Аарон даже не стал спрашивать. Он просто отпил из стакана, не отводя глаз от двери. Прошло почти десять минут, но она наконец-то открылась. Стефани вошла вместе с оратором и блондином, который ему помогал. Она подвела их туда, где стояли Аарон, Спенсер и доктор Томас.

— Аарон, это Зак Тайлер и его парень Дэвид, — Стефани по очереди указала на парней, и те подошли ближе, чтобы пожать руки. Аарон удивился, что даже не колебался, прежде чем пожать им руки, в то время как у него потели ладони при мысли о том, чтобы пожать руку Стефани.

— Привет, Аарон, — сказал Зак. — Стефани сказала, что ты хотел со мной о чём-то поговорить?

— Это мой парень, Спенсер, — тихо произнёс Аарон, указывая на Спенсера. — И да, у меня был к тебе вопрос. Я... Боже, я не...

Спенсер положил руку на плечо Аарона.

— Что. Бы. Это. Ни. Было., Это. Важно... Просто. Спроси. Его, — сказал Спенсер и сделал шаг назад, чтобы предоставить Аарону пространство.

Тяжесть в груди прибивала Аарона, сжимала, думать было тяжело. Он делал короткие, быстрые вздохи, чтобы набрать воздух в лёгкие.

— Меня... меня... тоже насиловали и пытали. На следующей неделе я должен... давать показания против мужчин, которые... Я должен рассказать об этом. Я не знаю, как... Не могу выдавить слова. Моя лучшая подруга, Джульетта... они её убили, и мне нужно добиться справедливости ради неё, а я не могу. Не знаю, как. Я не знаю, как пройти через это, не потеряв себя. Я так боюсь, что однажды всё станет слишком плохо, и меня отправят в психушку. Снова стать узником... — его сердце билось о рёбра, он чувствовал это повсюду, в ушах, в горле и в руках. Внезапно кожа будто натянулась на всём теле, разгорячилась.

— Хорошо, Аарон, просто сделай глубокий вдох, — сказал доктор Томас, мягко отталкивая своего сына назад. — Давай, Аарон. Один вздох. Вдох и выдох.

Паника Аарона делала это практически невозможным, но он втянул воздух в лёгкие. Его грудь от этого расширилась, а затем он медленно выдохнул, как его учил доктор Томас. Затем он вздохнул ещё и ещё, пока туннельное зрение не начало проясняться.

— Простите, — тихо сказал Аарон, жар поднялся по его горлу к лицу, заполняя щёки.

— Эй, поверь мне, это не проблема, — ответил Зак, протягивая ему ещё один стакан воды. — Тебе нужно давать показания против тех, кто на тебя напал, и ты не уверен, что сможешь говорить об этом, когда тебя вызовут. Всё так?

— Да, пока я не начал бормотать, — Аарон сделал ещё один глоток. Вода помогала. Она охлаждала жар натянутой кожи. — На сеансе, ты говорил о контроле. Как мне контролировать себя, когда я говорю об этом?

Зак встретился взглядом с Аароном и долгое время его удерживал. Спенсер заёрзал рядом с Аароном, но не двигался. Тишина не казалась неловкой, скорее, они будто стояли на краю обрыва и выжидали, чтобы прыгнуть. Затем Зак провёл рукой по копне своих чёрных волос и выдохнул.

— Я не говорил об этом на сеансе, потому что никогда особо об этом не говорю. Ты пойдёшь на этот суд, чтобы вернуть себе контроль, Аарон. И знаешь, как ты это сделаешь? Ты скажешь слова, которые отправят этих людей в тюрьму. Я знаю, потому что когда я стал всё контролировать, в тот первый момент, когда контроль вернулся мне в руки, я убил своего похитителя. Все говорили, что это невозможно, но я задушил его собачьим поводком, на котором он меня держал. Я сделал это не потому, что ненавидел его, хотя я его ненавидел. Я сделал это, чтобы всё закончилось, в любом случае. Я взял под контроль эту ситуацию, своё будущее, и принял решение сам. Мне понадобилось пять лет. Сколько времени прошло с твоего нападения?

— Пять лет, — прошептал Аарон.

— Пора тебе забрать у них свою власть, Аарон. Давай показания не для того, чтобы отомстить за свою погибшую подругу. Это отличная причина, но она не поможет тебе сидеть час за часом и говорить об ужасе, который ты пережил. Это не поможет тебе смело возвышаться перед людьми, которые украли твою жизнь. Я забрал свой контроль у Эстебана. Пойди в суд и верни свой контроль. Это даст тебе власть и силу, чтобы сказать нужные слова.

Аарон закрыл глаза из-за собирающихся слёз. Одна молча скатилась вниз по его щеке, и Аарон почувствовал всю влагу, которая протянулась по его коже. Ещё одна слеза скатилась по другой стороне его лица, уже быстрее, и наконец, болезненно, Аарон открыл глаза. Сделав два больших шага, он обхватил Зака руками, чувствуя себя ребёнком рядом с высоким Заком. Понадобилось мгновение, но затем Аарон почувствовал, как его похлопали по спине, натянуто и неловко. Он вспыхнул, отстраняясь и попадая в объятия Спенсера.

— Ты прав. Мне нужно вернуть то, что они забрали у меня, без чего я жил эти последние пять лет. Спасибо.

— Твоё время блистать, Аарон.

