— Ах ты, шлюха, — сказала она.

Рука Мора схватила меня за шею и с силой сжала, а другая рука прижала моё запястье к стене. Огонь теперь быстро приближался к нам. "Интересно, почему всё так быстро воспламенилось? — подумала я, а потом поняла. — Ха-ха-ха, я же нахожусь в Аду".

И я собиралась тут умереть, если бы что-нибудь не предприняла.

Проблема была в том, что моя шея была готова переломиться надвое. Я не могла дышать, и всё поплыло у меня перед глазами. Я ничего не могла с этим поделать. Нож из селенита всё ещё был у меня в руке, он словно впечатался в мою кожу, но я никак не смогла бы пырнуть её, находясь в этом положении.

Огонь уже лизал наши ноги. Я всегда носила сапоги, даже под юбкой, потому что мне, похоже, было не суждено стать настоящей леди. Мне казалось, что настоящие королевы должны были носить крутые сапоги, но у меня оставалось всего пара секунд, прежде чем кожа начала бы плавиться.

Поэтому я сделала то, что могла.

Собрав остатки энергии (я ведь делала это и раньше), я решила использовать свои навыки и попыталась представить то, что мне нужно было сделать.

И я сделала это.

Подняла оружие и попробовала снова.

Я сдвинула запястье, приложив все свои силы, и нож пронёсся по воздуху в сторону противоположной стены.

Перед тем, как удариться о камень, он развернулся, как бешеный бумеранг, и полетел обратно ко мне.

Точнее прямо в спину Лоухи.

Несмотря на то, что на Сумеречной сущности была надета такая же одежда, что и на Море, включая костюм и кожаный плащ, нож из селенита с лёгкостью проткнул ткань и пронзил его мышцы.

Он зарычал, и этот рык был больше похож на пронзительный и мерзкий крик Лоухи, чем на что бы то ни было. Я упала на землю, отпрыгнула подальше от пламени, после чего развернулась и начала танцевать вокруг, что, к сожалению, снова привело меня в огонь.

Я выдернула нож из Сумеречной сущности, Лоухи снова закричала.

Я ткнула её в бок, под рёбра.

Потом в затылок.

Затем в основание позвоночника, перебив спинной мозг.

Всё это время я чувствовала себя сумасшедшей, потому что мне пришлось впасть в это состояние, чтобы покончить с ней. Прежде чем я отправилась бы искать Мора, мне надо было убедиться, что она точно мертва. Но каждый раз, когда нож врезался в Сумеречную сущность, мне казалось, что я наношу себе травмы, которые будут терзать меня ещё долгое время.

Я до смерти забивала любовь всей своей жизни.

От осознания того, что я испытывала это чувство, это большое чувство — любовь — я начала плакать.

Но сейчас было не время плакать. Огонь уже поднимался по моему телу, моё платье вспыхнуло, но по какой-то причине пламя не обжигало мою кожу. Я не могла сейчас об этом думать, на данном этапе я была готова принять всё, что угодно.

Сумеречная сущность Мора рухнула на землю, и Лоухи издала дикий крик. Она, наконец, привлекла внимание паука, который забрался на стену, просунув свои костлявые паучьи конечности в трещины стены, чтобы спастись от пламени. Боком к стене он начал быстро двигаться в сторону тела. И его движения показались мне такими до боли знакомыми, словно я уже видела это раньше, но не могла вспомнить, где.

Я отошла в сторону, но паук был более заинтересован в том, чтобы съесть тело Сумеречной сущности, а не меня. Мор повернул голову и посмотрел на меня умоляющим взглядом.

— Как ты могла так со мной поступить? Ханна?

Мука и искренность в его голосе едва не заставили меня упасть на землю.

Его прекрасные серые глаза сверкнули, после чего сделались безжизненными.

Я только что забрала чью-то жизнь.

Но нет, нет, это ведь был не он.

Это всё ещё была Лоухи. Только вот она была где-то в другом месте, в безопасности, она только управляла им. Он закрыл глаза и замер. Чёрная кровь начала растекаться вокруг него, заставив пламя стать ещё выше. Мора больше не было внутри этого тела. Как и Лоухи.

Я развернулась и побежала.

Моё платье наполовину сгорело, а обувь расплавилась, но поскольку паук всё ещё смотрел на тело, размышляя над тем, стоит ли ему попробовать его, и поскольку я знала, что огонь не причинит мне вреда, я побежала в противоположном направлении от того места, откуда мы пришли. Мне надо было найти темницу.

Я продолжила бежать, шлепая босыми ногами по грязной земле, миновала помещения, в которых я увидела то, что хотела бы стереть из памяти — людей и существ в разной степени изуродованных, измученных и страдающих. Не удивительно, что они так сильно хотели стать мёртвыми слугами. Они были согласны на что угодно, лишь бы спастись из Хляби.

Я продолжила бежать, коридор начал идти вниз. Так я поняла, что бежала в верном направлении. А, может быть, я бежала в ещё более ужасное место? Когда ты находишься в Аду, последнее, чего тебе хочется, это спускаться ещё ниже.

Наконец, коридор наполнили голоса и крики ликования, и я поняла, что была уже недалеко от арены.

У меня в сердце загорелась надежда. Может быть, она просто вырубила Мора? Может быть, ему помешала его магия? Может быть, из-за неё ему было сложно соединиться с телом Сумеречной сущности?

Может быть, он был жив?

Он был Богом смерти, королем Преисподней. Он не мог умереть.

