Она посмотрела на бумагу. Тори сказала себе, что это всего лишь небольшая оплошность, и это не будет иметь большого значения. В глубине души она убедила себя, что это пройдет. У Талиба было много власти, но, по-видимому, ничто не могло сравниться с Интернетом.

Один взгляд сказал Тори, что изображения были хуже, чем она могла себе представить. Это был не один кадр, а коллаж ее безобразия. Был кадр, на котором она выглядела мрачной, когда спускалась по лестнице вслед за своей светящейся сестрой. Второй кадр показал, как она споткнулась, а ее лицо исказилось самым уродливым образом. В третьем она была чуть ли не на заднице. На последнем снимке виднелась ее грудь, сосок почти полностью виден. Это была не просто оговорка. Нет, это была почти вся ее грудь. Шок на ее лице каким-то образом очень напоминал улыбку, которая предполагала, что она хотела «споткнуться» и выставить себя в центре внимания.

«Позор Безакистана: младшая сестра королевы – безжалостная золотоискательница».

Заголовок сказал все. Тори хотела, чтобы провалился пол и поглотил ее.

Она посмотрела на статью. Резкий репортаж был хуже, чем она могла себе представить. Мало того, что кто–то сделал эти снимки, они знали, что она всю ночь провела за закрытыми дверями с братьями Тарстон-Хьюз. Знание того, что на YouTube существует видео, которое может посмотреть любой, только еще больше деморализовало ее.

Однажды она помогла старлетке, чье секс-видео стало вирусным. Женщину унижали, обзывали всеми возможными словами. Тори не делала секс-видео намеренно. Да и кому захочется нанимать публициста, устроившего скандал? Никому. Эти образы могли убить ее карьеру. Как только работа исчезнет, у нее не останется ничего.

У нее особенно не будет мужчин, которых она любила.

Паника нависла над ней. Ее охватило головокружение. Она потянулась за чем-нибудь, чтобы найти баланс, но ничего не нашла. Никого.

– Минди, это не имеет большого значения, – сказала сестра. Она почувствовала руку на своем плече. – Почему ты плачешь?

Ее племянники однажды увидят это. Ее будущие работодатели. Ее друзья. Ее мужчины. В Интернете никогда ничего не пропадало.

Может, Оливер прочитает слова и подумает, что она такая же плохая, как и его бывшая жена.

Тори боялась, что проведет остаток жизни, защищаясь от слухов и обвинений. Она любила людей в своей жизни – особенно трех британцев, покоривших ее сердце, – но она не могла с этим справиться.

Ее сердце колотилось так, будто вот–вот выскочит из груди. У нее онемели ноги. Все остальное покалывало, как будто она проглотила банку с пчелами.

– Я думаю, у нее приступ паники, – кто-то говорил. Она думала, что это ее зять.

– Минди, успокойся. Дыши глубоко. Рэйф, думаю нам нужен врач.

Почему сестра была так далеко?

Не важно. Разум кружился. Когда она смотрела на газету, фотографии и слова сливались воедино.

Она услышала чей-то крик и мир стал блаженно черным.

***

Рори уставился на газету. Он прочитал ее дважды, и слова все еще не имели смысла.

Фотографии его прекрасной Тори можно было назвать только унизительными. По крайней мере, он был уверен, что она увидит их такими. Он думал, что она милая, и, черт возьми, ему нравилась эта грудь. Он просто хотел, чтобы остальной мир её не видел.

Однако статья, написанная одной особенно злобной стервой, была подхвачена не одной британской газетой. Эта статья вызвала у него желание кого-нибудь выпотрошить.

«Журналистка» описал Тори как шлюху, охотящуюся за золотом, ищущую извращенную версию любви, которую обрела ее сестра. Они даже поговорили с бывшей Каллума, которая намекнула, что бывший футболист бросил ее ради Тори, чтобы доставить удовольствие своим братьям, которые были под ее чарами. Тея солгала репортеру, сказав, что Каллум попросил ее выйти за него замуж, и в результате Рори и Оливер пригрозили лишить его семейного богатства. Она утверждала, что Тори стояла за недавними историями о том, что ее беременность была ложной, и она хотела обмануть отца своего ребенка.

– Мы должны убедиться, что Тори никогда этого не увидит, – сказал Каллум со свирепым лицом.

Оливер покачал головой.

– Я уверен, она уже видела это. В пресс-службу дворца поступают газеты со всего мира, и они обязательно сообщат шейху. Он не позволит ей ходить в неведении. Он усадит ее и расскажет, что случилось.

– Конечно, он расскажет нам первым. – Но Рори подозревал, что нет. Талиб аль-Мусад, скорее всего, будет выполнять свои обязанности перед невесткой до тех пор, пока ей не наденут кольцо на палец.

После непродолжительного стука дверь в их апартаменты открылась, и вошла Пайпер, а за ней Рафик и Кадир. Она была бледна и одета в что-то похожее на элегантную пижаму, гораздо более повседневную, чем он когда-либо видел на ней.

Взгляд ее упал прямо на газету.

– Значит, ты видел.

Оливер шагнул вперед.

– Да. Где Тори? Когда мы проснулись, ее уже не было.

– Она сказала мне, что идет в туалет. Она так и не вернулась, – объяснил Рори. – Прошло более двух часов.

