Глава 16

Билли

Несколько часов спустя я тихо вышел из спальни, постаравшись не разбудить Дилана, и взял телефон с журнального столика.

Я сел на диван и увидел сообщение от Кэллума, написавшего мне, чтобы я взял выходной. Что он и Дин съездят в город и присмотрят за «Сладостями». Это прозвучало как отличный план, по крайней мере, на утро, потому что мне всё ещё нужно обуздать это торнадо эмоций внутри.

После того как я ответил Кэллуму, поблагодарив его, я успокоил дыхание и позвонил Лео.

— Всё в порядке? — спросил он, как только ответил.

Я сделал глубокий вдох.

— Будет.

— Ты с Диланом?

Я замялся, пульс ускорился.

— Да.

— Ты влюблен в него.

Черт, он уже знал. Но как он бы не знал этого после того, как я попросил позвать Дилана, а не кого-то еще?

— Мне… мне жаль.

— Не извиняйся. На самом деле я думаю, что это замечательно. Так, как должно быть.

Я откинулся на спинку дивана и уставился в потолок, испытав и облегчение, и тревогу.

— Ага, я только не знаю, он…

— Он нуждается в тебе так же сильно, как и ты нуждаешься в нем, — сказал Лео с улыбкой в голосе, как если бы уже всё понял. — Всё будет хорошо, вот увидишь.

Я дрожащей рукой смахнул слезы, скользнувшие по щеке.

— Спасибо, Лео. За вчера и множество других вещей за эти последние несколько…

— Не нужно благодарить меня. Просто живи своей жизнью… и будь счастлив.

То же самое он написал четыре года назад в письме, и теперь круг замкнулся. Как оказалось, я жил своей жизнью. И был очень счастлив. Просто не осознавал этого.

Последовала долгая пауза, как если бы между нами был натянут канат, который необходимо разорвать. И затем это, наконец, произошло.

— Прощай, Лео, — сдавленно прошептал я.

— Береги себя, Билли.

Нажав на кнопку, я завершил звонок и пристально посмотрел на телефон. Это было самое сладкое прощание. В равной степени наполненное надеждой и грустью.

Тут же из спальни вышел Дилан и, повалившись на диван рядом со мной, поставил ноги на стол, и пробормотал что-то о том, чтобы сделать кофе.

— Это был Кэллум? — спросил он, потирая заспанные глаза.

— Лео.

Почувствовав, как Дилан напрягся, я вздохнул и поставил ноги рядом с его.

— За последние двадцать четыре часа мне пришлось несколько раз попрощаться. И это было трудно.

Он утопил тело в подушках, полностью сосредоточив взгляд на мне.

— Я знаю, — он похлопал меня по колену и оставил теплые пальцы там. — Ты не должен прощаться со мной.

Я закрыл глаза, всего меня охватило огромное облегчение.

— Нет? – пробормотал я.

— Для протокола, я боюсь, — сказал он, и у меня перехватило дыхание. Я распахнул глаза. — Боюсь потерять тебя. Прошлой ночью я струсил и не открыл глаза, испугавшись, что это всё могло быть гребанным жестоким сном.

Я хранил молчание, потому что не хотел пропустить ни одного слова из тех, что он произносил. Вместе с тем, я положил руку поверх его и переплел наши пальцы.

— Боюсь, что у меня, наверное, слишком сильные чувства к лучшему другу.

У меня как будто сердце поднялось к горлу и встало там комом.

— Возмутительно.

— Ты заноза в заднице, — со смехом произнес он и затем дернул меня за руку, так что я смог прижаться к его груди. Его губы остались на моем виске, заставив меня вздохнуть.

Он обнял меня сильными руками и притянул сильнее в свое сонное тепло.

— Мне… нужно пойти домой и смириться с этим, — пробормотал я в его шею. — Смириться с тем, что Буллзай ушел.

Он кивнул.

— Хочешь, чтобы я…

— Нет, не в этот раз, — я отстранился, чтобы посмотреть на него. — Мне нужно сделать это самому. Думаю, я использовал его как костыль — во многих вещах — и, вероятно, он даже знал об этом.

— Не, он всего лишь знал, что ты был его человеком, — Дилан дотронулся до моего подбородка. — Единственным человеком, с которым он, несмотря ни на что, оставался рядом. Ты был так добр к нему.

Когда Дилан пристально посмотрел мне в глаза, создалось ощущение будто он говорил о себе, а не о моей преданной собаке.

На глаза вновь навернулись слезы.

— Ты поможешь мне похоронить его?

— Конечно.

Я провел рукавом по лицу и посчитал, сколько лет я тосковал по Лео, так же, как и некоторые обиды, которые хранил по отношению к важным людям в своей жизни, которые так много значили для меня и желали только добра.

— Полагаю, пришло время отпустить детские мысли.

— И пришло время поднять задницу. И схватить мою мечту, — пробормотал он.

Я почти спрыгнул с дивана.

— Черт возьми, твое прослушивание.

Он отмахнулся от меня:

— Ничего важного.

— Конечно это важно, — сказал я, игриво его шлепнув. — Ты должен пойти. Это начало.

Легкая улыбка появилась на его губах.

— Начало чего?

— Добиваться в жизни того, чего ты хочешь.

Он обхватил мое лицо руками.

— Я хочу тебя, это считается?

— Еще как, — прошептал я ему в губы. — Значит ли это, что ты тоже хочешь…

— Всё? — он улыбнулся, прежде чем поцеловал меня в губы. — Конечно. Я люблю тебя, Билли. Уже долгое время.

Я моргнул, меня озарило понимание. Я схватил Дилана и изо всех сил поцеловал, а утреннее дыхание могло идти к черту.

— Сделаешь мне одолжение? — прошептал я ему на ухо.

— Всё что угодно.

— Можешь называть меня Уиллом… типа, всё время?

— Я знал, что у тебя стояк на это.

Я сильно его ударил, и он, повалив меня на диван, сел верхом на меня и сказал:

— Для начала ты еще раз скажешь, что любишь меня. К тому же, мне необходимо слышать это каждый день.

Дилан слегка пощекотал мои бока, и я рассмеялся.

— Я люблю тебя, придурок. Теперь убирайся на фиг с меня.

— Нет, пока мы не проясним кое-что еще.

Я замер и посмотрел ему в глаза. Я не возражал против того, чтобы чувствовать вес Дилана на себе, и он знал об этом. Тем не менее я сложил руки в знак протеста.

— Продолжай.

— Я пойду на прослушивание, а ты побудешь с семьей и, вероятно, ещё несколько раз попрощаешься. — Мои глаза наполнились непролитыми слезами, и Дилан стер воображаемую влагу с моих щек. — И, возможно, позже, — продолжил он с нежностью в голосе. — Мы сможем изучить календарь и спланировать наше дорожное путешествие.

Мои глаза расширились, и я почти пропищал.

— Серьезно?

— Ага, — сказал он и скатился обратно на диван. — Теперь шевели задницей. Нам есть чем заняться.