Глава 2

Дилан

Билли нравилось, когда я называл его Уиллом. У него в глазах появлялся этот особенный блеск и расправлялись плечи. Я начал делать это вскоре после окончания школы. Он всегда чувствовал, что семья буквально пылинки с него сдувала. Вероятно, из-за того, что его мама умерла при его рождении, и он жил с эпилепсией, они имели тенденцию стоять у него над душой. Но я находил это милым, поскольку имел прямо противоположный опыт взросления.

Я понимал, что Билли необходимо твердо стоять на ногах, именно поэтому он так гордился открытием «Сладостей Монтгомери» пару лет назад. Когда он спросил, поддержу ли я его, я знал, что это не только попытка помочь мне привести жизнь в порядок, но также возможность доказать его отцу, бабушке и сестре с братьями, что он вырос и мог справиться с чем-то сам.

После того, как мы заставили витрину нашими свежеиспеченными пирогами и печеньем, Билли перевернул табличку на двери на «Открыто», и я насыпал зерна в кофемашину. Боже, он снова надел эти узкие темные джинсы. А я не мог не смотреть на него другими глазами, после того как несколько суббот назад он, наконец, расслабился и откровенно потанцевал со мной в «Лассо».

Билли — мой самый лучший друг и лучший парень, которого я знаю. Он очень выносливый и целеустремленный — и отчасти контрол-фрик — и с успехом прошел через тяжелую эпилепсию. Я восхищался им ещё в старшей школе и в глубине души хотел быть частью семьи Монтгомери, потому что моя была довольно дерьмовой.

Когда мой вечно пьяный отец узнал, что я гей, и выкинул меня на улицу, я как раз заканчивал школу, и моя мечта поступить в Джульярд смылась в унитаз, как гуща от вчерашнего латте. Мне пришлось работать в нескольких местах — в закусочной и на складе пиломатериалов, — чтобы заработать достаточно денег. Потом меня наняли в «Сладости», и я наслаждался этой работой с Билли. Но танцы — единственное, в чём я был хорош.

Меня снова настигло желание танцевать за пределами баров и уединения спальни. И даже если Билли не одобрит этого — потому что у него предрассудков больше, чем украшений в шкатулке его бабушки, — я планировал устроиться в «ЖЕРЕБЦОВ» в Гейнсвилле, и для большего заработка работать там пятничными вечерами. Речь шла не совсем о стриптизе, в клубе царила довольно крутая атмосфера. И, без ведома Билли, я планировал в эту субботу показать ему, насколько удивительно это место.

Поставив кружку под дорогую кофемашину, я подумал о том, что сделаю для Билли всё, что угодно. Даже проигнорирую наши прикосновения в ту субботнюю ночь, хотя с его стороны они были совершенно невинны.

Билли мало общался с друзьями — он всегда был таким, вероятнее всего, потому что не чувствовал себя вписывающимся, особенно с собакой-помощником, которая постоянно находилась рядом с ним. Он был скорее домоседом и обычно просто играл в видеоигры, пробовал новые рецепты с бабушкой или отдыхал с семьей. Но я мог сказать, что ему нравились наши субботние вылазки. Думаю, он чувствовал себя в безопасности со мной, и это означало всё. Потому что он также своего рода страховал меня.

— Я подумал, что мы пойдем в новый клуб, — сказал я через плечо, пока машина делала свое дело, наливая необходимое количество эспрессо в кружку. Билли стоял на коленях рядом с Буллзаем, очевидно обеспокоенный здоровьем любимого пса. Буллзай — единственная константа в его жизни, и я не хотел думать о том, что случится, когда придет время отпустить его.

Я насыпал обычную ванильную смесь в его кружку и убедился, что это было вкусно и пенисто, прежде чем вручил её ему.

— Или ты хочешь снова пойти в «Лассо»?

Билли пожал плечами.

— Мне всё равно, куда мы пойдем. Просто хорошо ненадолго выбраться отсюда.

— В прошлый раз там была пара горячих парней, — сказал я, поигрывая бровями для эффекта. — Возможно, ты планировал перепихнуться.

Я хотел, чтобы он был счастлив, и точно не был убежден, что ждать Лео — хорошая идея, неважно насколько это благородно. Билли раздраженно закатил глаза. Ему не нравился случайный секс, но все же он не мать Тереза и занимался им прежде.

В свою очередь, я считал здоровую сексуальную жизнь нормальной частью жизни молодежи. Ну, либо это, либо я был озабоченней друга. Кроме того, не буду лгать, я вроде как нуждался в близком общении с людьми.