Рори боялся, что она убежит, как испуганный кролик. Он думал, что прошлой ночью они все уладили, но, похоже, у них все еще были проблемы. Теперь ему пришлось иметь дело и с таблоидами.

Он перевел взгляд на ее сестру. Если кто и знал, как обращаться с Тори, так это Пайпер.

– Где она?

– В своей комнате отдыхает, – объяснила Пайпер. – Она плохо восприняла новости.

Рори мог только представить.

– Почему ты показала ей статью?

– Она никак не могла не узнать правду, – объяснил Рэйф. – Вы не понимаете, насколько это плохо. Эти фотографии взяты из видео.

Рори выругался.

– Которое уже по всему интернету.

– Да, – подтвердил Кейд. – Каждый таблоид добавил свой комментарий. Это даже попало в новости в некоторых газетах США. Ей нужно было сказать. Мы не могли оставить ее один на один с такой новостью.

– Рассказать Тори должно было быть нашей обязанностью, – Каллум уставился на братьев Аль Муссад. – Она наша.

Рэйф начал рассказывать какую-то нелепую историю о том, что они не хотели тревожить спящих братьев, но Рори наблюдал за Пайпер. Она вздрогнула, порозовела. Он проработал в бизнесе достаточно долго, чтобы уметь читать человека. Рэйф и Кейд никогда бы ничего не выдали, но реакция Пайпер сказала ему, что ей есть, что скрывать.

– Ваше Высочество, что вы знаете такого, чего не знаем мы? – Рори был бы вежлив, но он хотел добраться до сути дела.

Кейд встал перед женой, словно защищая ее.

– Не она принимала это решение. Это сделал Шейх, и мы его поддерживаем. Тори не твоя жена. До тех пор мы берем на себя ответственность за нее.

– Тебе придется их простить, – сказала Пайпер, пытаясь встать рядом с мужем. – Они так и не покинули Средневековье. Для них женщина переходит от отца – или, в данном случае, от братьев – к своим мужьям.

Рейф покачал головой.

– Все не так уж и плохо, но в нашем мире Талиб – глава семьи. Тори – член этой семьи. Мы чувствуем, что ей нужно, чтобы кто-то присматривал за ней. Она, очевидно, умная девушка, но на карту поставлено нечто большее, чем ее собственная репутация. Эта дрянная статья, несмотря на то что ее происхождение связано с невинным падением, может навредить всем нам. Мы должны защищать своих.

– Тогда ты не против передать нам Тори. Таким образом, она больше не будет твоей проблемой, – прорычал Рори резче, чем собирался, но он имел в виду каждое слово. Ему не нравилась мысль о том, что королевская семья теперь рассматривала ее как обузу для рекламы.

Каллум встал рядом с ним, выступая единым фронтом.

– Она личность, а не какое-то подставное лицо. Я не позволю ей причинить вред, чтобы избавить людей, которые должны ее любить, от нескольких проблем. Дворец может пойти к черту, мне все равно. Она здесь имеет значение.

Пайпер улыбнулась, но за улыбкой скрывалась грусть.

– Я очень благодарна, что ты так считаешь. Я знала, что вы все хорошие люди.

– Но? – Оливер встал. Он держался подальше от круга разговоров, сдерживая себя. Он часто так делал, поэтому Рори не придал этому особого значения. Теперь он мог видеть, как Оливер похолодел. Его глаза стали прямо арктическими, когда он посмотрел на королеву. – Я предполагаю, что где-то в этом предложении есть «но».

Оливер закрывался на их глазах. Накануне вечером он был таким открытым, как тот Оливер, которого он знал до Ясмин. С каждой секундой Рори наблюдал, как его брат снова восстанавливает свои стены.

Хуже того, он подозревал, что Оливер был прав.

– Где Тори?

Каллум покачал головой.

– На данный момент обручальное кольцо – это формальность. Мы решили прошлой ночью. Она принадлежит нам. Пайпер, мы позаботимся о твоей сестре. Мы любим ее. Я не понимаю, почему у ее двери стоит охранник.

Это было новостью для Рори.

– Когда ты пошел ее искать?

Каллум провел рукой по волосам, в этом жесте было полно разочарования.

– Когда я проснулся, ее уже не было. Охранник не пустил меня внутрь. Затем, когда я нашел газету, я перешел в режим решения проблем и забыл вам сказать. Очевидно, Тори смущена, но у нее нет причин для этого. Ни в чем из этого не было ее вины. Пресса ведет себя злобно, и мы подадим в суд на каждую газету, которая опубликует статью, порочащую ее. И я выбью дерьмо из репортеров.

– Она потеряла сознание, – объяснила Пайпер. – Доктор был с ней, когда вы пришли. Я на самом деле думаю, что это было больше, чем обморок. Я думаю, у нее была паническая атака. Эти последние несколько недель, особенно последняя ночь, были для нее слишком тяжелыми.

Ужас охватил Рори от ее слов.

Каллум немедленно направился к двери. Дейн и Купер встали перед входом в холл, преграждая путь, который в конечном итоге привел их к апартаментам Тори. Каллум остановился и обернулся, его глаза расширились от удивления.

– Что это значит? Я хочу увидеть свою невесту. Я имею право убедиться, что она здорова. Ради бога, если бы мы говорили о Пайпер, вы бы хотели того же.