Глава 26

Я знала, что мама беспокоилась, будто я могу взорваться или сломаться, когда реальность того, что произошло, обрушиться на меня. Кендра боялась тишины, которую она чувствовала, ненавидя, что я отказываюсь говорить о случившемся. Лукьян дал мне время подумать, будто считал, что я действительно это сделаю. Кендра неумолима, поэтому я посылала её на бессмысленные задания, и каждый раз, когда она заканчивала, возвращалась обратно ко мне в комнату.

- Тебе нужно поговорить со мной, - тихо потребовала она, когда поняла, что я нарочно посылаю её с ненужными поручениями.

- Нет.

- И что, Лена? Что за грёбаный план, отключиться и ничего не чувствовать, как ты сделала, когда умер Джошуа? Ведь это закончилось так чертовски хорошо. Тебе нужно открыться и поговорить; я уже всё знаю, так что просто поговори со мной! - сказала Кендра, расхаживая по комнате.

- Мне не нужен психотерапевт, Кендра, - пробормотала я, хватая подушку и ложась на бок, наблюдая за её бесконечными шагами.

- Ты отняла жизнь, тебе нужно плакать или кричать, или, чёрт возьми, Лена... Сделать что-нибудь, а не сидеть и притворяться, что с тобой ничего не случилось! - приказала она.

- Мне не нужно кричать, или плакать, или ещё что-нибудь, Кендра. Я очень устала, и мне нужно немного поспать.

- Отлично! - прорычала она, сбросила туфли, забралась в постель, и растянулась рядом со мной, обнимая. Мы часто так делали в детстве, иногда в подростковом возрасте, но никогда взрослыми.

Это было приятно, и, в конце концов, я закрыла глаза.

- Он изнасиловал тебя, - прошептала она. - С этим трудно смириться.

Я открыла глаза и почувствовала, как внутри нарастает паника.

- Да, но это был не Тодд. Я не виню его, а обвиняю того, кто заставил его это сделать, - пробормотала я, поворачиваясь к ней лицом. - Я чувствую твой разум, Кендра, - призналась я, ненавидя то, как её мозг зудел от желания обвинить себя. - Он любил нас обоих и никогда по своей воле не отнял бы у меня выбор и не навязался бы мне. Ты должна это знать. Тодд делал много глупостей, но никогда не был злым. Он спас меня; видел, как я схватила пистолет, и сказал мне стрелять. Не позволяй тому, что кто-то заставил его сделать, изменить ваши чувства к нему.

- Как ты можешь так спокойно принимать факт, что тебя изнасиловали?

- Потому что крики и слёзы не изменят факта, что это произошло, Кендра. Чёрт, послушай себя. Ты хочешь, чтобы я кричала? - спросила я, уже повышая голос. - Хочешь, чтобы я плакала? Что, чёрт возьми, это изменит? Всё станет иначе? Забуду ли я, что кто-то заставил Тодда изнасиловать меня? Что, чёрт возьми, он собирался делать? Я стану лучше!? - Я плакала, кричала и чувствовала себя хуже. - Ничего не станет иначе! Ничто не может этого изменить, и я справляюсь! Я не разваливаюсь на части. Кто-то хотел причинить мне боль, но я не позволю им всё контролировать! Я никогда не позволю иметь надо мной такую власть!

Дверь открылась, и Лукьян, моя мать и Осса, парень, который был прошлой ночью, ворвались в спальню, заслышав мой крик.

- Лена, я не хотела... не хотела тебя расстраивать, - прошептала Кендра, когда я натянула одеяло на голову и закрылась от мира. - Я просто хочу, чтобы ты справилась, с тобой жестоко обошлись. Ты не можешь просто забить и забыть, это будет грызть тебя изнутри, пока ты не развалишься.

- Убирайся, - прошептал я. - Я - не ты. Перестань пытаться заставить меня чувствовать или вести себя несвойственно мне, - я подчеркнула слова жёстким тоном. - Просто оставь меня в покое на некоторое время, хорошо?

Я не винила сестру, но ненавидела, что она заставила меня снова всё вспомнить. Я увидела Тодда, который лежал на мне, толкаясь внутрь; как он с силой вдавливал мою голову в землю. Всё вновь нахлынуло, в мгновенном воспроизведении картинок. Потрясённый взгляд Тодда, когда пуля вонзилась в его тело, и кровь, разбрызгивающаяся повсюду, и тело, падающее на меня, и я, вынужденная оттолкнуть вес мёртвого тела с себя.

