— Потому что я боялась, что мне снова будет больно, ведь ты единственный, кто способен причинить мне боль.

— Я не причиню тебе вреда, Сесилия. — Я отстраняю ее так, что смотрю на ее залитое слезами лицо. — Ты — огонь в моем ледяном сердце, и хотя вначале мне это не нравилось, вскоре я понял, что без этого огня мне не выжить. Мои чувства к тебе не похожи на обычные. Они не пропорциональны и не измеримы, и то сердце, которое ты растопила, и те эмоции, которые ты вызвала, принадлежат тебе. Лучше я буду разбит и разорван части с тобой, чем буду целым без тебя. Лучше я останусь зверем для тебя, чем стану человеком, которому придется выживать без тебя.

— О, Джереми…— Ее рука гладит мою щеку. — Почему ты не говорил ничего из этого раньше?

— Ты не давала мне шанса.

— Мне так жаль. Прости, что я позволила своему страху разлучить нас.

— Значит ли это, что ты полюбишь меня снова?

— Я никогда не останавливалась, идиот.

— Даже если я умираю?

Она плачет сильнее.

— Не говори так! Медицина в наши дни так развита, и наверняка есть решение.

— Ты бы полюбила мужчину, которому осталось жить несколько месяцев?

— У меня не было бы другого мужчины. — Еще слезы. Больше соплей.

Я хватаю ее лицо и глубоко целую ее, а она прижимается ко мне, приветствуя меня. Ее тело прижимается к моему, и все в ней тает.

Я целую ее за все то время, когда не мог. Я целую ее до тех пор, пока мы не вдыхаем друг друга.

Когда я отстраняюсь, я шепчу ей в губы:

— Я не умираю, lisichka.

Она несколько раз моргает.

— Но Илья сказал...

— Он солгал, чтобы заставить нас снова быть вместе.

— А как же самолет? Разве ты не летишь в частную клинику в Швейцарии?

— Я лечу домой, чтобы навестить родителей, а потом планировал вернуться.

Ее щеки приобретают глубокий оттенок красного, когда она делает шаг назад.

— Ох.

Прежде чем она успевает убежать, я хватаю ее рукой за талию.

— Теперь, когда я не умираю, ты берешь назад все, что сказала?

Она встречает мой взгляд и качает головой.

— Я имела в виду каждое слово.

— Правда?

— Правда. Я давно хотела поговорить с тобой, но каждый раз, когда подходила близко, пугалась и отступала. Я рада, что Илья дал мне этот толчок, даже если он чертов лжец.

— Я тоже. — Я целую ее макушку. — Хочешь поехать со мной домой? Мои родители уже давно хотят с тобой познакомиться.

— Они... хотят?

Я киваю.

Она улыбается и заправляет прядь за ухо.

— С удовольствием.

Мои губы снова находят ее губы, и она визжит, когда я поднимаю ее и несу на руках.

Сесилия Найт официально моя.

Сейчас.

В будущем.

Навсегда.