Глава 36

Ханна

День пятьдесят четвертый

Ханна провела день в приюте вместе с Молли, Квинн, Бишопом и Призраком. У Бишопа нашлась последняя канистра бензина, которой хватило для заправки «Оранж Джулиуса» еще на несколько миль.

В приюте они дали Аннет Кинг передохнуть, пока кормили всех обедом из тушеного чили, жареного риса, консервированной зеленой фасоли и консервированных груш.

Верный своему слову, Бишоп принес пожертвованную еду в приют. Люди предположили, что это остатки пищи из кладовой Кроссвей. Бишоп решил не разубеждать их в этом.

Ханна понимала необходимость секретности. С трудом заработанная Молли заначка исчезла бы через несколько недель, если бы они использовали ее, чтобы накормить всех. Но сегодня вечером, появившиеся улыбки на изможденных лицах горожан стоили потраченных средств.

Закончив с обедом, они несколько часов играли с детьми. Квинн носил Шарлотту на руках, а Ханна устроила импровизированный урок музыки с несколькими скрипками, флейтами и укулеле, которые Аннет собрала в оркестровом зале.

Детям музыкальный урок очень понравился. Некоторые взрослые тоже увлеклись: стали подпевать, хлопать в ладоши и топать ногами.

Все соскучились по музыке до глубины души. Эту потерю трудно выразить словами или количественно, но она все равно остро ощущалась. Ханна наблюдала как оживились люди при звуках музыки, словно зажглась искра света в их пустых взглядах.

Призрак, как обычно, стал главной звездой шоу. Он стоял в центре толпы восторженных детей, как царственный принц, терпеливо сносящий ухаживания обожающей его публики.

Призрак вернул этих детей к жизни. Они гладили его, обнимали, ласкали его мягкий мех и хихикали, когда он нежно тыкался носом в их лица.

Бедная Аннет совсем измучилась. Она практически в одиночку поддерживала работу приюта. Кроме того, она заботилась о полудюжине детей, потерявших родителей после катастрофы.

Она не говорила об этом, но один взгляд сказал Ханне, что Аннет близка к своему пределу. Всего одна женщина, но смогла сделать так много.

Ханна подумала о том, что стоит организовать сменный график помощников для нее. И сделала мысленную пометку, что нужно чаще приглашать Призрака и добавить в расписание музыкальные занятия.

А еще лучше — вытащить людей из унылого, переполненного приюта в настоящие дома, чтобы они начали шевелиться, искать самостоятельно варианты как себя обеспечить, строить планы на будущее, за которое стоит держаться.

Слишком многие из них все еще сидели и ждали, когда мир вернется в нормальное состояние. Сколько бы им ни говорили, они все еще не могли поверить, что в обозримом будущем их прежняя жизнь закончилась.

Однако это вовсе не конец света. Американцы не обречены на жалкую жизнь, полную рутины и простого выживания. Они могли процветать. Они могли вернуть мир, но должны сами быть готовы работать для этого. Сражаться, проливать кровь и бороться за лучшее будущее.

Она не видела этого упорства на лицах большинства из них. Впрочем, это не означало, что они не смогут добиться успеха. Она верила, что они справятся — со временем, упорным трудом и надеждой.

Ханна и остальные только что вернулись из приюта, когда Лиам по рации созвал импровизированное экстренное совещание. Он не сказал, по какому поводу; только отметил, что это важно.

Они встретились на заднем дворе Молли рядом с сараем, где Лиам пополнял растущую кучу дров. Шарлотта лежала пристегнутая в переноске. Она заснула, утомленная всеми событиями в приюте.

Рейносо, Перес и Хейс по-прежнему работали в полицейском управлении. Майк Дункан и его сын охраняли баррикаду в начале Тэнглвуд-драйв, а Дейв занимался радиосвязью.

Бишоп закончил патрулировать окрестности по периметру и вышел из леса навстречу им с винтовкой в руках.

Призрак навострил уши, приподнял холку, пока рысью не подошел и лично не осмотрел Бишопа, а затем одобрительно зафыркал. Бишоп почесал ему под подбородком.

— Ты что-нибудь заметил? — спросил Лиам.

— Час назад мужчина и пара подростков крались вокруг сарая Путмана. Я выстрелил им под ноги и спугнул их. Двое ополченцев, которых мы обнаружили позавчера вечером, осматривающих дом Ханны, вернулись сегодня утром. Они отступили, как только я приблизился. Я так и не смог разглядеть их лица.

— Долго они не будут отступать.

— Нет, — мрачно согласился Бишоп. — Не будут.

— Что за жуткие новости, Росомаха? — нетерпеливо спросила Квинн.

— Ноа. — По выражению лица Лиама ничего не удалось понять, но Ханна могла сказать, что что-то не так. Его широкие плечи заметно напряглись, одна рука лежала на перевязи М4, костяшки пальцев побелели.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Квинн. — Он в порядке? Ополченцы что-то с ним сделали? Он ранен?