Я задрожала, но услышала шарканье ног, когда все выходили из комнаты, а затем лёгкое давление на кровать. Мне не нужно было откидывать одеяло, чтобы посмотреть, кто это, я чувствовала его запах и шипение силы. Он даже не пытался сдвинуть одеяло. Вместо этого молча сидел на кровати, пока я позволяла эмоциям захлестнуть меня, прежде чем загнать их обратно в тёмный ящик, который задвинула за стену в голове. И этот ящик я ещё не скоро открою.

Вскоре я стянула одеяло и посмотрела на него. Его глаза были закрыты, а дыхание ровное, будто он заснул. Я посмотрела на его длинные ресницы, темнее и длиннее, чем мне доводилось видеть у парней. Они почти соответствовали темноте его глаз, и в тот момент я хотела видеть его глаза открытыми. Я хотела, чтобы он надавил на меня каким-нибудь сексуальным намёком, как и прежде. Я ненавидела, что почти все обращались со мной, как с принцессой и вели себя так, словно я неженка, которую нужно баловать. И Кендра заставила меня действовать несвойственно моему характеру. Я придвинулась ближе к Лукьяну, невольно притянутая к гостеприимному теплу. Моя щека коснулась его груди, и я позволила спокойствию и безопасности, которые чувствовала в его присутствии, омыть меня. Я закрыла глаза и погрузилась в сон, зная, что бы то ни пыталось добраться до меня, не сможет, когда Лукьян так близко.

Я чувствовала себя защищённой. Хотя не должна была чувствовать себя так комфортно с парнем, которого едва знала, но что-то подсказывало, что рядом с ним я в безопасности. То есть в безопасности от всего, кроме него. Впрочем, плевать. Я измотана и морально, и физически.

Я вздрогнула, когда он обнял меня и притянул ближе.

- Спи, Лена, - прошептал он, приоткрыв глаза. - Спайдер будет гнать всех от твоей спальни. Я помогу тебе пройти сквозь бурю.

- Я не неженка, - прошептала я, уткнувшись ему в грудь. - Горе - это состояние души, и мне хватит сил справиться с ним. Мне просто нужно время, чтобы понять, как.

- Знаю, Лена, ты настоящий боец. Ты победила, но победа влечёт за собой последствия. Ты отняла жизнь, и это оставит на тебе след. Неважно, по какой причине это произошло. Ты не чувствуешь себя жертвой, потому что отказываешься ею быть; это делает вас сильнее большинства людей в этом мире.

- Это не делает их слабыми, - прошептала я. - Быть жертвой не значит, что они хотели ею стать. Просто так случилось. Я не жертва; то есть да, это так, но мне кажется, что это случилось с кем-то другим, а не со мной. Меня изнасиловали, и всё же я не чувствую, что была изнасилована. Думаю, мне помогает осознание, что он не хотел делать то, что сделал. Он не наслаждался, заставляя себя входить в меня. Ему было ненавистно. Ты даже не представляешь, насколько знание этого помогает мне справиться. Может, то, что он тоже был жертвой, а может, то, что я лишила его жизни и знаю, что это не повторится.

- Или потому, что ты отказываешься верить, что это случилось с тобой, как сказала Кендра. Она беспокоится о тебе, как и все остальные. Ты закупориваешь всё внутри, но, в конце концов, даже самые крепкие стены рушатся.

- Думаешь, мне стоит об этом говорить? - спросила я, не понимая, почему мне так удобно разговаривать с ним, а не с сестрой.

- Думаю, ты только что это сделала, - прошептал он мне на ухо, и я повернулась, чтобы посмотреть на него.

- Как ты это делаешь? - спросила я и увидела, как его губы изогнулись в улыбке, а глаза изучающе уставились на меня.

- Что делаю? - уточнил он.

- Делаешь так, чтобы мне удобно, будто я знаю тебя целую вечность.

Что-то тёмное появилось в его глазах, но когда я моргнула, оно исчезло. Он покачал головой, крепче прижал меня к себе и закрыл глаза.

- Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много болтаешь? - Он рассмеялся мне в шею. - Спи, маленький воин, - закончил он, и я почувствовал, что мои глаза наконец-то уступили давящей на них тяжести, и заснула, убаюканная тёплыми объятиями Лукьяна.