С каждым словом он оставляет на моей шее поцелуй, и меня перестает волновать, что значит каждое из них. Я люблю каждый звук, каждую ласку, но ничего не жажду так, как прикосновений. Я обхватываю его ногами, и он приподнимает меня над столешницей. Я притягиваю его к себе, прижимаясь и целуя так глубоко, что можно утонуть. Аид стонет в мои губы, его руки движутся вверх по моим бокам, останавливаясь на спине, где он впивается в меня руками, словно я в любой момент могу упасть.
Я отстраняюсь, ровно настолько, чтобы заговорить.
— Знаешь, ты можешь касаться меня и в других местах
Он сглатывает.
— В каких… каких именно?
— В любых, которые тебе нравятся, — говорю я, ухмыляясь и вновь прижимаясь к его губам, наслаждаясь выражением крайнего замешательства на его лице.
— Черт возьми, Сефи, мужчина может сломаться от желания обладать тобой.
— Тогда хорошо, что я у тебя есть, — я целую его в шею. — И всегда буду.
Он стонет, снова забываясь поцелуем. Конечно, это ложь, наши часы тикают. Однажды мир смертных вновь заявит на меня права, похоронив его подо мной. Но в этот момент это не похоже на ложь. Я целиком и полностью принадлежу ему, и мои сердце и душа останутся с ним, даже когда меня вынудят покинуть его.