— Я сказала ему оставаться на месте, пока я не выясню ситуацию, так как не хотела, чтобы он столкнулся с вами, ребята. — Я бы похвалила себя, если бы могла. Вот это правдоподобная ложь.

— И все же... — начал Гарет.

— Что? — Я поднимаю подбородок. — Крейтон спас наши с Джереми жизни. Ты должен наградить его, а не избивать за это. Кроме того, если ты беспокоишься, что это дело рук Элиты, то угрожать Крейтону все равно не имеет смысла. Он никогда не был частью этого клуба.

— Его двоюродный брат — был, — говорит Киллиан совершенно искренне.

— Но не он. Никогда не был и никогда не будет. Время, которое ты теряешь здесь, можно было бы использовать для беспокойства о Змеях, которых ты так основательно обидел, Килл. Ты, конечно, понимаешь, что они — наиболее вероятные виновники всего этого беспорядка?

Я вижу, что до них дошло, по едва заметным изменениям в их лицах. Они, должно быть, тоже думали о том, что Змеи могут быть виноваты, но поскольку Крейтон был у них в руках, они предпочли поверить, что это Элита.

Николай отбрасывает свое оружие, выглядя подавленным тем, что его веселье было испорчено.

— Должен признать, что вся эта история звучит запутанно, — говорит Киллиан. — Тебя даже не беспокоит, что Джереми может услышать и узнает об этом инциденте?

Я сглатываю, уже не чувствуя себя такой храброй. Тем не менее, я изо всех сил стараюсь сохранить спокойство.

— Я поговорю с братом, когда он проснется. А пока отпустите Крейтона.

И Киллиан, и Николай выходят из комнаты.

Только Гарет остается и помогает мне развязать его. Засохшие следы крови выглядят ужасно на фоне его неземной красоты лица.

Недостаток света придает его чертам резкие углы, почти зловещие на вид. Его губы слегка приоткрыты, и я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку, чтобы коснуться их или его. Но потом я вспоминаю, что он не любит, когда к нему прикасаются, и опускаю руку.

После того, как мы закончили снимать веревки, я приседаю возле его кресла.

— С ним все будет в порядке?

Гарет прислонился спиной к стене, скрестив руки, выражение лица бесстрастное, но настороженное. На его мокрой рубашке, шее и лице видны следы пожара.

— Он просто без сознания. Возможно, очнется через несколько минут.

— Я позвоню Реми и Лэну, чтобы они приехали за ним.

— Или ты можешь подождать, пока он очнется и уйдет сам.

— Я не верю, что Килл или Нико не вернутся сюда и не закончат то, что начали.

Гарет улыбается.

— Это правда. Позвони, но вместо Лэндона пусть будет Брэндон. Элите здесь не рады.

— Хорошо. Спасибо, Гарет.

— Не благодари меня пока. Джереми узнает об этом так или иначе. Пока никто другой не открыл рот, я буду единственным, кто расскажет ему обо всей этой сцене.

— Я понимаю.

Кажется, я вляпалась в худшие неприятности, чем рассчитывала.

Так что я, возможно, переоценила свои возможности справиться с последствиями пожара.

После того, как Джереми проснулся и узнал о том, что произошло с Крейтоном, он прямо-таки отправил меня под домашний арест.

Меня сопровождают туда-сюда между КЭУ и особняком. Мне даже не разрешают работать волонтером в приюте.

Его оправдание: это опасно.

И на этот раз мама на его и папиной стороне. Она даже сказала мне, что это хорошая идея — вернуться домой на некоторое время.

Это была неделя постоянной охраны, границ и дурацкой запертой тюрьмы.

Я могу общаться с девочками только по смс или иногда, когда умоляю охранников разрешить мне пообедать с ними.

Ну, не совсем умоляю. Я научилась еще и угрожать.

Плюс этой ситуации в том, что Джереми лично не пошел против Крейтона. Наверное, потому что он знает, что тот спас ему жизнь.

Но он все равно сказал мне, что будет покойником, если увидит его в моей компании.

Вот почему я держала дистанцию.

Реми и Брэн забрали его в тот день, и Реми сказал, чтобы Илай ни в коем случае не узнал об инциденте с похищением или попыткой пыток его брата.

— Если псих Илай узнает, что это случилось с Крей-Креем, он сожжет весь особняк дотла, убедившись, что на этот раз в нем находятся все язычники, — сказал Реми.

— И он позаботится о том, чтобы никто не смог спрятаться от его гнева, — сочувственным тоном продолжил Брэн. — Прими это от нас, Анни. Илай и Лэн — те люди, которых лучше избегать, и никогда, ни при каких обстоятельствах, не становиться на их плохую сторону.

Я не видела и не разговаривала с Крейтоном с тех пор, как его забрали.

Вскоре после этого он прислал мне несколько сообщений, в основном спрашивая, все ли у меня в порядке и как мне удалось его вытащить, и на этот раз именно я игнорировала его.

Может, я и приняла смелую меня, но она не может быть безрассудной. Не тогда, когда я уверена, что угрозы Джереми могут стать реальностью в мгновение ока.

И, возможно, это в любом случае к лучшему. Я никогда не прощу себе, если с ним что-то случится из-за меня.

Кроме того, после пожара между тремя клубами начались совершенно грязные отношения.