— Посмотрим.

Он понюхал ванильный латте и, сделав первый глоток, в блаженстве прикрыл глаза, затем слизнул взбитые сливки, которые я положил сверху специально для него. Мне пришлось отвести взгляд, потому что не единожды с нашей ночи грязных танцев у меня возникала сумасшедшая мысль попробовать на вкус эти пухлые губы и скользнуть языком между ними, чтобы слизать сладость.

Но это было маловероятным наваждением, поскольку я знал, что Билли никого так близко к себе не подпускал. Позволить кому-то отдрочить после клуба — это одно, поцелуи и близость — другое.

Но только если твое имя не Лео.

Этот парень не знал, насколько ему повезло: спустя годы Билли всё еще ждал его. Если он приедет домой этим летом и решит, что не хочет Билли, то разобьет его сердце, и я выбью ему все зубы. Да вот только Лео никогда не просил его ждать; письмо доказывало это. Билли просто был таким: верным до безобразия.

Поэтому я притворился, что ничего не произошло и с того субботнего вечера между нами ничего не изменилось, потому что на самом деле ничего и не было. Для любого стороннего наблюдателя мы просто танцевали. То, как сильно его пальцы впились в мою поясницу, пока он держался за меня, и то, как его горячее дыхание обжигало шею, — было только частью моей ебанутой фантазии.

Он дал волю чувствам, и я наслаждался каждой чертовой минутой этого.

— Я заеду за тобой в восемь.

***

В субботу моя машина въехала в Заповедник Шейди Пайнс и подъехала к главному дому, который опоясывала веранда. Я устал после первой рабочей ночи в «ЖЕРЕБЦАХ», но, по крайней мере, вздремнул после окончания смены в «Сладостях».

Семья Монтгомери раньше управляла исключительно охотничьим заповедником, в котором водились аллигаторы, но теперь Брейден, брат Билли, занимался небольшими перепелами и группами оленей, а их папа пробовал силы в овцеводстве. У Кэллума, еще одного брата Билли, талант к созданию деревянной мебели. Он продавал её в своей мастерской и в мебельном магазине в городе. А Кэсси, их сестра, закончив университет штата Северная Каролина, занималась коммерческой стороной дела.

Но бабушка была клеем, который удерживал эту семью вместе, а для меня она, как никто другой, представляла материнскую фигуру. Она помахала мне со своего обычного места на крыльце, и я позаботился о том, чтобы выбраться из пикапа, чтобы она, как и всегда, могла предложить мне сладкий чай.

Билли чертовски повезло с такой заботливой семьей, даже если порой они сводили его с ума. Кэсси замужем, Брейден все еще холост, так же, как и их отец, а Кэллум встречался с супергорячим парнем по имени Дин, и они только что обручились.

Я знал здесь не так много других таких же искренних людей, поэтому приятно было видеть открытую гей-пару, и горожане могли идти к черту. В прошлом году Билли даже вытащил меня на какое-то мероприятие прайда вместе с друзьями Кэллума, Джейсоном и Брайаном, в районе Джексонвилла. Мы отлично повеселились, и я надеялся, что меня пригласят снова.

Бабушка похлопала по месту рядом с собой на деревянных качелях на крыльце.

— Рада видеть тебя, Дилан.

— И я вас, — ответил я, поднимаясь по ступенькам. — Пахнет чем-то вкусненьким.

— Мои кукурузные маффины, — она улыбнулась. — Жду, когда таймер сообщит, что они готовы.

— Готовите побольше для «Сладостей» на утро?

Бабушка работала с Билли каждую воскресную смену и не пропускала ни дня.

— Конечно.

Она налила мне из кувшина в стакан сладкого чая, и я с благодарностью сделал глоток. Для весеннего дня было жарко.

— Куда вы собираетесь сегодня?

— Как обычно, — ответил я, беспокоясь о том, чтобы не сказать лишнего, иначе Билли доебется до меня. — Просто отдохнем с парой пива.

— Ага, — ее глаза странно сверкали. — Я бы сказала тебе, позаботься о моем мальчике, но знаю, что ты всегда это делаешь.

Я покраснел. Она говорила нечто подобное прежде бессчётное количество раз, и вне моего понимания, почему сейчас эта просьба воспринялась иначе.

Никаких больше грязных танцев субботней ночью.

Ну, разве что с каким-то другим горячим парнем.