Я не дал ей времени, чтобы отдышаться и успокоиться. Глаза девушки расширились, когда я резко ее развернул и сильно толкнул, прижимая щекой к двери гаража. Моя рука обхватила ее тонкую шею, крепко удерживая.

— Стой, блядь, спокойно.

Я потянулся к ее сумке, порылся в ней пока не нашел резинку. Наконец я освободил свой член, разорвал упаковку зубами и натянул защиту. Она оставалась на месте, прислонившись голыми сиськами к металлической двери, плечи от холода покрылись мурашками. Я обхватил ее за шею и прижал к себе. Она в панике подняла руки, пытаясь освободиться от моей хватки, но я держал крепко. Ее мягкие светлые волосы были под моим подбородком, когда я погрузил свой член прямо в ее влагалище. Я выдохнул в ее волосы, хрипя от облегчения. Она хватала ртом воздух, пытаясь руками разжать мои запястья.

— Не борись со мной, мать твою, — прорычал я.

Я трахал ее жестко, используя как дешевую дырку, какой она и была. Это было так чертовски приятно. Я закрыл глаза, слушая ее отчаянное дыхание, наслаждаясь тем, как она стонет и хрипит в моих объятиях. Она забыла о давлении на горле, убирая руки назад, чтобы дотянуться до меня, сжимая в кулаки мою толстовку, сильнее притягивая меня к себе.

Мои бедра напряглись, яйца подтянулись. Ее киска сжалась, выдаивая меня, и я кончил в нее, выстреливая спермой и ругаясь, как гребаный лунатик, потерянный для всего, кроме ее сладкой, горячей пизды.

Я уронил ее, когда все было кончено, и она потирала шею так, будто я чуть не убил ее, глотая воздух и придавая этому слишком, блядь, большое значение. Удовлетворенная тем, что может дышать, она повернулась ко мне, поросячьи глазки блестели от возбуждения.

— Они не лгали о тебе, не так ли?

Я ничего не сказал, выбросил резинку на землю и убрал член обратно в джинсы.

— Не хочешь пойти ко мне? Мы могли бы выпить пиво и сделать еще один раунд.

Я натянул капюшон, пряча от нее глаза. Холодная волна реальности сильно ударила меня, и я почувствовал себя грязным. Использованным.

Я посмотрел на нее свежим взглядом. Она совсем не походила на Софи Хардинг. Даже близко.

— Мне пора идти, — сказал я. — Я провожу тебя назад.

Она выглядела разочарованной, но не ворчала, протягивая руку, которую я избегал, вместо этого сжимая ее локоть. Я скользнул в тень, как только в поле зрения показались ее друзья.

У нее даже не было возможности попрощаться.

***

Кейси резко разбудила меня. Лаяла, потом скулила, вертелась на месте, ее хвост щекотал мой нос, когда она уходила. Я сел, протирая глаза, чтобы привыкнуть к свету. Желудок заурчал, от запаха тостов у меня потекли слюни.

Вики просунула голову в дверь сарая. Одной рукой она почесала Кейси, а другой протянула мне тарелку.

— Извини, хлеба хватило только на один кусок.

Я с благодарностью взял тарелку. Тост был сухим, почти без масла, но чертовски вкусным. Я бросил корочку Кейси.

— Спасибо, Вик.

Она плотнее затянула халат, протирая сонные глаза. Через заднюю дверь я слышал, как Слейтер во весь голос подпевал мультикам. Она достала из кармана пачку из десяти сигарет и протянула одну мне. Я закурил, сделав ту еще адскую затяжку.

— Сколько сейчас времени?

— Восемь.

Я сунул руку в карман и вытащил пачку купюр.

— Сто пятьдесят, все там.

— Получается, ей можно верить.

Я кивнул.

— Да, можно.

Вики пересчитала купюры, затем засунула в верхнюю часть ночной сорочки и спрятала в лифчик.

— Чего она хотела?

Я пожал плечами.

— Ничего особенного.

— Ничего особенного? За сто пятьдесят? — Она выгнула бровь.

— Просто хотела немного перестраховаться, вот и все. Была встреча.

— Встреча где?

— Просто встретились вместе.

— Просто встретились вместе? Хотела просто несколько услуг, не так ли? Она заставила тебя ее трахнуть или что-то подобное? Сделала маленьким жигало?

— Не неси херню, Вик.

Она докурила сигарету и зажгла еще одну, нахмурилась, явно разозлившись.

— Я думал, ты будешь улыбаться, избавившись от братьев Стоуни.

— Ага, спасибо.

— Что не так? Это Слей? Не давал тебе спать, да?

— Я ждала тебя.

Вина и гнев боролись во мне, нанося старый, добрый удар под дых.

— Я же говорил тебе, что не стоит меня ждать.

— Не спала до трех. Пока ты не вернулся.

— Потом пошел прогуляться. Нужно было развеяться.

— Просто прогулялся?

— Ага, обычная гребаная прогулка.

— Значит не трахался с Лоззой Прайс?

Гнев победил.

— Твою мать, Вик. Facebook? Ненавижу это хреново дерьмо.

— Вчера вечером Джемма Дэвис объявила это в своем статусе. Сказала, что ты, по-видимому, обжимался с ней, целовал ее лицо, а затем трахнул у лавки Али и вернулся к ней за продолжением.

— Facebook полон дерьма.

— Значит, ты не трахался с ней?

— Не у Али, и к ней я тоже не возвращался.

Она посмотрела на стену, в сторону первого здания.

— Не думала, что она в твоем вкусе.

— И какой же он, Вик?

