Стержень-корень вздохнул и махнул рукой в сторону ближайшего шпиля. Появилось изображение Зокса, показывающее, как он бродит по периметру купола, время от времени обнюхивая стену. Эйдолона нигде не было видно.

— Мои сканеры указывают на заражения контура.

Турин моргнул — слова ничего для него не значили, — но Эррис выглядел обеспокоенным:

— Его захватили духи эйдолона?

— Не знаю, — ответил Стержень-корень. — Но я действительно знаю, — и не хвастаюсь, — что в простом маленьком мозгу этого устройства осталось недостаточно места, чтобы удержать меня. В нише одного из залов собраний на семнадцатом уровне подземного города есть белый ящичек. Он послужит мне для транспортировки. У меня есть врата, которые соединяются с другими вратами на девятом уровне.

— Что касается ребенка, ну, вы можете видеть, какие проблемы вызвало ее спасение. Она безболезненно ушла бы со своими друзьями, а теперь она здесь, среди незнакомцев, и придется резать ей руку без анестезии. — Он вздохнул. — Лучший способ сделать хирургический разрез без риска заражения — путешествие через врата. Я могу устроить так, чтобы рука прибыла в другое место назначения. — Рот его скривился от отвращения. — Я оставлю вам немного кожи, чтобы зашить...

— У нас нет иголок. Ничего, что могло бы запечатать обрубок. Она истечет кровью до смерти, — сказал Эррис.

— Что медленнее и болезненнее, чем смерть, которую вы у нее отняли, — огрызнулся Стержень-корень. — Хотя все же гораздо быстрее и менее болезненно, чем та смерть, от которой она умрет, если ничего не предпринять!

— У меня есть игла, — сказала Яз. — И я могу заставить звезду нагреться.

— Че кэшка? Мена хоттан гол? — спросила Малиайя у Яз, начиная подозревать.

— Мы говорим не о тебе, — солгала Яз. У нее это плохо получалось. Она сменила тему, возможно, чтобы успокоить девушку: — Тебе что-то нужно от меня, Стержень-корень. Мне кое-что нужно от тебя.

— Дело не в моих эгоистичных желаниях. Я здесь не торгую лошадьми! — Стержень-корень надулся от негодования. — Мне нужно от тебя кое-что для спасения Абета!

— А мне нужно знать о Пропавших. Может быть, ты знаешь о них больше, чем другой Стержень-корень. Тебе, кажется, нужны мои таланты, мое наследие. Тогда расскажи мне о моих предках.

Стержень-корень бросил на нее задумчивый взгляд, словно впервые увидел ее как следует:

— Пропавшие — это мы, пятое племя. Другая порода, выросшая отдельно за долгие годы, но из тех же семян. Самые старые из них, как и я, прибыли с Земли. Трудно сказать, ушли ли они до или после нас, четырех племен, но и мы плыли по морям пространства и времени, хотя они прибыли сюда на эоны раньше.

Мы привезли много людей из плоти и крови и немного древних, таких как я. В отличие от нас Пропавшие привезли мало людей и много древних. В течение многих поколений их новорожденные были реинкарнациями тех, кого они помнили в своих банках данных. Именно от этих реинкарнаций произошли их навыки и достижения. Но некоторые, в тайне, похоже, размножались в более традиционном стиле и оставляли свою кровь на северном льду еще долго после того, как города опустели во время великого исхода. Судя по тому, что мне удалось собрать, Пропавшие были, за редким исключением, одержимы очищением, «восхождением» к более высокому состоянию.

— А черный лед? — спросила Яз.

— Это моральное загрязнение древней цивилизации. Древнейшее из наших зол, перенесенное сюда через огромное пространство и неисчислимое время. У меня есть подозрения насчет того, кто называет себя Теусом. Если я прав, он опаснее, чем ты можешь себе представить, — обоюдоострый меч, обе половины которого женаты друг на друге. Только с плохим... ну, скажем так, хорошо, что вы избавились от него. — Изображение Стержень-корня содрогнулось. — А теперь приготовьтесь. Подземный город здесь совсем не похож на Весту.

— Надеюсь, что нет, — сказала Яз. — Я не хочу больше встречаться с охотниками.

— Я бы не стал беспокоиться о них. — Стержень-корень покачал головой. — Аидис может предложить нечто гораздо худшее.

— Мы действительно хотим это сделать? — спросил Эррис, когда они стояли у ворот, которые, по словам Стержень-корня, должны были доставить их в город Аидис. Город лежал в милях под ними, подо льдом, и ждал. Ворота были похожи на лужу черной жидкости. Стержень-корень заверил их, что там, где в городе находятся соответствующие ворота, просто темно.

— А какой у нас выбор? — спросила Куина голосом, который звучал так, как будто она действительно надеялась, что он есть.

— Мы просто придерживаемся старого плана — направляемся на юг на наших собственных условиях и сами видим этот Коридор, — сказал Эррис. — Я покажу тебе деревья, Куина. Они тебе понравятся.

— Ты продержишься так долго, Эррис? — Яз стояла рядом с Малиайей; девушка прижимала к груди обмороженную руку, на лбу у нее появились морщины от боли. Яз выглядела встревоженной и бледной, как будто ей тоже было больно. — Мы еще не прошли и половины пути, а твоя сила уже однажды иссякла.

