— Ани!!! Почему ты не сказала мне, что эта вечеринка — твоя обычная? — Ава хватает ее за плечо. — Я сейчас влюбилась в девушку.

На них одинаковые тюлевые платья. У Авы кораллово-розовое, а у Анники — пастельно-фиолетовое. Клянусь, они каждый час что-то покупают.

— На самом деле, нет. — Ани окидывает взглядом наше окружение. — Обычно меня не пускают на вечеринки Джера, и, говоря «обычно», я имею в виду «никогда». Охранник впустил нас раньше, потому что я вроде как умоляла.

— Не волнуйся, мы защитим тебя. — Ава подталкивает Сесили. — Разве не так?

Та берет красную чашку Solo со стола рядом с нами и издает нечленораздельный звук.

— Видишь? Сес всегда тебя прикроет. — Ава говорит Ани с искренним смехом.

Я подхожу ближе к Сесили, которая навязчиво следит за лестницей. Вчера я думала, что снаружи особняк огромный, но изнутри это настоящий замок.

В нем царит царственная атмосфера, смешанная с готическими штрихами. Он, несомненно, старый, возможно, старше обоих университетов.

Я слышала, что три особняка, разбросанные по острову, были замками, которые использовались в качестве оборонительных линий в средневековых войнах. Теперь они используются как резиденции для тайных орденов, незаконных организаций и извращенной молодежи.

Элита, единственный клуб КЭУ, который входит в их нечестивый союз, вероятно, является более скромным по сравнению с клубами Королевского университета.

Хотя я бы не была так уверена, учитывая, что Лэн возглавляет Элиту.

— Ты в порядке? — спрашиваю я Сесили.

Она мотает головой в мою сторону, и алкоголь проливается на ее руку.

— Что такое?

— Я просто спрашиваю.

Она широко улыбается, делая ужасную работу по скрытию своего дискомфорта.

— Я в порядке, правда. Не волнуйся, Глин.

— Это только заставит меня волноваться еще больше.

— Я большая девочка, я могу о себе позаботиться. Правда, не обращай на меня внимания.

Моя грудь сжимается, и я сглатываю слюну, собравшуюся во рту. Не обращай на меня внимания, Глин. Такие люди, как я, просто не важны.

Слова Девлина возвращаются в мое сознание со смертоносностью урагана. Красный цвет медленно вползает в мое зрение. Капля.

Капает.

Капает.

— Ты важна, Сес, — задыхаюсь я. — Ты даже не представляешь, насколько ты важна.

Тень недоверия прокрадывается в ее черты, но затем они смягчаются,

— Спасибо, Глин. Ты самая милая.

— Что это за гребаное предательство? Я самая милая! — Врывается Ава, хлопая ресницами. — Глин — куколка.

Сесили поднимает бровь.

— Нет, это ты ругаешься, как пират.

— И я чувствую себя настолько обделенным, что лишаю права дружбы всех вас сучки.

Мы оборачиваемся, услышав характерный голос Реми. Он поднимает вверх свой очень аристократичный и в данный момент взбешенный нос на нас, одновременно откидывая назад свои шикарные волосы.

Крей, он же его невольная тень, стоит на небольшом расстоянии от нас, засунув обе руки в карманы.

— Как вам, ребята, удалось попасть в «Королевский университет»? — спрашивает Сесилия.

— Ани — куколка и замолвила за нас словечко перед охранниками. — Тон Реми становится резко обиженным. — С каких это пор ты устраиваешь вечеринки без меня?

— С тех пор, как, ну, я не знаю, ты все время веселишься без нас? — Ава показывает пальцем на его грудь. — Ты же не видишь, что мы лишаем тебя права на дружбу?

— Я не могу в это поверить. Значит, это моя вина, что ты не идешь с нами, когда я прошу?

— Да. Если ты забыл, то в итоге ты уходишь от нас, чтобы трахнуть что-нибудь в юбке.

— Какого хрена, Ава? Конечно, я бы выбрала секм, а не твои мимозы и пьяные разглагольствования о каком-то психопате. Трахаться — вот суть этих вечеринок, а не твои неразрешенные чувства!

— Да пошли вы, ваша милость.

— Вообще-то ваша светлость, но я согласен на повышение титула. — Он ухмыляется. — Итак, кто настроен на оргию?

— Фу, — в унисон сказали Ава, Сесили и я.

Крей поднимает одну руку. Анника морщится.

— Не понимаю, что вы, ребята, нашли веселого в этой вечеринке. Может выберемся отсюда? Я готова на все, что предложит Реми.

— Анни, милая. — Ава схватила ее за плечо. — Ты никогда, никогда не должна соглашаться на планы Реми. Он оставит тебя в неизвестном месте с неизвестными людьми и уйдет, чтобы намочить свой член.

— Я не оставлял тебя в неизвестном месте с неизвестными людьми! — Реми кричит. — Меня выгнал из моего собственного дома этот ублюдок...

Ава захлопывает ему рот ладонью, заставляя его замолчать на полуслове, а затем смотрит на него, но он лишь подергивает бровями.

Освободившись от хватки Авы, Анника усмехается и скользит к Крею, а затем толкает его плечо своим.

— Не знала, что ты придешь. Я бы выбрала платье получше.

Его выражение лица остается пустым.

— Почему?

Она закатывает глаза, затем поправляет тюль на юбке.

— Тебе нравится это?

Он ничего не говорит, продолжая, как обычно, смотреть на Реми, препирающуегося с Сесилией и Авой.

