопаснее, но если она хочет увидеть великую соленую воду, я не откажу ей. На это завораживающе смотреть, и я нахожу постоянный рев волн успокаивающим. Я смотрю, как моя пара надевает все меха, прикрывая свою пятнистую кожу, а затем улыбается мне.

— Я готова выдвигаться.

Я ворчу и жду, когда она покинет пещеру. Я планирую оставаться рядом с ней как можно дольше. Хар-лоу умна во многих вещах, но она не так вынослива, как я. Она нежная и хрупкая, и я не допущу, чтобы ей причинили боль.

Когда она выходит из пещеры, она тянется к моей руке. Я жду, гадая, хочет ли она мне что-нибудь показать, но все, что она делает, это держит меня за руку. На мой озадаченный взгляд она просто усмехается и протягивает руку, чтобы коснуться моего лица другой рукой.

— Новичок в отношениях да? — она сжимает мою руку и не отпускает, затем тянет меня за собой, показывая, что я должен следовать за ней.

Я иду. Я бы последовал за ней куда угодно.

Хар-лоу говорит своим счастливым голосом, когда мы гуляем по пляжу, но я не понимаю, что она говорит. Я довольствуюсь тем, что слушаю ее лепет и иду рядом с ней, вдыхая ее запах и наблюдая за ее движениями. Ее яркая грива колышется на ветру, и она постоянно заправляет ее за свои маленькие уши, но она никогда не перестает говорить. Она также не отпускает меня, и я решаю, что мне нравится теплое пожатие ее руки, сжимающей мою. Держится ли она за меня, чтобы я не отходил от нее?

Как будто я когда-нибудь оставлю ее позади.

Мой пара присаживается на корточки и поднимает что-то с песка. Это твердая оболочка, которая исходит от существа со многими ногами.

— Возьми это с нами, — говорит она мне, протягивая его.

Она хочет, чтобы я посмотрел на это? Я подношу его к носу и нюхаю, но существо внутри давно исчезло. Я рассматриваю его мгновение, а затем бросаю обратно на землю.

— Нет! — кричит Хар-лоу, отпуская мою руку. Она поднимает эту штуковину, и выражение ее лица печальное, когда она подбирает два осколка. — Рух, нет.

— Нет? — я не понимаю. Я в замешательстве делаю жест, требующий еды. Она голодна? — Есть? Хар-лоу ест?

— Нет, — говорит она снова, немного более спокойно. На ее лице появляется разочарование, когда она снова складывает две части вместе. — Это могло бы пригодиться нам. — Она смотрит на меня снизу вверх. — Мне нужен дом.

Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять. Я ненавижу, что у меня нет таких звуков изо рта, как у нее. Я хочу сказать ей, какая она милая. Как взгляд на нее делает меня счастливее, чем полный живот. Как, когда я просыпаюсь утром, и она рядом со мной, в моем сердце такая радость, что у меня все болит. Что я люблю пятнышки на ее лице так же сильно, как люблю тихие звуки, которые она издает, когда я засовываю в нее свой член. Я хочу сказать ей так много вещей.

Но слов, которые у меня есть, очень мало.

— Хар-лоу… повторить?

Выражение ее лица становится мягким, и она подается вперед, прижимая свои соски к моей груди. Она откидывает голову назад и поднимает свое лицо к моему, как она делает, когда хочет прижаться своими губами к моим в поцелуе. Я наклоняюсь и целую ее, и она улыбается мне.

— Домой, — говорит она мне. — Хар-лоу Рух может вернуться домой.

— Домой, — эхом отзываюсь я, затем указываю на разбитую раковину. — Домой?

Она хихикает и качает головой, снова дергая меня за руку.

— Домой, — повторяет она, уводя меня от кромки воды. Она тянет меня за собой, возвращаясь в пещеру, в которой мы спали прошлой ночью. Затем она поворачивается и указывает на меня. — Рух Хар-лоу дома.

Она… устала? Я пытаюсь вникнуть в то, что она говорит. Хочет ли она спать? Я делаю движение, чтобы войти внутрь, но она снова качает головой. Разочарование мелькает в ее взгляде, и она жестом обводит всю маленькую пещеру.

— Домой… шить одеяла из меха… делать кроватку. — Она похлопывает себя по плоскому животу. — Комплект.

Я касаюсь ее живота, пытаясь понять. Ее комплект сейчас прибудет?

Хар-лоу снова качает головой. Она поджимает губы, размышляя.

— Рух, Хар-лоу, комплект. — Она делает паузу и указывает на кострище. — Огонь. Меха. Пещера. — Она делает широкий круговой жест рукой и снова смотрит на меня. — Домой.

Я хмурюсь, пытаясь понять. Все эти вещи и есть это слово? Мы оба, наш комплект, меха, панцирь, который она хотела сохранить… и тут меня осеняет осознание. Я видел, как животные строят гнездо для своих детенышей. Хочет ли Хар-лоу свить гнездо? Я положил руку ей на живот.

— Домой… Хар-лоу Рух комплект дома?

Она взволнованно кивает.

— Спасибодада.

— Домой, — повторяю я. Гнездо. Безопасное место для меня и моей пары, чтобы иметь наш комплект. Это должно быть удобно и безопасно. Я думаю о страдальческих звуках, которые она издавала этим утром, когда ползуны были на ее ботинках. Я смотрю на маленькую пещеру, еще более крошечную, чем та, которую я оставил в горах, и далеко не такую уютную. Так не пойдет.

Моя Хар-лоу и мой комплект заслуживают лучшего гнезда, чем это.

Я беру свою пару за руку.

— Домой, — повторяю я и тяну ее за собой. Этот пляж полон небольших пещер разного размера. Мы найдем лучшее место для нашего гнезда, и тогда Хар-лоу будет счастлива. Я создам дом для своей семьи, и мы всегда будем вместе.