— Не совсем. — В коротких, отрывистых фразах Лиам объяснил, что произошло. Как Ноа сначала пытался завоевать доверие Лиама, затем повздорил с ним и, наконец, напал на него.

Сердце Ханны замирало с каждым словом. Она чувствовала тошноту, гнев и ужас, и, наконец, глубокое разочарование.

Она встретила взгляд Лиама. Его серо-голубые глаза смотрели на нее мрачно. Ханна попыталась прочесть ответ на свой вопрос еще до того, как задала его, но он ничем не выдал себя.

— Он мертв?

Все молча ждали ответа. Птицы щебетали на деревьях. В хрупком подлеске пробежала белка. Порыв ветра растрепал волосы Ханны. Она вздрогнула и посмотрела вверх. Небо, затянутое серыми облаками, потемнело, превратившись в сплошное пятно.

— Нет, — ответил Лиам. — Я прогнал его.

Облегчение затопило Ханну. Не из-за Ноа, не из-за нее самой, а из-за Майло. Она сделала шаг назад и привалилась к куче дров, ее ноги внезапно ослабли.

Квинн покачала головой.

— Это не имеет смысла. Это должно быть просто ошибка.

— Он опасен, — добавил Лиам. — Ему нельзя доверять.

Бишоп ходил по кругу и теребил рукой свое афро.

— Ох, Ноа. Я не хотел верить, что он способен на такое. Знал, что он с ними заодно, что его все глубже затягивает в их безумие, но все же…

Как Ноа мог решиться на такое? Ханна не могла этого понять.

И все же, это правда. Люди ежедневно совершали шокирующие поступки. Если они испытывали достаточно ненависти, злости, отчаяния.

Человеческое сердце представляло собой глубокий колодец, непостижимый и непознаваемый, иногда даже для тебя самого.

— Почему? — с недоумением спросила Квинн. — Зачем он это сделал? Почему он пытался убить тебя?

Лиам ничего не сказал. Он бросил вопросительный взгляд на Ханну.

— Вероятно, Розамонд попросила его об этом, — произнесла Ханна.

В глазах Квинн появилось понимание.

— Потому что Розамонд считает, что Лиам убил Гэвина Пайка, и она хочет отомстить. Она подумала, что Ноа сможет подобраться к Лиаму достаточно близко, чтобы сделать это.

— Это вероятная причина, да.

Квинн перевела взгляд с Лиама на Ханну и обратно на Лиама. Ее глаза сузились.

— И он тоже винит тебя. За то, что Ханна здесь, а не с ним. Ноа ревнует.

— Ревность не слишком хорошая причина, чтобы убивать кого-то, — заявила Молли. — Почитай Шекспира. Люди всегда пожинают то, что сеют. Это никогда не заканчивается хорошо.

— Ничто в Шекспире не заканчивается хорошо. — Квинн нахмурилась и принялась теребить кольцо в губе. — Он просто сошел с ума от потери, как Отелло. Или Макбет. Или Гамлет. Ноа больше так не поступит.

— Квинн, — произнесла Молли с нежностью, которая удивила Ханну.

Обычно она держалась с внучкой очень сурово и язвительно, но Квинн отвечала ей тем же. Так они выражали свою привязанность. Никто не сомневался в их преданности друг другу.

— Что? — ответила Квинн, вздернув подбородок. — Люди совершают ошибки. Они эмоциональны. И что?

— Это другое, — возразила Молли.

— Он же Ноа Коп! Он отец Майло! Ты не можешь стоять здесь и так говорить о нем! Как будто он заслуживает… как будто он должен быть… — Она сглотнула, яростно моргая. — Он наш друг!

— Все души можно спасти, — произнес Бишоп. — Я верю в это. Я до сих пор в это верю.

Как Ханна хотела, чтобы Бишоп оказался прав. Что до Ноа еще можно достучаться, можно спасти. Но когда он попытался убить Лиама, он прошел точку невозврата, по крайней мере, для нее. Некоторые поступки не могут быть прощены.

Грудь Ханны сжалась. Ее сердце болело от грусти, сожаления и сочувствия. Когда-то она любила этого человека, родила от него ребенка, строила жизнь. Но это ничего не меняло.

Ноа сделал свой выбор. Теперь Ханна должна сделать свой.

— Вот видишь? — воскликнула Квинн.

Бишоп тяжело вздохнул.

— Я также верю, что некоторые сердца настолько ожесточаются, что в них не остается человечности. Они не хотят быть спасенными.

— Только не он! — закричала Квинн. — Ты ошибаешься!

— Квинн… — проговорила Молли.

— Замолчите! Просто заткнитесь все! — Квинн повернулась и побежала к дому, опустив голову, ее голубые волосы развевались позади нее, а руки были сжаты в кулаки.

— Квинн! — Ханна позвала ее, но девушки уже и след простыл.