***

Сердце Спенсера радовалось тому, что в глазах Аарона после разговора с выжившим оратором снова зажёгся свет. Он не хотел брать выходной из-за конференции, особенно учитывая, что его не будет всю следующую неделю из-за суда, но его отец переживал за ментальное состояние Аарона. Последние несколько недель Аарон был отстранён на приёмах. Он делал всё, что требовалось, но только вяло и невдумчиво. Хоть Аарон ничего не говорил об этом, отец Спенсера выразил переживания о том, что будет сложно поддерживать Аарона живым после суда. Они ежедневно говорили об этом, и Спенсер обнаружил, что даже без просьб Аарона, он не мог оставаться вдалеке. Аарон нуждался в нём, и он не подведёт.

Отец Спенсера сидел с ними следующие два сеанса, а затем они пообедали в ресторане отеля, обсуждая эффект психологической травмы на тело и самосознание. Они только что прослушали речь на эту самую тему, и Спенсер видел Аарона в некоторых делах, которые разбирал психотерапевт. Он ненавидел слушать дело за делом, это напоминало обо всех ужасах, что происходят в мире, и ему пришлось в какой-то момент уйти. Доктор обсуждал дело о сексуальном насилии, где речь шла о четырёхлетней девочке. Спенсеру пришлось выйти за газировкой к автомату, пока доктор не закончит.

Спенсер вышел из зала с новым уважением к своему отцу.

После обеда, когда его отец пошёл к другому стенду, Спенсер сидел с Аароном на интересном обсуждении чувства вины выживших. Практически всё, о чём говорили, казалось правдивым в отношении Аарона. Когда он бросил взгляд и увидел, как Аарон заполняет выданную анкету, его сердце заныло.

«Во время травматического события, я был на 75% ответственен за произошедшее, потому что сказал Джульетте, что мы спокойно дойдём домой пешком, и пошёл к фургонам, чтобы подсказать водителю дорогу. Кто ещё ответственен? Люди в фургоне, но если бы я не привёл нас к ним, они ничего бы нам не сделали».

Было дополнительное письменное задание с вопросом о подробностях ответственности. Был ли человек невинным свидетелем или активно участвовал; уровни осознания, опрометчивость, отсутствие морали или навыка. Это упражнение казалось очень продуманным. Спенсер достал телефон и открыл переписку с отцом.

[Спенсер] Аарон только что сделал упражнение на чувство вины выжившего. Он считает себя ответственным за нападение.

[Папа] Читаешь через его плечо?

[Спенсер] Он не говорит об этом.

[Папа] Мы работаем над этим. Там есть анкеты? Он пишет об этом?

[Спенсер] Да.

[Папа] Попроси его принести анкету на наш завтрашний сеанс.

[Спенсер] Ок.

[Папа] У тебя всё хорошо? Такие лекции тяжело высидеть.

[Спенсер] Я в порядке. Больше переживаю за него, чем за себя.

[Папа] Я знаю это чувство.

Его грудь запульсировала острой болью, когда после окончания конференции, отец высадил его у дома и уехал с Аароном. С того момента он переживал за Аарона. Спенсер скучал по нему, скучал по онлайн-разговорам с ним и скучал по его странному чувству юмора. Отчаяннее всего, Спенсер скучал по любви Аарона. Он скучал по возможности держать Аарона за руку и чувствовать его дыхание на своей шее. Он задумался, заполнял ли эти пробелы тот парень, Джордан, заполнял ли он пространство по краям их отношений, но не мог заставить себя спросить. Вместо этого Спенсер держался за надежду, что всё ещё владеет сердцем Аарона.

Остаток недели тянулся так чертовски медленно, что Спенсер не мог этого выносить. Клэр уже давно устала от его огрызаний и закрыла своё окошко чата, так что парню приходилось писать ей электронные письма при необходимости. Эрик и Пол тоже держались поодаль. Спенсер напоминал тикающую бомбу, ожидающую взрыва суда Аарона.

В четверг они ушли обедать без Спенсера. К пятнице Эрик предложил ему выехать чуть раньше, чтобы не попасть в пробку. Спенсер уже собрал сумку и оставил в машине, дожидаясь пяти часов. Они с Аароном проведут пятницу и субботу вместе, в доме его отца, а в воскресенье Аарон будет ночевать дома со своей семьёй, готовясь к суду, который начнётся в понедельник. Прокурор сказал, что его вызовут либо в понедельник днём, либо утром во вторник. У них было несколько свидетелей для наработки, защита проведёт свои перекрёстные допросы, но прокурор хотел, чтобы голос Аарона был последним, что они услышат. Он хотел, чтобы судью это преследовало.

Спенсер приехал к дому Аарона на два часа раньше, чтобы сделать сюрприз. На подъездной дорожке стояла машина, которую он не узнал, поэтому свою машину припарковал у обочины. Уголок его губ приподняла улыбка, когда он увидел, как Аарон прошёл перед окном и остановился. Солнечный свет сиял на его лице, и у Спенсера перехватило дыхание.

Затем перед окном встал какой-то блондин, обнимая Аарона, который прижался к его груди.

Спенсера пронзила боль, заставляя пошатнуться. Он не мог дышать, увидев Аарона, своего Аарона, в чужих руках. Он развернулся, чтобы пойти обратно в машину, но остановился. Боже, Спенсеру нужно было во всём разобраться. Аарон не будет изменять ему, потому что не спал даже со Спенсером. Аарон был расстроен из-за суда несколько недель и упоминал Джордана в качестве хорошего друга. Любой хороший друг может успокоить другого объятиями. Спенсер игнорировал всплывшее в голове изображение того, как Джордан целует Аарона в лоб, потому что видел недостаточно хорошо, чтобы знать, было ли это на самом деле. Нет, ему нужно было пойти в дом и поговорить с Аароном. Он не сдавался три года и определённо не сдастся сейчас.