Глава 66

Квинн

День шестьдесят первый

Квинн отстирала последнее полотенце в серой, грязной воде. Она только что закончила стирку двух партий грязного белья, и оставалось еще одна. Ванна до половины заполнена ледяной водой, которую она качала из колодца и таскала в дом ведро за ведром.

Бабушка возилась на улице, пропалывая и подрезая грядки зимнего сада. Бишоп, Рейносо и еще несколько человек дежурили на блокпостах. Лиам отнес Шарлотту в убежище. Там он инструктировал небольшую группу горожан по созданию защитных сооружений по периметру с ребенком, пристегнутым к груди.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Ханна с порога ванной.

Квинн поставила старомодную стиральную доску на край ванны и повернулся к ней лицом.

Глаза Ханны впали от горя и усталости, напряжение от бдения проступало в каждой черточке ее лица. И все же она оставалась доброй, всегда думала о других людях прежде, чем о себе. Квинн не могла припомнить, чтобы мать спрашивала ее о самочувствии — никогда.

— Прекрасно, — машинально ответила она.

И почувствовала на себе скептический взгляд Ханны. Ханна ей не поверила.

Квинн и сама себе не верила.

Она поднялась на ноги и села на крышку унитаза, вытирая мокрые руки о джинсы. Бессознательно коснулась кольца на губе.

— Просто проблемы со сном.

Ханна подняла брови.

— Я слышала это раньше.

Квинн пожала плечами. Она ничего не рассказывала о своих кошмарах. Как просыпалась, задыхаясь, и выстрелы эхом отдавались в ее ушах, образы впечатывались в мозг — кровавая улыбка Розамонд, предсмертное выражение лица Ноа, его потухшие глаза.

Ноа мертв. А Квинн стала убийцей. Она убила Розамонд Синклер. Суперинтендант заслужила смерть. Квинн ни секунду не жалела о том, что сделала.

Но это не уменьшило глупых кошмаров. Это не спасло Майло и не вернуло Ноа из мертвых. Не заставило тьму внутри нее исчезнуть.

Ханна скрестила свои тонкие руки на груди и обхватила себя.

— Знаешь, нам есть за что быть благодарными.

— Даже сейчас, после всего? Даже если Майло умрет? — Квинн сказала это вслух, то, что все шесть дней избегали обсуждать. Огромный слон в комнате.

Ханна не вздрогнула. Она не отвернулась. Она выдержала взгляд Квинн.

— Да, даже тогда.

— Как ты можешь так говорить?

— Мы уже сделали это. Мы уже понесли невероятные потери. Я. Ты. И мы все еще здесь, Квинн. Мы выжили, ты и я.

Квинн сначала опустила глаза. Она не чувствовала себя выжившей. Она чувствовала себя как угодно, только не живой.

Ее страх, вина, ненависть и беспомощность спутались внутри нее в уродливый клубок. Она переживала, что лишила жизни человека, даже такого подлого, как Розамонд. Ее мучило постоянное беспокойство за Майло. И ее неистощимый, необъяснимый гнев на Ноа. Она чувствовала безграничное опустошение от его предательства, его трусости.

Квинн боялась собственных мыслей. Настолько темными они были. Насколько жестокими. Она безумно злилась.

Квинн сжала руки в кулаки. Если она не заговорит, эта штука внутри ее поглотит. Она уже чувствовала это. Что-то в ней растет, что-то живое.

— Ханна, я…

— Мама?

Ханна замерла. Ее глаза расширились. Она повернулась и побежала в спальню.

С замиранием сердца Квинн вскочила на ноги и помчалась за ней, не смея поверить собственным ушам. Она узнала бы этот маленький, милый голосок где угодно.

Майло очнулся.