Глава 4

Дилан

Билли, допивая напиток у бара, о чём-то усиленно думал. Он всегда, прорабатывая что-то в мыслях, хмурился и закусывал нижнюю губу, а когда, наконец, принимал решение, на его лице появлялось это восхитительное решительное выражение — такое же, как сейчас, — когда он направлялся ко мне.

У меня сердце едва не выскочило из груди, а губы так и норовили вытянуться в аккуратную прямую линию, когда его плечи расправились, а ноги на мгновение дрогнули. Парень, с которым я танцевал, властно держал руку на моем бедре, но это было неважно, на самом деле вообще ничего не имело значения, кроме того, что было нужно Билли в данный момент.

— В чём дело? — прокричал я, когда он подошел ближе.

— Я устал быть собой, — ответил он, и я увидел эту усталость в его глазах. Стремление всегда поступать правильно. Всегда управлять болезнью и быть сверхответственным. — И просто хочу снова танцевать.

А я хотел быть тем, кто поможет ему расслабиться.

— Так давай потанцуем, Уилл.

Он многозначительно посмотрел на парня, державшего меня за талию. И от этого раздраженного собственнического взгляда у меня внутри всё перевернулось. Мне понравилась эгоистичность Билли по отношению ко мне. Я положил руку на его плечо и, выставив вперед бедро, стряхнул руки парня.

— Позже, — сказал я ему через плечо.

Он довольно легко переключился на другого, и я снова обратил внимание на Билли. Его руки нерешительно ухватились за мои бедра, точно так же как и пару недель назад, и когда я начал покачивать ими, он последовал моему примеру.

Вскоре мы уже отрывались и смеялись, и вспотели до трусов, но зато отлично проводили время. Мы двигались в толпе тел, показывая, что умеем, и Билли на самом деле неплохо танцевал. И смог бы еще лучше, если бы только отпустил последнюю нить контроля. Он был натянут как канат, и, хотя зажигал по полной, я всё еще чувствовал исходившее от него напряжение.

Мы приблизительного одного роста, но я, вероятно, на дюйм выше, поэтому, когда я повернулся к стене и он придвинулся ко мне, я впервые заметил, что он тверд, как столб забора.

Боже правый.

Билли завелся, танцуя со мной. Он должно быть с ума, блядь, сходил внутри себя.

Но я ничего не мог с собой поделать. Как будто мое тело до краев наполнилось желанием и электрической энергией. Я завел руку за спину, обхватил его за талию и притянул к себе изо всех сил, чтобы почувствовать его, даже если всего на мгновение.

Билли выдохнул мне в шею, отчего словно ток пробежался по рукам и ногам, затем он убрал руку с моего бедра и нерешительно обнял поперек груди — от его простого прикосновения соски стали сверхчувствительными. Даже хлопок рубашки казался теперь слишком грубым.

Сдержано застонав, Билли осел всем своим весом на меня. Я прижал ладонь к стене, удерживая его. Вообще он не был большим парнем, но, когда действовал подобным образом, ощущался очень тяжелым.

Я повернулся к нему лицом и заметил, что у него дрожали губы, зеленые глаза были широко открыты и каштановые волосы взмокли от пота, — казалось, что он сдерживался из последних сил. И если бы был один, то просто забрался бы рукой в штаны и подрочил.

Я понятия не имел, почему он так сильно возбудился. Должно быть, причина в том, что он редко позволял себе прикоснуться к кому-то, и близость просто сделала свое дело.

И, Боже, в этот момент, когда мы поедали друг друга взглядами, музыка и, окутавшие нас со всех сторон, потные тела попросту исчезли. Единственное, на чём я мог сосредоточиться, — рот Билли. Его губы выглядели мягкими и влажно блестели, пока он тяжело дышал открытым ртом.

Я стиснул пальцами его талию и дернул к себе, безумно сильно желая поцеловать. Но я знал, что для Билли это станет пересечением личных границ. Им двигали исключительно плотские потребности.

Вместо этого я уткнулся лицом в его шею и втянул его аромат, который был мне уже хорошо знаком, но вблизи оказался еще более пьянящим. Словно микс корицы и ванили из «Сладостей Монтгомери» — и мне захотелось облизать Билли с головы до пят.

Я прижался губами к его горлу и услышал в ответ стон удовольствия, поджегший все нервные окончания. Ну, по крайней мере, Билли не испытывал отвращения от подобной близости со мной. Я скользнул руками вверх и вниз по его позвоночнику, запоминая каждую мышцу, прикасаясь к нему, пока еще была такая возможность, пока он не пришел в чувство и не отстранился от меня.

Обхватив его задницу пальцами и крепко прижав к себе, я почувствовал, как его член совпал с моим, и, черт возьми, он был толстым и твердым, как сталь. Билли долгое время ни с кем не был и должно быть уже находился близко к точке взрыва. Поняв это, я внезапно захотел только одного: сделать ему хорошо.