Кажется, не обращая внимания на то, как Крейтон откровенно игнорирует ее, Анника продолжает:

— Я не знала, что тебе нравятся оргии.

— Нет, — говорит он, по-прежнему не глядя на нее.

— Ты просто поднял руку, когда Реми предложил это.

— Он заплатил мне за это.

— О, значит, они тебе не нравятся. Ха. А я-то думала привлечь твое внимание каким-то образом.

Он наконец наклоняет голову в ее сторону.

— Почему?

Ее улыбка расширяется, когда он смотрит на нее.

— Потому что я точно собираюсь вытащить тебя из твоей раковины, так как Реми явно не справляется. Интересно, ведет ли он список всех методов, которые он пробовал, чтобы я могла сократить бесконечные варианты, которые у меня на уме?

— Ты слишком много говоришь. — Крей просто поворачивается и уходит.

Плечи Анники сгорбились, но вскоре она оживилась.

— Я действительно должна уйти отсюда, пока Джер не увидел меня. Или хотя бы спрятаться.

Я подавляю улыбку, наблюдая за ними, но она медленно исчезает, когда я мельком вижу Гарета, направляющегося наверх.

Это непроизвольная реакция, но я проскальзываю между остальными и крадусь за ним.

Поскольку вокруг так много людей и так много хаоса, мне удается незаметно слиться с толпой.

Однако, когда я поднимаюсь наверх, зловещее чувство медленно ползет по моему позвоночнику. Я подавляю его и остаюсь на хвосте у Гарета, пока он ускользает незамеченным.

Он обладает тихим присутствием, которое почти не ощущается, когда его окружают такие божественные существа, как Джереми, Киллиан и Николай.

Однако, когда он один, он кажется... угрожающим. В какой-то степени непредсказуемым. Но, опять же, нельзя ожидать, что единственный брат Киллиана будет абсолютно нормальным.

Чем глубже он заходит в зал, тем меньше людей там остается. Он поворачивает, и я следую за ним, но за долю секунды я понимаю кое-что о людях, стоящих у стен.

Они другие.

Если внизу полно студентов, то сейчас их возраст значительно старше.

У них также злые, угловатые черты лица, и они смотрят на меня в угрожающей позе.

В одно мгновение я чувствую себя в окружении тех жутких кроликов-охранников с инициации. И это не менее жутко теперь, когда на них нет масок.

— Что-то ищешь?

Я вздрагиваю, когда на мое плечо опускается рука. Я оборачиваюсь и вижу, что Гарет смотрит на меня сверху вниз.

Как...

Я ищу дорогу впереди себя. Могу поклясться, я видела, как он свернул на ту дорогу. Как он появился позади меня?

Есть ли здесь тайная тропа?

— Нет, — говорю я в ответ на его вопрос, изо всех сил стараясь скрыть свою реакцию.

— Потеряться один раз может быть совпадением, но два раза — это уже перебор. Так что, может, расскажешь мне, почему ты следила за мной.

Я не упускаю из виду тт, что охранники начинают подходить ко мне со всех сторон, кружа вокруг меня, как группа хищников, набрасывающихся на свою жертву.

— Дело не в том, что я следила за тобой, — спасибо, что мой голос звучит достаточно нормально.

— Нет?

— Нет.

Он делает паузу, наблюдая за мной без изменений в выражении лица.

— Есть одна проблема, с которой сталкиваются специалисты в дикой природе. Некоторые животные возвращаются в ловушку, потому что знают, что найдут пищу, поэтому они продолжают попадать в живую ловушку снова и снова, и... — Он подходит ближе. — Снова.

— Что это значит?

— Я не знаю, Глиндон. Ты скажи мне. В конце концов, это ты следила за мной в моем собственном доме.

Безумная идея, которую я вынашивала с самого вечера, медленно проявляется, и я сглатываю.

— Как насчет услуги?

— Какого рода услуги?

— Тебе... не нравится Киллиан — или, скорее, его наглость и постоянная потребность превратить твою жизнь в ад. Я могу помочь вам отстранить его от тебя.

Он приподнял бровь.

— И как ты собираешься то сделать?

— Занимая его.

Он разразился смехом, звук эхом разнесся вокруг нас, как призрачный напев.

— Либо ты шутишь, либо не имеешь ни малейшего представления о том, с кем имеешь дело.

— Вообще-то имею. Он постоянно мучает меня с первой нашей встречи.

Выражение лица Гарета ожесточается.

— И ты думаешь, что это что-то значит в великой схеме вещей? Как долго ты его знаешь? Неделю? Месяц? Это не имеет никакой ценности или достоверности.

— Он одержим мной или чем-то, связанным со мной, и пока он одержим, у меня есть власть над ним. — Я поднимаю грудь. — Ты можешь дискредитировать меня весь день, но мы с тобой оба знаем, что Киллиан не из тех, кто бросает дело на полпути.

Легкое сужение глаз — единственное изменение в поведении Гарета, но я знаю, что пробила его броню, когда он спрашивает:

— И что ты хочешь взамен?

— Я сразу перейду к делу.

— Во что бы то ни стало.

— Я расследую смерть моего друга, и мне сказали, что он был частью первой инициации Язычников в этом году. Ты — один из лидеров и наверняка имеешь доступ к записям с камер и тому подобному?

— Что дальше?

— Если ты предоставишь мне их, я стану твоим союзником против Киллиана.

— Откуда мне знать, что ты не пойдешь против меня? На самом деле, откуда мне знать, что это не очередная больная игра Киллиана?