СПОКОЙСТВИЕ

Мор

Море было спокойным, как стекло. Я не стал задерживаться на палубе слишком долго, так как меня мог кто-нибудь заметить, например, какой-нибудь пеликан, подчиняющийся приказам Лоухи. Но мне хватило этого времени, чтобы подышать свежим воздухом и поглядеть на проблески солнца, встающего на горизонте. Я знал, что погода изменится, но сейчас я приветствовал солнце. Я стал с ним единым целым, словно оно слишком надолго покинуло моё королевство, и теперь я должен был приветствовать его возвращение. Может быть, тогда всё снова могло встать на свои места?

Но затем облака опустились, и восход поглотило море стального цвета. Я испустил низкий вздох и взглянул на слуг. Они мерно гребли, а лодка разрезала воду, точно острое лезвие. У нас оставалось ещё несколько часов до Сумеречной окраины.

Я спустился под палубу и вернулся в капитанские каюты. Когда-то я владел огромными длинными кораблями, которые стояли на якоре в Ночном форпосте, но со временем море поглотило их. Несколько больших кораблей, принадлежащих мне, всё ещё стояли на севере. Один из них располагался рядом с Хийсинским лесом в крошечной бухте, напоминающей тропический лес. Смертные назвали бы это место раем. Там росли роскошные цветы и растения, а вода там была тёплой и чистой. Только вот мой рай был тёмным, холодным и жестоким.

И всё же часть меня хотела отвезти туда Ханну. Даже если бы корабль пришёл в негодность, мы смогли бы устроить себе дом на пляжах с белым песком. Ей бы понравилось это место, она бы почувствовала себя там как дома, а я был бы счастлив, если бы она была счастлива.

«Я был бы счастлив, если бы она была счастлива».

Эта мысль застала меня врасплох.

Король не мог так думать. Это было так не похоже на Бога.

Я покачал головой, отогнал эту мысль и снова стал думать о больших кораблях.

В этих больших кораблях всё было таким величественным и пышным, а их интерьеры сияли хризолитом и кожей. Но на этом судне каюты капитана, располагавшиеся в хвостовой части, едва ли могли вместить меня. Хотя кровать там была удобной, и когда я вошёл внутрь, я увидел крепко спящую Ханну.

Конечно же, голую. Нам пришлось снять мокрую одежду. После чего мне пришлось трахнуть её, пока она не отключилась. Я был очень впечатлён тем, как она вела себя на собрании со всей моей братией, и я видел, что она впечатлила и их тоже. Я почувствовал, что мне очень повезло, что она стала моей королевой. Когда я был с Лоухи, меня пугало коварство её ума и то, как она использовала свои силы. Но в случае с Ханной, я испытывал изумление и гордость, видя, как она расцветала, превращаясь в Богиню. Я не знал, замечала ли она изменения, происходившие в ней. Она была слишком молодой и слишком сосредоточенной на изменениях своего тела и внешности. А её тело становилось сильнее и красивее с каждым днем. Но она пока не догадывалась, что самые масштабные и значимые изменения происходили внутри неё.

Однако сейчас она была вымотана. Тренировками, нахождением под водой, остатками магии внутри неё. Чёрт, кажется, она так и не восстановилась после того, что моя Сумеречная сущность и я проделали с ней на прошлой неделе. Море наконец-то утихло, и мне не хотелось будить Ханну. Ей был необходим отдых.

Я сел рядом с ней на кровати, и матрас прогнулся под моим весом. Её тело было произведением искусства. Долгие каждодневные тренировки сделали её бедра гладкими и мускулистыми, попу крепкой, а руки сильными. Но всё остальное было таким нежным. Естественные округлости её живота, полные груди, мягкая плоть на внутренней части бедер. Мне надо было показать ей, что то, кем она была снаружи, соответствовало тому, кем она была внутри: могущественной, но ранимой, сильной, но мягкой.

Иногда я думал о том, что Випунен был тем самым, настоящим Богом, который просто бросал кости, пытаясь предугадать будущее. А если это был не он, то Создатель, кто бы он ни был, просто сидел и наблюдал за тем, как всё обернётся. Было так просто представить, что могло случиться с Ханной. Если бы я не спас её от Лоухи в Звёздных топях, была бы она теперь жива? Что если Лоухи забрала бы её? Может быть, там она должна была превратиться в Салайнен, ту самую, что должна была меня уничтожить, или ту, что воскресит древних богов? А если вспомнить ещё более ранние события? Если бы Ханна попала в руки Лоухи или бродяг-скелетов сразу же после того, как она отправилась в Туонелу на поиски своего отца? Могла ли она перейти на их сторону?

Было ли удачным стечением обстоятельств, случайностью или судьбой то, что я завладел Ханной и, в итоге, сделал её королевой?

Я, конечно, не мог не думать о словах Тапио о том, что Ханна в любой момент могла измениться и стать той, кого мы боялись. Именно по этой причине я хотел бы на сто процентов доверять Випунену. Она тренировалась с ним в одиночку... кого он хотел из неё сделать? Я не сомневался в том, что Ханна сможет защитить себя, она показывала мне некоторые приёмы, которым она научилась, плюс у неё уже были боевые навыки. Випунену не обязательно было делать из неё воина. И если он это делал, значит, существовала какая-то проблема.