— Дилан, мы не должны… — прежде чем Билли смог закончить мысль, я развернул нас так, что он оказался лицом к стене, и подтолкнул его бедра, чтобы он повернулся к темному углу танцпола. Там, по обе стороны от нас, по всему периметру стены, сосались парочки, и мы идеально вписались.

— Расстегни штаны, Уилл, — пробормотал я ему в затылок, прежде чем провел носом вдоль линии волос. Дрожь прошла по его плечам. — И скажи мне, чего ты хочешь.

— Ты о чём? — крепко закрыв глаза, Билли хрипло дышал.

— Перестань заморачиваться, — пробормотал я и, схватив его руку, опустил ее вниз, к кнопке на штанах. — Позволь мне позаботиться о тебе.

— Дилан, мне… мне не нужно…

— Нужно. Тебе это охуеть как нужно. Сильно, — прорычал я ему в шею и затем пососал кожу. Застонав, он покачнулся. — Ты хочешь ждать Лео или хочешь, чтобы я позаботился о тебе прямо сейчас?

Когда он задрожал, я испугался, что упоминание Лео было неверным шагом, поэтому сменил курс.

— Ты знаешь, я люблю члены, — сказал я, выгнувшись пахом к нему. — Я могу сделать тебе хорошо.

Я подумал, если просто буду действовать как обычно беззаботно, он расслабится, и оказался прав. Его пальцы неловко повозились со штанами и расстегнули их. Затем его руки уперлись в стену, как будто капитулируя, и это охуеть как зажгло меня изнутри.

— Теперь скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал, — прошептал я ему на ухо, сжав пальцы на резинке его брифов. Он застонал в ответ, откинув голову назад. Я знал, что Билли любил оральный секс так же сильно, как любил бывать снизу, но практически никогда не допускал этого. Главным образом по тому, что у него были проблемы с тем, чтобы расслабиться с кем-то, кому он не доверял.

Он постоянно боролся с собой из-за этого, потому что мысль, что с ним будут нянчиться, слишком сильно напоминала ему о том времени, когда он был больным ребенком и не мог контролировать собственное тело.

С другой стороны я был весьма универсален в спальне и особенно любил стоять на коленях с толстым членом во рту. Не то чтобы я мог сделать это здесь, но, хотелось бы надеяться, что моя рука справится с задачей, поскольку в данный момент он доверился мне.

Скользнув пальцами в его боксеры, я поцеловал его в шею, чтобы это выглядело для ничего не подозревающих зрителей так, будто мы просто целовались в темном углу.

— Скажи мне, Уилл.

— Это безумие…

— Просто скажи мне, — громко произнес я.

Он простонал свою просьбу, наконец-то расслабившись:

— Пожалуйста, прикоснись ко мне. Мне нужно, чтобы кто-нибудь прикоснулся ко мне.

Я полностью понимал это чувство.

Я замурлыкал ему на ухо, скользнув пальцами под мягкий хлопок нижнего белья. Его член был горячим и отлично лег в мою ладонь. Короче моего и уже напряженный и текущий. Черт, хотел бы я видеть это — вместе с выражением лица Билли, — пока я забирал контроль над его телом себе.

Когда я погладил его от основания до кончика, он тяжело выдохнул и прижался лбом к стене, как будто с облегчением.

— Представь свой прелестный член в моем рту, Уилл, — пробормотал я ему на ухо и почувствовал, как задрожали его плечи. — Я на коленях для тебя. И твои руки на моей голове направляют меня, помогают глубже взять тебя.

Он дернулся в удивлении, всё его тело замерло на одно катастрофическое мгновение, прежде чем он опустил голову и гортанно застонал. Его член, словно утяжелитель в моей руке, стал тяжелым, и я понял, что он в нескольких секундах от финиша.

Забравшись другой рукой под его рубашку, я ущипнул его за сосок, продолжив помогать ему окончательно потерять над собой контроль.

— И я не могу получить достаточно твоего члена. Он толстый и как раз идеального размера для моего рта. У меня нет рвотного рефлекса, поэтому он будет глубоко в моем горле, когда я досуха высосу тебя.

— Охуеть, — выпалил Билли, когда его сперма выстрелила на мою руку и просочилась на его боксеры. Отстойно, что ему придется вот так возвращаться домой, но, в конце концов, я надеялся, он подумает, что оно того стоило.

Я крепко прижимал его к себе, пока он часто и тяжело дышал и дрожал, пытаясь обрести хоть какой-то контроль — тот контроль, который отдал мне. И я каждый день буду чертовски благодарен ему за это. Я последний раз вдохнул его аромат — теперь ваниль смешалась с запахом спермы, заставив меня затвердеть за молнией.

Я поцеловал его кожу в последний раз, помог ему заправиться и застегнуть штаны.

— Я в туалет, помою руки. Встретимся у машины.

Я отступил от него, такой чертовски твердый, что едва мог сконцентрироваться, доставил задницу в первую открытую кабинку и закрыл дверь. Затем расстегнул штаны и передергивал член до тех пор, пока не кончил, всё время представляя, что это рука Билли сжимала меня.