Габриэль упал на лицо, дергаясь и корчась от шока, но при этом яростно крича, поднял руку, чтобы нанести удар по огромному Дракону, который снова скрылся из виду под краем крыши.

Леон бросился вперед и ударил его в шею Подавителем Ордена в тот момент, когда его внимание было отвлечено. Глаза Габриэля расширились, а его крылья замерцали, когда Подавитель начал действовать.

Габриэль яростно набросился на него, ударил в челюсть, и они сцепились в кулачном бою, пока Леон хихикал и отбивал удары. Габриэль выглядел так, будто искренне хотел совершить убийство.

Леону удалось встать на ноги, когда они покатились по бетонной крыше, и он ударил Габриэля достаточно сильно, чтобы тот отлетел от него.

В следующее мгновение Леон уже был на ногах и бежал к краю крыши. — Увидимся позже, влюбленные птички! — крикнул он, прежде чем нырнуть головой вперед за край и, черт возьми, чуть не довел меня до сердечного приступа.

Но мгновение спустя Данте взвился к облакам снизу, и Леон взволнованно закричал, сидя на его спине, когда они помчались в небо.

Я услышала, как Габриэль толкается на ноги позади меня, и повернулась, чтобы посмотреть на него с нервной улыбкой. Мои ноги неловко переместились, когда я посмотрела на него, а он оскалился в ответ, выглядя злым, как утка, которой ощипали хвост.

— Итак… — начала я, удивляясь, почему я так чертовски нервничаю, поскольку ветка во внутреннем кармане, казалось, прожгла дыру в моем пиджаке.

Глаза Габриэля на краткий миг остекленели, и часть гнева сошла с его лица, когда он моргнул и посмотрел на меня.

— У тебя есть для меня подарок? — спросил он с любопытством, и я застенчиво улыбнулась, сокращая расстояние между нами, доставая ветку из кармана и предлагая ему.

Габриэль замер, когда потянулся за ней, и я не удержалась и ухмыльнулась про себя, понимая, что на этот раз я действительно удивила его.

— Я люблю тебя, Габриэль, — яростно сказала я, когда он взял у меня ветку. — Пожалуйста, не отгораживайся от меня, потому что звезды решили испытать нас.

Его глаза поднялись с ветки, чтобы встретиться с моим взглядом, и он медленно протянул руку, чтобы обхватить мою челюсть, проводя большим пальцем по моей коже и прогоняя заклинание сокрытия, которое я наложила, чтобы спрятать новое серебро в моих глазах.

— Ты знаешь, что я тоже люблю тебя, — прорычал он. — Я просто…

— Следующими будем мы, — поклялась я ему. — Мне не нужно Зрение, чтобы знать это. Мне не нужно видение или что-то подобное, потому что я чувствую это. С того момента, как я впервые встретила тебя, я чувствовала это в своей душе. Так же, как я чувствовала это с другими. Я неоднократно говорила вам, как вы все мне нужны, и это только подтверждает это. Мы все задавались вопросом, почему небеса выбрали Леона в качестве моего единственного и неповторимого, когда было ясно, что я никогда не смогу любить никого из вас иначе, чем другого. И теперь я знаю. Он не мой единственный и неповторимый. Это все вы. Как я всегда и говорила. И если звезды хотят заставить нас ждать наших серебряных колец или даже если они никогда не решат подарить их нам, я все равно чувствую в своей душе, что твое место здесь, с нами. Поэтому я принесла тебе ветвь, потому что хочу стать твоей парой. Я хочу сделать это по-Гарпийски и обещаю, что ты всегда будешь рядом со мной. Примешь ли ты это?

Между нами повисло молчание, пока Габриэль смотрел на красивую ветку в своей руке, его брови нахмурились, когда он вглядывался в ее детали.

— Я должен был подарить ее тебе, — прорычал он.

— Так подари мне тоже, — бросила я. — И ребятам тоже дай, если хочешь. Потому что они помогли мне сделать это. Они хотят, чтобы ты участвовал в этом так же, как и я.

Его губы разошлись в знак протеста, но когда его большой палец провел по камням, вделанным в окаменевшую ветку, я поняла, что он чувствует правду моих слов и силу, которую мы все вложили в ее создание.

Он издал вздох, полный боли, и притянул меня к себе, его рот нашел мой, когда я погрузилась в его объятия, и мое сердце заколотилось от глубины любви, которую я испытывала к нему.

Я застонала, обхватив его шею руками, и он поднял меня на руки, унося обратно в палатку и выдыхая мое имя.

— Это только ты, Элис. Только ты, — пробормотал он, укладывая меня в гнездо из одеял и быстро используя свою магию, чтобы удалить всю воду, пока наши поцелуи углублялись, и мы снимали друг с друга одежду.

Я поддалась ему, когда его вес придавил меня, и позволила ему разрушить мое тело и завладеть моей душой, когда мы соединились самым прекрасным и честным способом, который, как мне кажется, у нас когда-либо был.

Я чувствовала, как сила брачных уз скользит по моему существу, когда я отдавалась ему, и я знала по пылкому взгляду его глаз, что он тоже это чувствует.

Не имело значения, были ли его радужки серебряными или нет. Я принадлежала ему, а он — мне. Вот и все.