Глава 3. Мистер Монк и воссоединение

Как я упоминала, Монк всегда был подвержен обсессивно-компульсивному расстройству, но после смерти его жены, Труди, взорвавшейся в автомобиле, оно полностью овладело им. Он вообще оказался неспособен к какой-либо деятельности. Полицейское управление вынудило его уйти в неоплачиваемый отпуск и амбулаторно пройти курс интенсивной психиатрической терапии.

Монку было так плохо, что для его социализации потребовался практически круглосуточный присмотр медсестры.

Этой медсестрой стала Шарона Флеминг.

Разведенная женщина, в одиночку растящая сына, ровесника моей дочери. По личному опыту знаю, что ухаживать за Монком в его худшие дни, да еще и за собственным ребенком очень непросто. У нее, вероятно, имелся такой запас прочности, что позавидовал бы и Арнольд Шварценеггер.

Шарона не только помогла Монку выйти из дома в социум, но и уговорила консультировать полицию в особо запутанных убийствах. Благодаря ей босс постепенно преодолел безутешное горе и начал неплохо справляться с фобиями, и возможность возвращения в полицию становилась менее призрачной.

Но однажды утром в понедельник Шарона не вышла на работу. Она оставила записку, проинформировав Монка, что вернулась в Нью-Джерси и снова выходит за Тревора, своего бывшего мужа.

И вот, уже отчаявшись найти новую помощницу, Монк наткнулся на меня, женщину без опыта ухода за кем-либо. Тогда я была молодой вдовой, которая в одиночку растила дочь и трудилась барменом в занюханной забегаловке. По странной причине у нас все сладилось.

Монка не волновало, что у меня нет квалификации. А для меня имело значение лишь то, что я могла каждый вечер укладывать дочь в постель, и никакого алкаша теперь на меня не стошнит.

Поначалу я ощущала себя актрисой, заменяющей любимого персонажа в популярном телешоу. В первые месяцы казалось, что Монк сравнивает меня с Шароной, и сравнение явно не в мою пользу.

Но мы прекрасно сработались.

Чтобы Монк, Стоттлмайер и Дишер приняли меня такой, какая я есть, а не клон Шароны, потребовалось время и определенные усилия. Я даже приобрела навыки детектива.

Наконец-то у меня появилась работа, где я более полезна и компетентна. Да и дела шли гладко.

А теперь Шарона вернулась, черт бы ее побрал!

Я повернулась к Монку. Он не шевелился. Она проследила за моим взглядом.

— Он воспринял мое появление гораздо лучше, чем я предполагала, — констатировала Шарона.

— Да он в ступоре, — не согласилась я.

— Скоро пройдет, — заверила она. — А пока наслаждайтесь покоем.

— Мистер Монк мне больше нравится оживленным.

— Да, я заметила, — усмехнулась она и направилась к Джули.

Я последовала за ней, непонятно почему разозлившись. Будь у меня медицинская и психологическая подготовка, я смогла бы объяснить причину гнева. Я посмотрела на босса. Он по-прежнему стоял, широко раскрыв глаза, и смотрел на что-то, чего мы не видели.

— Джули, это Шарона, — представила я медсестру.

Брови дочери подскочили вверх. — Та самая Шарона?

Бывшая помощница Монка улыбнулась. — Я же не знаменитость. Полагаю, мне стоит чувствовать себя польщенной.

— Не стоит, — возразила я.

Джули посмотрела на меня, заставляя устыдиться собственной враждебности. Шарона ничего плохого пока мне не сделала. Но она причинила боль Монку!

— Ты ничего не почувствуешь, — успокоила Шарона Джули. — Просто держи руку, а я все сделаю.

Она начала обертывать сломанное запястье дочки бинтом.

— Ты даже не попрощалась, — пробормотал, почти прошептал Монк.

— Что? — кинула на него взгляд Шарона. — Говори громче.

— «До свидания», — откашлявшись, расправил плечи Монк. — Ты не сказала.

Шарона обертывала бинт между большим и указательным пальцами Джули, и вокруг запястья. — Для твоего же блага. Предупреди я, что собираюсь уехать, ты бы меня ни за что не отпустил. Ты бы развалился.

— Я и развалился.

— Могло быть хуже.

— Нет, не могло, — мотнул головой Монк.

— Эдриан, мы оба знаем, что это правда, — перебила Шарона. — Ты был готов к независимости, а у меня своя жизнь, которую необходимо налаживать. Я приняла верное решение для нас обоих.

— Вы обманули его, — вмешалась я.

— Вовсе нет, — нахмурилась она, накладывая тонкие полоски влажного вещества на сломанное запястье Джули.

— Вы по-прежнему в Сан-Франциско, — уточнила я, — а не уехали в Нью-Джерси.

— Уехала.

— Тогда почему сейчас Вы здесь?

Она холодно взглянула на меня. — Это, конечно, не Ваше дело, но дела пошли не так, как я рассчитывала. Через несколько месяцев после возвращения в Нью-Джерси друг Тревора из Лос-Анджелеса предложил купить его ландшафтный бизнес: покос газонов, подрезка живых изгородей и все такое. Тревору приспичило выкупить его. А на это ушли бы все наши сбережения.

Шарона закончила с правой рукой Джули, и занялась левой.

— Но дело казалось прибыльным, и я подумала, что это хороший старт для нас. Мы переехали и купили бизнес. Дела шли хорошо до поры до времени. А потом мы с Тревором снова разошлись. И я с Бенджи переехала сюда.