Она пожала плечами.

— Не думала, что тебе нравятся блондинки.

— Она была там, вот и все. — Я встал и вышел на холодный воздух. Глубоко вздохнул, прогоняя сон. Кейси помочилась у калитки, а потом, виляя хвостом, принялась носиться вокруг дома. — Лучше выведу ее, она хочет побегать.

— Вернешься?

— Позже, — ответил я. Только сегодня я не был так уверен.

— Эта Лозза немного похожа на ту Хардинг, ты там не думаешь?

Я почувствовал, как сердце подпрыгнуло. Пожал плечами.

— Не заметил.

— Снова с ней встречаешься?

— С Лоззой? Нет.

— Хорошо. Все равно она заносчивая корова, не люблю ее.

Я открыл калитку, улыбаясь, когда Кейси пулей выбежала. Она ждала в конце дороги, опустившись на передние лапы и поджав хвост.

— Мне пора, Вик. Спасибо за тост.

— Возвращайся не поздно, ладно? Можем посмотреть телек или еще чего.

Ей лучше не тешить себя надеждами.

***

Софи

— Ты слушаешь меня?

Я опустила вилку, повернувшись к отцу. Он снова блеял, и нет, я его не слушала. Жаркое на ужин, конечно, никогда не стоило всего этого дерьма, и все же я была здесь, каждое чертово воскресенье.

— Три месяца, я поняла, — я вздохнула. — Но у меня есть начинания, новое домовладение, я не могу просто взять и уйти. Думаю, что грандиозный выход Хардингов в сверкающий мир шоу-бизнеса просто должен пройти без меня.

— Это не шоу-бизнес, — отрезал он. — Это и театр, и искусство, и культура. Но, конечно, твои начинания в отношении наркоманов и негодяев намного перевешивают все, что мы можем предложить.

— Мне нравится моя работа.

— Оставь это пока, Джордж, — сказала мама. — Только не за столом.

Прекрасная музыка столовых приборов. Я смотрела на родительский сад. Вы никогда не поверите, что это место находится в Лондоне, а не в пригороде. За деньги можно купить практически все, кроме, кажется, приличного семейного общения.

— Ты нам все равно не нужна, — вмешалась Александра. — Теперь «Саусбанк дивелопмент» — мое детище. Общайся с наркоманами сколько хочешь, а я буду якшаться с интеллигенцией. Художники, знаешь ли… и критики, и арт-дилеры, и люди из журнала «Культура». Ты можешь прийти на премьеру и поплакать от ревности.

Будто это когда-нибудь случится. За всю свою жизнь я ни разу не ревновала Александру, несмотря на том, что она была принцессой в башне.

— Не в этом дело, — рявкнул папа. — Это семейный бизнес. Семейный. Мы все должны быть на борту.

Мы не были семейным бизнесом. Семейный бизнес — это слащавая семейная пекарня, или семейная торговля, или еще какое-то подобное дерьмо. Папе же принадлежит «Хардингс Проперти энд Леттингс» — одно из самых крупных агентств недвижимости в стране. На него работает более двух тысяч человек, включая мою высокомерную сестру, так что меня озадачило, почему так важно, чтобы я — паршивая овца Хардинг — тоже была в штате. «Принципы», — сказала мама. Он такой принципиальный. Скорее несговорчивый.

Я вернулась к еде, ковыряясь в горошке, ожидая. Я думала, что у меня получилось, что, может быть, на этот раз он бросит вызов истории и оставит все как есть до десерта, но нет. Конечно же, он этого не сделал.

— Ну, тогда, может быть, пора поговорить об аренде твоей квартиры…

Ох, как же я люблю воскресенья!

***

Трепет неповиновения. Дешевый кайф, надо признать, но, тем не менее, уход из офиса до полуденного брифинга Кристины был именно тем преимуществом, в котором я нуждалась в понедельник утром. Ничто не сравнится с супер важной, совершенно рутинной прогулкой по территории, чтобы начать неделю.

Я вдохнула сырой, холодный воздух скейт-парка Ист-Веил, написав напоминания, чтобы вызвать техобслуживание. Больше шприцев, чем обычно. Должно быть, это был настоящий наркоманский разгром.

Какие-то идиоты разломали скамейки и разбили стекло на автобусной остановке напротив. Дорожный конус был на фонарном столбе, и чей-то старый тренажер застрял сверху. Дайте мне сил.

Эл Браун уже вышел из своей лавки с фиш энд чипс. Он помахал мне рукой, когда я проходила мимо, сметая осколки стекла из дверного проема. На его окнах черными буквами было намалевано «Тупая пизда» — я бы посчитала это ироничным, если бы что-то в этом понимала. Определенно не один из шедевров Каллума Джексона. Я осматривалась, на удивление взволнованная перспективой увидеть один до того, как с ним справится уборка.

Ноги слегка подкашивались, когда я шагнула из переулка к гаражному блоку первого здания, но на этот раз там было пусто, никаких признаков жизни. Еле-еле можно различить верхнюю часть буквы «С», где было послание Каллума. Я обошла гаражи, чтобы лучше видеть, и наступила каблуком прямо в использованный презерватив. Чертовски блестяще. Мой каблук проткнул его насквозь, волоча по асфальту, пока я танцевала джигу, стараясь скинуть с себя грязную вещицу. Ничто так не говорит о романтике, как выброшенный презерватив.

Будто я была той, кто может судить о романтике. По крайней мере, использовалась резинка, ответственный выбор в отношении контрацепции, если не в отношении местоположения. Полагаю, нельзя иметь все сразу.