— Ты действительно хочешь знать?

Она кивнула.

— Он пошел к парню на работу, предложил поговорить с ним на улице и вмазал ему прямо по лицу. Как и обещал.

Мими широко раскрыла глаза.

— Он это сделал? Он сделал это для меня?

— Мими, твой отец не одобряет насилия. По правде говоря, я всего несколько раз видела, как он выходил из себя. Я не видела, как он ударил отца Мариголд, но знаю, что так и было. И я также знаю, что удар — ничто по сравнению с тем, что он хотел бы для тебя сделать. Он бы отдал свою жизнь за тебя, Мими. Для него ты — родная дочь. И всегда ею была, милая.

Я подъехала к стрельбищу, нашла свободное место и припарковала машину. Затем бросила взгляд на свою дочь и заметила изменение в ее позе. Она стала расслабленной и дружелюбной. Как будто упала гора с плеч. Я улыбнулась ей, и она улыбнулась мне в ответ.

— Полагаю, нам не удастся особо поговорить, пока будем стрелять из пистолетов? — спросила она.

— Скорее всего, нет. Это будет громко.

Она кивнула.

— Мама, когда мы закончим, сможем пойти куда-нибудь еще и продолжить разговор?

— Конечно сможем, Мими, — сказала я, и на душе у меня стало легче.

— Хорошо. Потому что на кухне ты говорила, что я ничего не знаю. Но ты знаешь, что Лесли кое-что мне рассказала?

Я изобразила фальшивую улыбку при упоминании имени репортерши.

— Ты расскажешь мне все, о чем поведала тебе Лесли, и я сделаю все возможное, чтобы заполнить недостающие детали.

— Хорошо, — ответила она с широкой улыбкой. Затем ее карие глаза стали серьезными. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что сможешь, о злом доноре спермы.