Могла ли воин-Ханна перейти на тёмную сторону, пойти против меня, превратиться в ту самую Салайнен? Может быть, Салайнен это и была она, только в другом временном пространстве, в другом будущем?

"Соберись, мать твою, — отругал я сам себя. — Ты рассуждаешь как несчастный смертный, а не как Бог. Ханна — твоя королева, она объединит эти земли и точка".

Я ущипнул себя за переносицу и тяжело вздохнул. Несмотря на весь наш секс, напряжение снова пробиралось внутрь меня.

От звука моего дыхания Ханна издала неслышный вздох и повернулась в кровати. Если бы не солнечно-лунный камень, излучавший слабый лунный свет, здесь была бы кромешная темнота. Странно, но я не помнил, что брал с собой этот камень. Должно быть, это был камень с лодки.

— Туони? — прошептала она, и её глаза распахнулись.

Мне сдавило грудь. Мне никогда не нравилось моё настоящее имя — если только его не произносила она. В её случае мне хотелось слышать его снова и снова.

— Ты спала, — сказал я ей, положив руку на её икру. — Уже рассвело. Мы приближаемся к Сумеречной окраине. Море пока спокойное.

— У тебя здесь есть кофе? — спросила она хриплым и сонным голосом, который моментально завёл меня.

— Могу поискать, — сказал я ей. — Хотя зёрна, вероятно, испортились. Тут очень сыро. Здесь может быть кофе без кофеина, но я бы предпочёл ему смерть.

— И я, — сказала она, слегка мне улыбнувшись. — Я могу подождать.

Она скользнула ладонью по пустому месту рядом с собой.

— Почему бы тебе не прилечь? Предполагаю, что ты вообще не спал.

Я покачал головой и дернулся влево. Я не мог спать в подобных ситуациях. Я не мог показать свою слабость. Даже когда я спал с ней, я всё равно обращал внимание на звуки снаружи и при случае был готов атаковать или защищать. Думаю, я неплохо в этом преуспел, учитывая то, как у меня получалось управляться со своей Сумеречной сущностью. Сейчас он тоже спал, но он вскоре должен был пробудиться, и мне пришлось бы разрываться на два разных тела. С тех пор, как мы соединились с ним в библиотеке вместе с Ханной, всё шло как по маслу.

— Тогда просто приляг, — сказала она. — Пожалуйста.

— Ты знаешь, что мне нравится, когда ты умоляешь, — сказал я.

И покорился. Я лёг рядом с ней и почувствовал себя огромным и могущественным рядом с её крошечным телом, но при этом странным образом уязвимым.

Она перекатилась на свою половину кровати. Её груди были идеальными. Протянув руку, она прижала кончик пальца к моему носу и улыбнулась сама себе, словно чему-то обрадовалась.

Я нахмурился.

— Что ты делаешь?

— Я тебя пунькнула.

— Пунькнула? Это какой-то сленг из мира смертных, заменяющий слово "трахать"? Потому что, если это так, то я предпочитаю второй вариант.

Она издала лёгкий смешок.

— Нет, глупый ты Бог. Пунькнуть это значит коснуться чьего-то носа. Вот так.

И она снова сделала это.

— Пуньк!

Я не смог сдержать смех.

— Кажется, я уже просил тебя не переставать меня удивлять. Ты нечто, Ханна.

Она снова меня пунькнула, но на этот раз я попытался укусить её за палец. Она вовремя отдёрнула его и застенчиво прижала к груди. Меня охватила грубая непреодолимая потребность доминировать над ней, и мой член затвердел. Как ей удавалось быть такой сексуальной, обворожительной и милой одновременно?

Я накрыл её тело своим и начал скользить по ней руками, а её руки запутались в моих волосах. Она уже была влажной, и я сразу же вошёл в неё. Внутри, как всегда, было узко, и я начал погружаться глубоко-глубоко, пока не прижался к ней и не начал двигаться.

Её стон прозвучал точно музыка у меня в ушах.

Мне хотелось слушать эти стоны всю свою жизнь.

Я начал медленно. Мы оба двигались спокойно и настойчиво, вторя морю за бортом лодки. Я хотел уделить время тому, чтобы почувствовать её. Я лизал её и пробовал на вкус каждый сантиметр её тела. В каюте ощущения были другими, будто это тесное помещение заставляло меня чувствовать себя так, словно я был у неё под кожей, а она у меня.

"Ты теряешь себя, Туони, — сказал я себе. — Ты теряешь себя в ней. Не дай этому случиться".

Но эти слова испарились, я не стал их слушать, не в этот момент. Я не слышал ничего кроме её учащённого дыхания, вызванного нарастающим жаром внутри неё, кроме влажных звуков того, как я входил и выходил из неё, а также скрипа лодки, скользящей вдоль волн.

— Ты моя навеки, — прошептал я ей, запустив руки ей в волосы и желая почувствовать её пряди между пальцами. — Скажи мне, что ты это знаешь.

Она посмотрела на меня с лёгким удивлением, после чего мои бёдра снова врезались в неё, и она ахнула, раскрыв рот и закатив глаза.

— Скажи мне, что ты моя, — продолжил я, полный решимости и приближаясь к тому, чтобы кончить. — Мне надо это услышать.