До сих пор неизвестно, кто стоял за пожаром — Змеи или Элита, или это были совместные усилия.

Напряжение в обоих университетах нарастает, и это очень похоже на холодную войну. Все три клуба собирают свои силы, и никто не знает, когда может начаться хаос.

Сегодня мне удалось убедить Джереми разрешить мне пойти в приют без охраны.

Он разрешил, только если охранники останутся снаружи, так что я не могу жаловаться.

Первое, что я делаю, как только прихожу, — бегу проведать Тигра. Я бегу трусцой к его клетке, ухмыляясь впервые за неделю.

— Скучала по тебе, малыш! Как ты...

Я останавливаюсь, когда на месте, где должен был быть Тигр, оказывается маленький хомячок.

Мое сердцебиение учащается, и я медленно отступаю назад. Гарри, который идет по коридору, замечает меня и подбегает.

— Где ты была, девочка? Мы соскучились по твоему лицу. — Он обнимает меня, и я отвечаю ему, все еще ошеломленная своей находкой.

— Я была занята в школе, — предлагаю я, когда он отстраняется. — Эй, Гарри, где Тигр?

— Тигр? — повторяет он. — А, Тигр, кот, которому ты позволила покататься на своем лице? Он ушел.

Я чуть не падаю в обморок, мои ноги делают шаг назад. Гарри хватает меня за руку и хлопает по лбу.

— Господи, я и мой рот. Под я «ушел» я не имею в виду «умер». Нет, нет. Я бы сказал тебе об этом, и мы бы устроили настоящие похороны и все такое. Он ушел, в смысле, его забрали.

— О.— Мое дыхание постепенно приходит в норму, но боль не утихает. Я рада, что он нашел любящего хозяина, но мне жаль, что я не смогла с ним попрощаться. — Ты знаешь, кто его забрал?

— Без понятия. Услышал об этом от доктора Стефани, когда ходил кормить его сегодня утром. — Он игриво потрепал меня по щеке. — А теперь выкладывай фактическую причину твоего отсутствия. И не говори мне ерунду про «занята в школе». Ты уехала на косметический семинар, не взяв меня? Мне нужны подробности о том, где ты делаешь процедуры для лица, потому что, Боже мой, ты не только выглядишь как куколка, но и кожа у тебя как у куколки.

Я улыбаюсь.

— Тсс, никому не говори о косметическом семинаре. Это будет наш маленький секрет.

— Я так и знал. Эта маленькая сучка, клянусь. — Он дразняще щиплет меня за щеку.

— Возьмешь меня с собой в следующий раз?

— Может, сначала отпустишь меня? — Я смеюсь.

— Нет, пока ты не пообещаешь. Только мы вдвоем, чтобы никто из остальных не узнал секрет.

В один момент я смеюсь над выходкой Гарри, а в другой меня оттаскивают назад, схватив за талию.

Я ударяюсь о твердую грудь, когда надо мной нависает всепоглощающее присутствие.

Пальцы Крейтона впиваются в ткань моего платья на талии, как будто он намеревается сжечь его и выгравировать свои отпечатки на моей коже.

Я поднимаю голову, чтобы разглядеть его лицо. Ни следов крови, ни копоти, ни загрязнений на его преступно привлекательных чертах.

Зато есть тьма, медленная, кипящая, которая может превратиться в ураган.

Несмотря на мое решение держаться подальше, в моем животе порхают злобные бабочки, намереваясь поглотить меня изнутри.

Несправедливо, что он одет в свои обычные джинсы и толстовку, но при этом выглядит прямо как с показа мод. Еще более несправедливо, что он обладает суперспособностью завладевать моим вниманием, даже не пытаясь.

— Она сказала отпустить ее. — В его глубоком голосе слышится нотка гнева, и я вздрагиваю, хотя он направлен не на меня.

Гарри, который вынужден отпустить меня, кажется, не замечает напряжения и просто таращится на него.

— О боже, привет, красавчик. Не знал, что ты вообще-то разговариваешь. А мы скучали по тебе всю эту неделю! Погоди-ка, ты приходишь только ради Анни?

Мои губы раздвигаются. Только не говорите мне, что Крейтон не был в приюте, когда меня не было рядом?

Вместо того, чтобы ответить ему, Крейтон тащит меня за собой в маленький уголок, который я использую в качестве офиса, оставляя Гарри позади.

— Приятно было пообщаться! — кричит он позади нас. — И не забывай о нашей сделке, Анни, иначе я принесу тебя в жертву Иисусу и начну называть тебя Никой.

— Не смей! — я смотрю на него через плечо.

Он только гримасничает, ухмыляется, затем формирует пальцами дырочку и вводит и выводит из нее указательный палец другой руки.

Мои щеки пылают, когда Крейтон заталкивает меня в комнату и захлопывает за нами дверь.

Вся неловкость забывается, когда его грудь прижимается к моей.

Мои ноги шатаются назад, пока я не ударяюсь о стену. Я открываю рот, чтобы заговорить, но даже это прерывается, когда он хватает меня за руки и бросает их над моей головой на стену.

Глубокий тембр его голоса отражается от моей кожи, когда он шепчет слишком близко к моему лицу:

— Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, и ты ответишь на них, Анника. Солжешь мне, и будешь наказана. Все ясно?