28. Нападение

28. Нападение

Я не могу заставить себя вновь выйти из комнаты, чтобы поесть, но, почти сразу же, как я думаю об этом, в моей комнате появляется поднос. Аид. Мне удается проглотить всего ничего, и я снова разражаюсь рыданиями, потому что ненавижу, что он такой внимательный, даже когда я не могу найти в себе силы объяснить ему, что я чувствую.

Я злюсь на свою мать, не на тебя.

Это не твоя вина.

Но часть отношения, которые, как я думала, были у нас раньше, распалась.

Я хочу вернуть свои воспоминания.

Знаю, это нечестно с моей стороны злиться на тебя, когда ты рассказал мне.

Мог ли он и впрямь стараться еще больше? Он ведь и так делал все возможное, даже отказался спать со мной, пока я не узнаю. Как я могла требовать от него большего?

Во всяком случае, я хочу меньшего. Хочу, чтобы он был менее хорошим, чтобы я чувствовала себя не так плохо.

Я плачу, уткнувшись в мех Пандоры, кажется, уже несколько часов.

Если он вернется, я скажу ему, что мне жаль.

Но он не приходит, и моя кровать холодна без него.

Следующим утром Аид уходит, но Эметрия — нет.

— Как долго ты планируешь здесь оставаться? — прикрикиваю я на нее, наливая себе апельсиновый сок.

— Меня не было семнадцать лет. Думаю, я могу посвятить тебе еще несколько дней.

— Думаешь, что-то изменится за это время?

— Не уверена. Но я должна попытаться.

Как пыталась до этого.

Я делаю большой глоток и с грохотом ставлю стакан на столешницу.

— Я думала, у тебя послеродовая депрессия. Что ты не знала, что делаешь. Думала, ты вернулась на Крит и сожалела об этом, но у меня никогда не было чувства, что ты можешь вернуться. Может, проблема была в деньгах. Я представляла тебя беспомощной и одинокой, — как я. Я представляла, что нравлюсь тебе. — Но ты никогда не была беспомощна. Ты могла прийти за мной в любое время.

— Можно обладать властью и все равно бояться, — говорит Эметрия.

— За меня?

— Тебя. Того, что ты можешь сказать. Того, как отреагируешь…

Как сейчас.

— Ты совершила ошибку. Не говорила мне. И заставляла Аида молчать.

— Он был слишком юн, когда встретил тебя. Иначе я не могла бы ему доверять. Я едва ли могла знать, что подобное произойдет, верно?

— Ты совершила ошибку, — повторяю я.

— Несколько, за свою длинную жизнь, и так много по отношению к тебе, — она делает паузу. — Но ты была счастлива, верно? С Филиппом? Он… я не ошиблась, оставив тебя с ним, верно?

— Нет, — говорю я, ополаскивая свой стакан. — Тут ты не ошиблась.

В парадную дверь раздается стук, которого я не узнаю. Легкий, твердый, уверенный. Чем дольше мы слушаем, тем больше он усиливается.

Ирма появляется в дверях кухни.

— Кто-нибудь ответит, или…

Я обхожу ее, иду по коридору и распахиваю дверь.

Снаружи, опустив глаза, стоит Перевозчик.

— Не хочу вас пугать, — говорит он, — но, полагаю, на нас могут напасть.

Я замираю. Позади меня появляется Эметрия.

— Напасть?

— Леди Эметрия, — произносит он бесцветным голосом. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— Аид, — спешу я, наконец, обретая дар речи, — где он?

— Вблизи центра Подземного мира, сдерживает их. Он не ранен…

— Я беру свое оружие.

— Оружие? — кричит Эметрия из коридора, когда я проношусь мимо нее. — Персефона, что ты…

— Я иду за ним.

— Ты не можешь, ты…

Я распахиваю двери оружейной.

— Послушай, ты можешь сколько угодно говорить мне, что я веду себя глупо и безрассудно, но, слыша, что кто-то, кого я люблю, в опасности, я иду к нему. Так что ты сделаешь, Мама?

Эметрия замолкает.

— Переоденься, — говорит она. — Я соберу кое-что.

Меня так и подмывает сделать все наперерез ее словам, но я не собираюсь бросаться в бой в одной ночной рубашке, поэтому хватаю свои кинжалы и хлыст и делаю то, что она говорит. Я штурмую свой шкаф и впервые обнаруживаю, что он забит боевым снаряжением. Будь у меня больше времени, я бы восхитилась этими вещами, но я надеваю первую попавшуюся темную тунику, пристегиваю гибкие доспехи, отлитые в форме бронзовых листьев. Цепляю оружие и заплетаю волосы в косу, направляясь к двери.

Они не открываются. Я снова дергаю их, сильнее, чем раньше.

— Нет!

— Прости, Сефи, — шепчет Эметрия, прижимаясь к противоположной стороне. — Я пойду проверю, как он. Я не дам ему пострадать. Но не могу позволить пострадать и тебе.

— Выпусти меня!

— Не могу, — говорит она, — и ты можешь ненавидеть меня за это сколько угодно; но ты будешь жить, ненавидя. Я не могу снова тебя потерять, не тогда, когда у меня есть силы спасти тебя.

— Ты не можешь так поступить!

— Я твоя мать, — говорит она. — И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя.

— Ненавижу тебя, — выплевываю я, хоть и не уверена, что действительно ненавижу. Я просто хочу найти его. Не хочу, чтобы меня опять оставили позади.

Она вздыхает, прислонившись к дереву.

— А я люблю тебя. С того момента, как почувствовала тебя внутри себя.

Я слышу, как она уносится прочь. Я стучу в дверь, ожидая, когда она откроется; кричу на нее, чтобы она открылась. Не знаю, связано ли это с магией или каким-то старым добрым способом смертных, но я знаю, что не могу ее открыть. Если б только Папа отдал меня в школу взломщиков замков, или я, как Аид, могла бы…

Я застываю.

Что, если я, как и Аид, могу создавать двери?

Теперь я могу накладывать чары. Я изменила свою комнату. Здесь кое-что поменяла. Правда, только Аид должен обладать такой силой, чтобы вносить огромные изменения, например, создавать двери, но разве он не сказал мне однажды просто попросить, если мне что-нибудь нужно?

Я прижимаю руки к стене.

— Мне нужна дверь, — говорю я ей. — Ради него. Мне нужно выбраться отсюда.

Я пытаюсь представить, как отслаиваются обои, штукатурка сменяется деревом. Что-то жужжит под моими пальцами. Я моргаю, и моя рука сжимает кусок меди. Дверная ручка. Я поворачиваю ее.

Выхожу в коридор. Эметрия и Ирма уже ушли, Перевозчик, без сомнения, с ними. Как я найду Аида при таком-то темпе?

Что-то скулит у его двери.

Ну конечно.

Он сказал мне забрать его псов, когда думал, что умирает. В то время я подумала, это для защиты, но он иногда брал с собой псов на патрулирование. Они знают это место. И знают его.

Я открываю дверь, и псы вырываются наружу. Флаффи рычит, но двое других принимаются рблизывать меня. Я хватаю их мордочки.

— Вы сможете его найти? — спрашиваю я.

Они наклоняют головы. У меня нет возможности узнать, поняли ли они, способны ли вообще на это, но они хорошенько обнюхивают меня и бегут к дверям. Я спешу за ними, когда они пересекают мост и устремляются в глубины Подземного мира.