Напряжение нарастает, прилипает к коже и пробирает до костей. Я дрожу, но все еще не могу оторвать взгляд от этих океанских глаз.

Они снова потемнели — проявление переменчивого настроения их владельца.

Я не знаю, связано ли это изменение со мной или с тем фактом, что за двенадцать часов он коснулся меня больше, чем за все недели, что я его знаю.

Но я попала в его паутину.

Не в силах пошевелиться.

Абсолютно зажата под мозолистыми прикосновениями его худых пальцев, которые впиваются в мою чувствительную кожу со смертоносностью кнута.

Когда он заговорил, его низкие, глубокие слова почти парализовали меня.

— Ну, если гипотетически, то у меня извращенный вкус и склонность к насилию по отношению к противоположного полу. А ты такая чертовски хрупкая, я сразу сломаю тебя.

— Как ты, ангелочек?

Я внутренне качаю головой, чтобы сосредоточиться на сияющих чертах лица моей мамы.

Мы общаемся по FaceTime, как самая крутая пара мать-дочь, потому что так принято.

Если Джереми считается клоном папы, то я — мамина удачная попытка 2.0. Я бы хотела отметить, что мне никогда не удастся добиться ее элегантности, но у нас одинаковые мелкие черты лица, каштановые волосы — хотя мои длиннее — и круглый разрез глаз. Хотя мои светлее, как у папы.

Ее глаза более призрачны, как будто в них скрыта трагическая история. И я знаю, что так оно и есть. Давным-давно, еще до моего рождения, мама не была так счастлива, как в течение всей моей жизни.

Еще одна вещь, в которой мама всегда будет меня побеждать, — это балет. Лия Волкова была одной из самых известных прима-балерин Нью-Йорк Сити Балета. В детстве я смотрела ее выступления — тайком, потому что ей бы это не понравилось, — и была заворожена. Я хотела быть похожей на нее любой ценой, взлететь в небо и точно знать, где упасть.

Нахожусь ли я на этом этапе? Не совсем. Я нахожусь на том перепутье, где не знаю, стоит ли мне сосредоточиться на колледже или лучше стать профессиональной балериной. Я влюбилась в балет с первого взгляда в четыре года, но все же я считаю, что больше тяготею к академическим занятиям. Поскольку профессиональная жизнь балерин коротка, я не хочу, чтобы потом мне было нечем заняться.

То есть, если мое будущее еще не определено.

— О, ты знаешь. Все по-старому, все по-старому. — Я вскидываю руку в направлении своей комнаты в особняке Язычников. — Играю в пленницу Джера ради шуток и хихиканья. Башня из слоновой кости и позолоченная клетка сменяют друг друга.

Она делает ужасную работу, чтобы подавить улыбку.

— Это не смешно.

— Я знаю, знаю. Просто ты выглядишь так очаровательно, когда выплескиваешь весь этот сарказм.

— Спасибо, но я предпочитаю «красивая», а не «очаровательная». Учитывая мой статус в колледже и мои попытки вести себя старше. И серьезно, мам, ты не можешь поговорить с Джером, чтобы он дал мне немного свободы? Такими темпами я умру молодой, и мой призрак начнет выкладывать вдохновляющие видео на TikTok.

Линии смеха все еще остаются на ее лице.

— Я так и сделала, и он ответил, что просто присматривает за тобой.

— Это просто предлог, чтобы запереть меня.

— С которым твой отец полностью согласен. Ты знаешь, что он не хотел, чтобы ты пропадала из его поля зрения.

— Потому что я девочка?

Ее глаза смягчились до светло-голубого цвета.

— Потому что у него слишком много врагов, и он беспокоится о твоей безопасности.

Мои губы выпячиваются вперед, преувеличенно надутые.

— Значит, я — его слабое место?

— Мы трое, но мы и его сила, Анни. Ты ведь знаешь это, верно?

— Знаю. Но это все равно отстой.

— Я знаю. Мне жаль.

— Не стоит. Это не твоя вина, и я понимаю. Так и должно быть. Я просто ворчу. Хватит обо мне. Как дела дома? У вас все в порядке? Вы скучаете по мне?

— Как сумасшедшие. Сейчас я уговариваю твоего отца найти нам дом на острове Брайтон, чтобы мы могли жить рядом с тобой

— Пожалуйста, не надо. Папа просто приведет с собой целую армию.

— Ты думаешь?

— Да. Помнишь, как мы в последний раз ездили в Россию на Рождество? У меня мурашки по коже при мысли о всей этой охране. И когда я спросила его, не кажется ли ему, что это слишком? Он ответил, что абсолютно нет. — Я подражаю папиному бесстрастному голосу, и мама разражается смехом. Даже ее смех такой же царственный, как и она сама.

— Ты такая непослушная чертовка.

— Ты все еще любишь меня.

— О, люблю. — Она вздыхает, потом вздыхаю и я.

Мысль, которая мучает меня каждый момент бодрствования и сна, выходит на передний план, и я делаю паузу, обдумывая свои слова.

— Эй, мам?

— Да, ангелочек?

— Папа рассматривает возможных женихов для меня?

Между ее бровями появляется нежная морщинка.

— Почему ты так думаешь?

