8

— Это явно был сон, — сказала Мэй, пока мы шли домой от Приши следующим утром. Солнце взошло, и улицы были полны субботних покупателей, но я не могла прогнать ночное видение калари. Запах зала остался в ноздрях, и даже мышцы будто болели от тренировки.

— Откуда уверенность? — сказала я, утомленно передвигая сумку на другое плечо.

— Ты была там мальчиком! — ответила Мэй, смеясь, словно ответ был очевидным.

Мы переходили дорогу к тихой стороне улицы и зеленому жилому району Клэпхэма, где жила я.

— Почему это что-то меняет? — спросила я.

— Во всех Проблесках пока что ты была девушкой или женщиной, — терпеливо объяснила Мэй. — Разве не странно вдруг оказаться мальчиком?

Серый кот спрыгнул с ограды сада, требуя моего внимания. Я замерла и погладила его.

— Но если у меня было много прошлых жизней, то нет причины, почему я не могу быть парнем, — возразила я, кот громко урчал, терся об мою ладонь. — Мое воплощение как Ааруша не показывает, что это могло быть правдой?

Мэй покачала головой, недовольная, что я снова думала о Проблесках.

— Думаю, доктор Ларссон прав, что это твое буйное воображение. Он вызвал у тебя видение с цирком, а Приша вдохновила сон. Благовония, индийская еда, одежда и музыка, коллекция оружия мистера Шармы… Твой мозг впитал все за вечер, а ночью разум переработал информацию, сохранил ее в воспоминания. Это сны, как я понимаю, события…

Мэй говорила, кот вдруг напрягся и зашипел. Переживая из-за реакции, я оглянулась, проследила за взглядом кота. Но улица, обрамленная деревьями, была тихой. Вокруг не было котов или собак, как и людей, и я не знала, что его напугало. А потом я заметила носки белых кроссовок, торчащих из-за ближайшего дерева. Кот зашипел снова, и я переживала, волоски на шее встали дыбом.

Я повернулась к Мэй, но у нее зазвонил телефон.

— Привет, пап, — ответила она. — Что такое? — она помрачнела. — Серьезно? Когда?

Я смотрела, как шок на ее лице рос. Я оглянулась, но уже не видела белые кроссовки. Или человек ушел, или я ошиблась. Может, там никого и не было. Но кот оставался настороже, следил рядом со мной.

— Ладно, я сразу домой, — сказала Мэй. Она убрала телефон в карман.

— Что случилось? — спросила я.

Мэй недовольно посмотрела на меня.

— В наш дом вломились прошлой ночью!

— Что? — охнула я. — Кто-то пострадал? Что-то забрали?

Мэй покачала головой.

— Родители только вернулись домой с конференции. Мой брат все еще у друга, к счастью. Кабинет папы разгромлен. Похоже, там искали что-то конкретное. Или они были глупыми, ведь взломали его сейф, но не заметили испанские дублоны из золота, которые он там хранил. Те монеты стоят состояние!

Я удивленно приподняла бровь.

— Может, это был нищий, — предположила я. — Но… твой папа явно расстроен.

Мэй медленно кивнула.

— Жутко думать, что чужак мог быть в моей спальне, — прошептала она, поежившись.

— Хорошо, что мы были ночью у Приши, — быстро сказала я, погладила кота на прощание и взяла Мэй за руку, повела ее по дороге. — Я спрошу у мамы, может ли она тебя подвезти, — но мы завернули за угол, и я заметила две машины полиции… и скорую у моего дома! Мы с Мэй испуганно переглянулись.

— Что творится? — сказала она.

Я не ответила. Мы побежали по дороге к группе зевак снаружи. Сердце колотилось, я растолкала их, и мы с Мэй нырнули под ленту полиции вокруг моего дома. Нас не успели остановить, мы миновали двор и ворвались в открытую входную дверь.

— Мама! Папа! — закричала я. Ответа не было.

