Яз медленно кивнула. Ей нужно вернуться к яме, к остальным. Нет никакого пути на юг, если ты идешь в одиночку. Если Майя сможет вытащить ее из этой горы, это будет хорошим первым шагом:

— Я пойду с тобой.

На лице Майи промелькнуло и быстро спряталось удивление:

— Хорошо. Тогда пошли.

Майя шла впереди по неосвещенным туннелям, двигаясь очень осторожно. Размеры этого места удивляли Яз. Она, конечно, видела подземный город Пропавших, и это место казалось крошечным по сравнению с ним, но она была поражена тем, что жрецы вырезали так много камней и создали настолько много комнат и туннелей, что в них можно было заблудиться и спрятаться.

Дважды они шли по длинным лестничным пролетам, грубо вырубленным в полу туннелей, где Яз почти приходилось наклоняться, чтобы не поцарапать голову.

— Я думала, что выход будет ниже, у льда, — сказала Яз.

— Так оно и есть.

Яз перестала подниматься по лестнице. Во время миссии Майя была немногословна. В другое время слова вытекали из нее, как вода из продырявленного меха. Научилась ли она молчанию вопреки своей природе, наблюдая за не открывавшими рта воинами-Аксит, или болтливая Мая была всего лишь еще одним оружием в ее арсенале?

Майя тоже остановилась, пройдя несколько шагов. Яз просто стояла и смотрела на закутанную в тень девушку, чуть больше, чем пятно на краю света ее звезды, и ее неподвижность вытянула объяснение из проводника:

— Мне кажется, здесь находится их храм.

— Зачем нам туда идти? — Яз почувствовала, как холодный палец провел по ее спине. Она почти ничего не знала о Скрытом Боге, кроме того, что, в отличие от Богов в Море и Небе, у него было особое место в мире, где его можно было найти. И это место лежало здесь, внутри Черной Скалы. Ее знания были собраны из редких случаев, когда разговоры между Икта касались этой темы, а затем поспешно отклонялись в сторону. Тем не менее, эти несколько штрихов нарисовали в ее сознании картину чего-то более мрачного, чем лед, более неумолимого, чем ветер. Говорили, что жрецы носят его изображение на спрятанных под одеждами цепях, висевших на шеях. Яз даже слышала, что они делают его статуи. У нее не было ни малейшего желания стоять перед одним из них и позволять ему смотреть на себя каменными глазами. — Нам пора уходить.

— Сначала узнай своего врага, — сказала Майя. — Есть комнаты, которые я еще не видела, и что важнее для понимания, чем боги твоего врага?

— Ты уверена, что жрецы — наши враги? — Яз на самом деле не хотела защищать Эулара и ему подобных, но ситуация была не настолько ясной, чтобы клан мог просто пойти на войну с ними после столь небольшого размышления. И, казалось, Майя еще не обнаружила замороженную армию, которую, как утверждал Эулар, он строил.

— Любой, кто пытается установить власть над Аксит, — наш враг. Мы воевали с Черной Скалой на протяжении многих поколений. Они просто еще не знают об этом. Мой дядя говорит, что любой, кто не является Аксит, является нашим врагом, но это старое мышление, и отец клана говорит об этом по-другому. Он учит, что никто не заслуживает смерти, пока не встанет на нашем пути.

Яз медленно покачала головой. Слышать такие резкие мысли изо рта ребенка, который, как она знала, был склонен к доброте, когда не был связан своей верой... было грустно:

— Ты можешь встать у меня на пути, Майя, и я все равно буду считать тебя своей подругой.

Майя ничего не сказала, но тени вокруг нее ослабли, и она опустила глаза, словно ей было стыдно.

— Тогда веди. — Яз постаралась, чтобы ее голос звучал веселее, чем она себя чувствовала. — Давай посмотрим, что мы можем узнать о Скрытом Боге.

Они поднялись по неимоверному числу лестниц, и Яз убедила себя, что скоро они сбегут из горы и выйдут на вершине. Возможно, в этом месте было не так много комнат, как в подземном городе Пропавших, но начинало казаться, что оно простирается почти так же далеко.