"Нет, мог, — напомнила я себе. — Его мог убить другой бог".

Лоухи могла найти его раньше меня.

Я попыталась не думать об этом и продолжила бежать. Мимо тюремных камер, заполненных закованными в цепи жителями Хляби, мимо помещений, где они тренировались перед боем. Они все смотрели на меня, но я не хотела спрашивать их о местонахождении Мора. Даже если все они пытались стать его солдатами, все они также хотели избавиться от Мора. Они жили в Аду и не верили в то, что их место было здесь. Они хотели наказать Бога, который поместил их сюда, пусть даже они сами были в этом виноваты.

Поэтому они ненавидели и меня тоже. Я была Богиней и их королевой.

Чёрт. Мне, вероятно, не следовало здесь находиться, так как меня могли тоже выбросить на арену.

Но страх не остановил меня, и я продолжила бежать вперёд в поисках своего мужа.

Я добралась до последней камеры, дверь которой была слегка приоткрыта. Неожиданно я почувствовала взрыв энергии у себя за спиной, что заставило меня застыть на месте. Полнейший ужас охватил каждую клеточку моего тела.

— Стой, — проговорил голос у меня за спиной.

Это был самый знакомый голос в мире.

Женский голос.

Мой голос.

Вот дерьмо.

Нет. Нет. НЕТ.

Я попыталась сглотнуть.

И не смогла.

Попыталась сделать вдох.

Не смогла.

Единственным органом, который продолжил работать, было моё сердце, которое пыталось пробить дыру у меня в груди.

— Развернись, — сказал голос.

Я начала поворачиваться, хотя и не собиралась этого делать. Мне казалось, что это движение могло сломать мне все мои кости.

Развернувшись, я увидела саму себя.

Нас разделяло три метра.

На мне было точно такое же платье, которое лохмотьями свисало с моего тела.

Всё было точно таким же.

Это был мой двойник.

Она не улыбалась.

Но и я тоже.

Я сжала нож из селенита в руке.

А вот теперь она как будто развеселилась.

— Вот мы и встретились, — сказала она со своего места. Её поза копировала мою. — Я так долго этого ждала. Двадцать четыре года.

Наконец я сглотнула. Это было больно, так как моё горло было словно покрыто синяками из-за того, что Лоухи душила меня.

— Как тебя зовут? — спросила я хриплым голосом.

— Салайнен, — сказала она просто, перекинув волосы через плечо.

И тут я заметила, что мы были не совсем идентичными. Мои глаза были насыщенного карего цвета, а её — чёрными. И когда она говорила, я заметила, что её передние зубы были чуть более острыми. На её шее был повязан шарф, и мне показалось, что она что-то под ним скрывала.

— Я тоже ждала встречи с тобой, — сказала я.

О, Боже, наберись смелости.

Она едко рассмеялась.

— Нет, не ждала. Ты только недавно обо мне узнала. Ты недавно на этой земле. А вот я? Я здесь с тех пор, как мой отец избавился от меня.

Её слова огорошили меня, и мне показалось, что это была правда.

— Не знаю, что сделал мой отец, но... — начала я, но она неожиданно оказалась у меня за спиной.

Она двигалась очень быстро. Обхватив меня руками, она притянула меня к своей груди, после чего зажала мне рот рукой и замерла.

— Наш отец, — хрипло зашипела она прямо мне в ухо.

В тоне её голоса что-то скрывалось, настоящая она, которая точно не была человеком.

— Он — наш отец. Не только твой. И он меня предал. Он создал меня из ничего, и всё ради того, чтобы обмануть ту женщину, которую ты зовёшь своей матерью.

Я попыталась заговорить. Попыталась сказать ей, что я не понимаю. Но не смогла.

А она продолжала. Её голос стал еще ниже, и она ещё крепче сжала меня.

— Знаешь, каково это, когда тебя бросают таким образом? Когда тебя создали только ради того, чтобы бросить потом волкам и оставить умирать среди мёртвых? Он обрюхатил твою мать-богиню, а потом не знал, что делать с ребенком. Он знал о пророчестве, и она решила, что безопаснее всего будет, если он и его жена вырастят ребёнка в Верхнем мире. Да, наш отец связался с Богиней, будучи женатым. Какой молодец. И это, не говоря уже о том, что до этого он был с Лоухи, и у них родился Расмус. В общем, наш отец решил, что единственная возможность вырастить тебя и не разрушить свой брак, это сделать так, чтобы его жена забеременела, после чего подменить детей при рождении.

Я с трудом сглотнула. То, что увидел Туони в моей книге душ, начало обретать смысл, но в то же самое время я не могла в это поверить. Разве мог мой отец поступить так с моей матерью?

— Он сделал так, чтобы она забеременела, используя магию теней. Он зачал меня, используя частичку самого себя, но сделал так, чтобы я была похожа на тебя. Я выросла в утробе твоей матери, и я это помню. Я была заперта там и ждала момента, когда стану свободной. А ты росла в утробе Богини. Нас обеих забрали у наших матерей после рождения. Наш отец забрал тебя из Туонелы и принёс в Верхний мир. После чего забрал меня из Верхнего мира и оставил в Туонеле. Он просто позвонил в колокол, призвав паромщика, и ушёл. Я всегда буду благодарна Ловиатар за то, что она нашла меня и принесла Лоухи. Ребёнка, которого выбросил Торбен. Лоухи подарила мне дом. А теперь она подарила дом и Расмусу. Мы часть пророчества.