— Как и ваша еда, — сказал Эррис. — В будущем Зокс и я будем лучше управлять нашими ресурсами. И, может быть, мы найдем другой город, чтобы подзарядиться. Тебе нужно будет найти другое море, прежде чем мы закончим. Это азартная игра, для всех нас. Но у нас будет больше шансов, если твари Сеуса не будут охотиться на нас на каждом шагу.

Турин оглянулся на Стержень-корня, светящегося на фоне черной башни в пятидесяти ярдах от них, через площадь. Тот факт, что Стержень-корень не собирался идти с ними в город, не внушал особого доверия. Турин понял, к чему клонит Эррис. Он полюбил этого человека и понял, что им движет желание помочь. В какой-то момент он подумал, что Эррис беспокоится только о Яз и что защита остальных была неизбежным побочным эффектом, но это подозрение исчезло. Эррис был просто человеком, попавшим в самые необычные обстоятельства и пытающимся пробиться в этом мире, как это делают все. Тем не менее, в этом вопросе они расходились во мнениях.

— Сеус все равно будет на нас охотиться. Что бы мы ни решили сделать, он будет бояться, что мы делаем это ради Стержень-корня. И, если это так, Стержень-корень вполне может нам помочь. И он, безусловно, может помочь нам найти моря и города.

— Малиайя тоже нуждается в этом, — сказала Яз, как будто это решило спор, и быстро опустила свою звезду с того места, где та висела высоко над ними. Звезда нырнула в омут тьмы так быстро, что ее аура почти не изменилась. Таким же образом Турин отпер врата в Черной Скале. В этом случае он надеялся на лучшие результаты.

Мгновенно озеро очистилось, и они увидели звезду, висящую в воздухе перед воротами внизу, освещая пыльную комнату, идентичную многим из тех, в которых Турин охотился с мусорщиками Сломанных в Весте.

Малиайя бросила на Яз острый взгляд и задала какой-то вопрос.

— Это поможет тебе поправиться, — ответила Яз.

В комнате за воротами звезда теперь горела другим оттенком, воздух над ней мерцал от жара. Турин вздрогнул. Сломанные знали об исцелении больше, чем лед-племена, но это никогда не было специальностью Турина. Эррис, вероятно, знал больше, чем все они, но у него так давно не было тела из плоти и крови, что Турину спросил себя, как много он помнит об их грязной реальности. В тот момент, когда они войдут в ворота, Малиайя потеряет руку, и все остальные должны будут сохранить ей жизнь. Эррис взял иголку и нитку из шкур Яз. Несколько минут назад он подержал нить близко к звезде, говоря о необходимости убивать крошечных существ, которые вызывают инфекцию. Турину было интересно, имел ли он в виду духов, подобных тем, что были в порче. Конечно, звезда могла прогнать их.

— Давай это сделаем! — Голос Куины звучал нервно, и, несмотря на свою настойчивость, она не двинулась вперед.

Эррис вздохнул и шагнул вперед, упав в ворота. Во внезапном, дезориентирующем изменении перспективы ворота представили изображение его спины, когда он выходил из вертикального двойника в городе. Казалось, он стоял на вертикальной стене и смотрел на них. Он протянул руку и взял звезду в обернутую шкурами ладонь. Шкуры тут же задымились.

— Давай! — Яз схватила Малиайю за руку и попыталась потащить вперед.

Словно почувствовав их общий страх, Малиайя покачала головой и отстранилась. Турин, уже испытывавший брезгливость по поводу всего этого, вздохнул еще глубже, чем Эррис, и потянулся со своей лед-работой. Девушка уже показала, насколько опасной она может быть. Яз и Куина попытались протащить Малиайю через ворота, но он схватил ее за руку и швырнул вперед. Она издала отчаянный вопль, и ворота забрали ее.

Яз и Куина прыгнули вслед за Малиайей. Турин, которому не нравилась ожидавшая его сцена, бросил на Стержень-корня последний взгляд и с удивлением увидел, что тот пытается вцепиться в башню, явно напуганный и кричащий, но не издающий ни звука, когда черная поверхность поглотила его. Мгновение спустя он исчез. Турин повернулся к вратам и обнаружил, что они вернулись в свою первоначальную темноту, напоминая не что иное, как маслянистую лужу.

— О, черт возьми... — И, не давая себе времени передумать, Турин прыгнул во врата.

Крик. Он ожидал крика, но этот не был похож на крик ребенка. Он тоже ожидал темноты, но эта темнота казалась другой. Она казалась... больше... чем любая тьма, которую Турин испытал за всю свою жизнь, проведенную в пещерах Сломанных и подземном городе Пропавших.

Турин слепо потянулся своим шестым чувством, нащупывая остальных. Он ничего не нашел. Даже себя.

— Яз? — крикнул он. — Яз?

Крики перешли в прерывистое хныканье, и где-то вдалеке свет, который был шепотом, превратился в зев солнца, пробивающегося через горизонт. Не то солнце, которое Тюрин впервые увидел менее двух месяцев назад, а более маленькое, более белое и более горячее солнце, которое окрасило восточную тьму в жемчужный цвет и послало розовые пальцы по небу.