Истории кланов были переплетены в рассказы, такие как о Зене и Мокке, и никогда не сопровождались подсчетом лет. Иногда Яз казалось, что бабушка ее бабушки могла быть свидетельницей даже самого старого из этих рассказов. Но здесь, в Черной Скале, было ясно, что жрецы, должно быть, веками трудились, чтобы выдолбить такие пространства.

Только в трех случаях Майя останавливалась, возвращаясь или сворачивая в боковой проход, чтобы избежать нежелательной встречи. Жрецы и их приспешники могли быть значительно многочисленнее, чем полагали кланы, но, независимо от их численности, они были разбросаны в лабиринте туннелей и комнат, которые их предки вырезали в Черной Скале. В некотором смысле пустота Черной Скалы была немым свидетельством правоты слов Эулара о сокращении численности кланов. На льду это было трудно увидеть, воспоминания были либо короткими, либо смутными, но здесь факты были зафиксированы в камне. Когда-то здесь, должно быть, жило гораздо больше людей, которых поддерживал труд племен. Теперь их потомки бродили в пространстве, которое когда-то было переполнено.

— Мы приближаемся. — Майя вывела их из грубо вырубленных служебных туннелей в коридоры с ровными полами и прямыми стенами. Время от времени они проходили мимо железной двери, хотя не видели никаких признаков жизни. Повсюду с потолка свисали звезды в клетках, окрашивая проход в радужные цвета. Это были более крупные звезды, чем те, что освещали коридоры ниже по склону горы. Звезда Пома, которая была редкой желанной добычей среди Сломанных, здесь, в верхних покоях Черной Скалы, была бы просто еще одним светом коридора.

Майя оставалась в середине проходов, где могла, и пригибалась, проходя мимо каждой звезды, словно они испускали жар, который ее обжигал.

Они не проходили мимо статуй, но кое-где на стенах грубыми черными линиями было выцарапано изображение, словно кто-то взял кусок угля и поскреб им по камню. Нацарапанная фигура обладала необычайной, неистовой энергией. Это был человек, сидевший со скрещенными ногами, державший руки на коленях, ладонями вверх, и наклонивший голову; его окружало черное облако неровных линий, пересекающихся снова и снова, словно художник хотел стереть свою работу, как только закончит. Казалось, изображение противоречило точности каменной кладки и гармоничному свету висящих звезд. Как багровая рана на лице ребенка.

Яз остановилась, чтобы посмотреть на второе такое изображение, до которого они добрались. Было в нем что-то, что напомнило ей о Сеусе, монстре, который охотился на тайных путях, по которым, казалось, передвигался город Пропавших; изображение напоминало Сеуса не формой тела, а жестокостью линий над и вокруг головы. Яз подавила дрожь и пошла дальше.

Следующий поворот вывел их в коридор, наполненный эхом песни звезд, все они были красными и слишком большими, чтобы спрятаться в кулаке. Пальцы и большой палец Яз будут бороться, чтобы встретиться, если она возьмет одну из них в ладонь. Фигура Скрытого Бога была нацарапана на обеих стенах примерно на полпути вниз, два изображения смотрели друг на друга с черной интенсивностью. У этой пары головы были непокрыты, но на лицах было так много морщин, что самих лиц почти не было видно, а глаза представляли собой черноту в точках пересечения.

— Вот почему я привела тебя. — Майя попятилась. — Я не могу туда спуститься. — Она нахмурилась, как будто признание в своей слабости пристыдило ее. — Не могу, если ты... не остановишь их. — Она отступила еще на несколько шагов. — Я чувствую, как звезды рвут меня. Разрывают мой разум на части.

— Я могу попытаться. — Яз подняла руку в качестве прелюдии к тому, чтобы протянуть свою силу. Но прежде чем она успела начать, она почувствовала перемену в звездной песне. Хор красных звезд тонул в регистрах, становясь глубоким, как стонущий лед, мрачным предчувствием, а затем внезапно дикость заразила их мелодию, делая ее более высокой, более резкой. В коридоре появилось новое чувство, которое Яз хорошо знала. Страх. На стенах начали появляться черные письмена, быстро начерченные невидимой рукой.

— Беги, — сказала Майя тихим голосом, словно ей не хватало смелости говорить громче.

В дальнем конце коридора одна из красных звезд погасла. Потом еще одна. И еще. И тьма поглотила пространство позади них.