— Почему же в Сан-Франциско? — полюбопытствовала я. — Почему не вернулись в Нью-Джерси?

— Потому что я знаю, в одиночку мне Бенджи не поднять, а здесь у меня хотя бы есть сестра.

— И я, — прибавил Монк.

— Знаю, Эдриан, — улыбнулась она, — но ты больше нуждаешься в помощи, чем сам способен помочь.

— Ты бы заботилась обо мне, — бормотал Монк, — я — о тебе. Все можно вернуть.

Мне хотелось схватить его и хорошенько встряхнуть.

Что за ерунду он мямлит? Шарона бросила его! Где его негодование? Он говорит так, будто сам виноват. И вдруг меня озарило: может, именно так он и думает?

— Я собиралась позвонить тебе, Эдриан. Честно. Но я пока не готова к твоему появлению в моей жизни. Все слишком сложно.

Я несколько утешилась.

— Из-за чего вы с Тревором снова разошлись? — спросил Монк.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Он кого-то убил.

Все, за исключением Шароны, ахнули. Я, Монк, Джули, санитар, проходивший мимо.

Не знаю, что меня больше удивило: что ее муж убийца или что она не позвонила Монку, лучшему в мире детективу, расследующему убийства, после ареста Тревора.

Шарона посмотрела на санитара, и тот быстро ретировался, предвкушая распространение сплетни среди персонала больницы.

— Вашего мужа обвинили в убийстве, — изумилась я, — а Вы не позвонили мистеру Монку?

Шарона повернулась к нему. — Ты бы мне не помог.

Он кивнул.

Почему? Он не должен соглашаться! Монк во многом беспомощен, за исключением детективных навыков. На тот момент любой мог абсолютно согласиться, что он лучший из лучших в расследовании убийств.

И ей это известно. Но я решила все равно напомнить.

— Раскрытие убийств — конек мистера Монка. Его суперспособность.

— По моей просьбе он выяснил, кто убил пожарную собаку, — подала голос Джули. — Он великий детектив!

— Знаю, милая, но в моем случае это не имеет значения, — ответила Шарона, накладывая влажные полоски на руку Джули. — Потому что мой муж виновен.

— Он признался? — опешила я.

— Конечно, нет, — скривилась она. — Тревор утверждает, что невиновен. Он всегда так говорит, но это неправда. Поэтому я с ним уже разводилась.

— Может, на сей раз он прав, а Вы отреклись от него, когда он больше всего в Вас нуждался, — заметила я. — Кажется, Вы в таких делах довольно искусны.

— Возможно, — Шарона проигнорировала мою грубость. — Но я сбежала после того, как он исчерпал мое доверие. Не хочу подвергать себя и Бенджи ужасам судебного разбирательства. С меня хватит. Не следовало снова выходить за него.

— Значит, теперь ты живешь в Сан-Франциско и работаешь в больнице, — резюмировал Монк. — Каково тебе здесь?

— Это работа, — пожала плечами Шарона.

— Она лучше прежней?

— Ты о работе на тебя?

— Не скучаешь по ней? — не отставал он.

— Эдриан, моя жизнь изменилась, — Шарона взглянула на меня, потом снова на него. — И твоя тоже.

Конец разговора, по крайней мере, между взрослыми.

Шарона завязала беседу с Джули о школе пока гипс подсыхал. Затем она разрезала гипс на левой руке и заново закрепила липучками. Она зафиксировала руки лямками и полюбовалась на плоды трудов своих.

— Как выглядит, Эдриан?

— Сбалансированно, — похвалил босс.

— Да, лучше похвалы от тебя не дождешься! — рассмеялась Шарона. — Это лучший твой комплимент из всех, что я слышала в свой адрес.

Я злилась, что Монк причинил неудобство моей дочери, а Шарона еще и хвалилась!

— А я смогу на следующей неделе играть в футбол? — спросила Джули.

— С гипсом на руке? — удивилась Шарона.

— На руках, — поправил Монк.

— А почему бы и нет? — рассуждала дочь. — В игре используются в основном ноги, а не руки.

— Не думаю, что идея хороша, — усомнилась Шарона. — Но мне нравится твой настрой. Ты крепкий орешек.

— Я же Тигер, — выпятила грудь Джули, — а мы не сдаемся.

Не знаю, кому предназначался посыл: Шароне или мне, но в любом случае лестно.

— Верю, — Шарона посмотрела на меня. — Было очень приятно с вами познакомиться. Жаль, что при печальных обстоятельствах.

— И мне, — ответила я взаимностью.

Шарона повернулась к Монку. — Рада повидаться с тобой, Эдриан. Похоже, у тебя все прекрасно!

— Было, — сиротливо пробубнил он.

Я так разозлилась, что захотела оставить его в больнице. Пусть Шарона везет его домой, раз уж он соскучился по ней!

В конце концов, он последовал за нами с Джули к машине. Словно ничего и не случилось! Словно он прямо передо мной не предлагал вернуться на работу бывшей помощнице.

Как можно быть таким бесчувственным и эгоистичным?!

Таким Монком.

Мы доехали молча. Никто не произнес ни слова.

Я высадила босса возле дома и умчалась, даже не удостоверившись, что он дошел до двери. Он взрослый мужчина; и если не в состоянии преодолеть дорогу от тротуара до двери — тем хуже для него.

— Ты сердишься? — спросила Джули.

— С чего ты взяла? — отрезала я.

— Ты морщишься, и лицо покраснело. Это из-за меня? Из-за медицинских счетов?