— Разве это не моя судьба?

— Ты еще молода. Твой отец не выдаст тебя замуж, когда тебе только исполнилось семнадцать.

— Скоро восемнадцать. И не все ли равно, сделает он это сейчас или через несколько лет?

— О, Анни. Вот почему ты так хотела поступить в колледж? Ты думала, что у тебя есть всего несколько лет до того, как твоя свобода будет конфискована?

— Разве это не так?

— Адриан никогда бы не заставил тебя выйти замуж за кого-то против твоей воли. Неужели ты так мало веришь в своего папу?

— У меня мало веры в его мир. В наш мир. Женщины — всего лишь броский аксессуар и валюта для того, кто больше заплатит. Я знаю, чего от меня ждут, чтобы я укрепила союзы Братвы с любым, кого они сочтут достойным.

— Им придется убить меня, прежде чем я позволю им использовать тебя в качестве пешки.

— Спасибо, мама. Но я не хочу быть причиной несчастья нашей семьи. Когда Пахан прикажет папе выдать меня замуж за одного из сыновей другого лидера или в одну из преступных организаций, единственное, что он может сделать, это согласиться

— Он не согласится.

— Тогда его просто объявят предателем и изгонят.

— Анни...

— Все в порядке, мама. Я уже давно смирилась с этой судьбой. Ну, не совсем смирилась. Понимаю, наверное.

— Нет, это не в порядке. — Она придвигается ближе к телефону, выражение ее лица серьезное. — Да, мир, в котором мы живем, жесток, но это не значит, что мы с твоим папой не будем за тебя заступаться. Кроме того, если ты влюбишься, кто посмеет заставить тебя выйти замуж за незнакомца?

Мои губы разошлись.

Вот оно.

Почему я никогда не думала об этом раньше? Ну, я думала, но не думала, что это что-то изменит.

То есть, пока мама не подтвердила это.

Папа не заставит меня выйти замуж против моей воли, но он будет более убедителен, если у меня действительно будет парень.

У меня его никогда не было. Конечно, я флиртовала и заводила как можно больше друзей, но никогда не делала этого официально. Это означало бы поставить бедного мальчика в прямой конфликт с папой, Джереми и их столь же безжалостными охранниками.

При одной мысли о хмуром лице Коли, старшего папиного охранника, меня бросает в дрожь. Он разорвал бы беднягу на куски еще до того, как тот успел бы представиться папе.

Ой.

Но если это означает, что я выберусь из предначертанной мне жестокой судьбы, то, возможно, стоит попробовать.

— Анни? Ты все еще тут? — мамин голос выводит меня из раздумий.

— Да. Как дела?

— Не говори своему папе то, что ты только что сказала мне, а то он расстроится.

— Я расстроюсь из-за чего?

Мамино лицо озаряется широкой ухмылкой, когда он подходит к ней сзади, наклоняется и целует ее в макушку.

Обморок.

Я хочу такого мужчину, как папа. Да. Он груб со всеми, и не стоит встречаться с ним в темном переулке или даже средь бела дня, но он всегда относился к маме как к королеве.

Ангел его мира.

Человек, который заставляет его тьму уйти.

Он гладит ее по щеке.

— Я искал тебя, Леночка.

— Меня не было всего полчаса.

— Все равно слишком много времени.

— А, привет? Я здесь, ребята. Спасибо, что заметили.

Папа наконец-то смотрит на телефон, который мама держит в руках, и улыбается. Или настолько, насколько это можно назвать улыбкой для крутого главаря мафии.

Плевать, что все говорят. Этим лохам из Нью-Йоркской Братвы конец, если бы не стратегический мозг папы.

— Аннушка, а там не поздно?

— Нет, и ты не даешь мне побыть наедине с мамой, папа. Серьезно, я ранена.

— Ты драматизируешь. Ты разговариваешь с ней уже полчаса.

— Но, папа!

— Спокойной ночи, Аннушка. Мы тебя любим.

Он берет телефон из рук мамы, и она смеется, а потом визжит, когда линия обрывается.

Отлично. Теперь я знаю, чем мои родители занимаются ночью.

Я плюхаюсь на кровать и смотрю на сверкающие фиолетовые предметы, свисающие с потолка.

В голове роятся самые разные мысли. Первая из них заключается в том, что мне нужно найти выход из своей судьбы.

Ладно, может быть, это не первая, потому что я не могу перестать думать о вчерашних словах Крейтона.

Насильственные наклонности.

Извращенные вкусы.

Я до сих пор чувствую его глубокий голос у своего уха и яростную дрожь, которая охватила меня сразу после этого.

Это было определенно не то, что я ожидала услышать от такого человека, как Крейтон. Он мог бы солгать, но у него нет на это причин.

Кроме того, он ужасно упрям.

Я была настолько ошеломлена, что пришла в себя только после того, как он взял приготовленный мной обед и вышел из беседки.

По правде говоря, я все еще ошеломлена.

Очевидно, это было его предупреждение, чтобы заставить меня держаться подальше, так какого черта я теперь еще больше заинтригована им?

Что семнадцатилетняя девушка считает ненормальным и извращенным?

Думаю, есть только один способ выяснить это.