Посреди коридора я замерла, сумка упала на пол со стуком. Впереди в приоткрытой двери кухни я видела ноги. Ноги мамы. Остальная она была за дверью, и рядом с ней я видела отца — он вытянул руку, словно пытался ее защитить. Я заметила пол кухни. Плитка не была такой темно-красной…

— Боже… — охнула Мэй. Ее ладонь крепче сжала мою, весь мой мир рушился. Пол коридора дрожал под ногами, меня мутило, зрение искажалось… Короткая, но яркая вспышка двух тел (мои родители, но и не мои, ведь я вдруг видела людей с оливковой кожей), лежащих на полу с мозаикой, белые тоги были в крови… Через миг жуткое видение пропало.

Офицер полиции вышла из гостиной.

— Нет, девочки! Не туда, — сказала она, быстро увела меня и Мэй в смежную столовую. Она довела меня до стула и усадила, пока я не упала. Мои ноги ослабели, голова была тяжелой, а сердце — пустым. Мэй была рядом, дрожала, сжимала мою ладонь, словно боялась, что потеряет меня, если отпустит.

Офицер полиции опустилась передо мной. Ее медовые глаза были добрыми.

— Видимо, ты — Дженна, — мягко сказала она.

Горе и шок кипели во мне. Я кивнула.

Она повернулась к Мэй.

— А ты?

— Мэй — лучшая подруга Дженны, — ответила она далеким голосом.

— Хорошо, что с ней подруга, — сказала офицер полиции и грустно улыбнулась. Она взглянула на меня и сглотнула. — Это будет непросто услышать, Дженна, но простого способа сообщить нет. Похоже, кто-то вломился в твой дом прошлой ночью. Был бой. Мне жаль, но твоих родителей убили.

Я сидела, тихая и онемевшая, тяжелый деревянный стул впился в спину. Мэй сжимала мою ладонь, обвила рукой мои плечи.

— Это т-тоже был в-вор? — спросила Мэй, ее голос подрагивал.

Офицер полиции растерянно посмотрела на Мэй.

— Еще один?

Мэй рассказала о взломе ее дома, а я пусто глядела на семейную фотографию меня, мамы и папы на Брайтон-бич. День был солнечным, море блестело, и мы улыбались, держали мороженое в руках. Фотография была сделана месяц назад, я помнила, что потом чайка прилетела и украла мороженое папы. Мы смеялись впервые за долгое время…

Фотография расплылась.

Слезы лились по моим щекам, капали на джинсы, но меня душила печаль, звука не было. Я услышала, что подъехала машина, дверцы хлопнули, шаги захрустели по гравию.

— Дочь нашли? — спросил резкий женский голос с крыльца.

— Да, хорошие новости, мэм, — сказал мужской голос в коридоре. — Судя по календарю семьи, она была в доме подруги прошлой ночью — у Приши Шармы. Я звонил мистеру Шарме. Он говорит, Дженна вышла оттуда полчаса назад.

— Ладно. Сообщи, как только увидишь ее, офицер.

— Да, мэм, — ответил полицейский. — И мы определили оружие — атака была нанесена неким ножом. Судя по ранам, клинок был необычным…

Полицейский продолжал отчет, а офицер с нами быстро встала.

— Мэй, присмотришь за Дженной? Мне нужно сообщить инспектору, что вы тут.

— Конечно, — сказала Мэй, ее рука все еще обвивала меня.

Полицейская вышла в коридор, оставив дверь столовой приоткрытой. В щель я видела инспектора в зеркале коридора. Ее угольно-черные волосы были собраны в плотный пучок, ее синий костюм был чистым и выглаженным. На ее лбу был небольшой шрам — единственный след, что она была в аварии, когда Феникс освободил меня. Инспектор Катерина Шоу внимательно слушала полицейскую, сняла очки, чтобы протереть линзы, и раскрыла то, чего я боялась. Ее серые глаза снова стали черными дырами.