Я смирился с этим. Мне не было до этого дела. Но было дело до времени. Шесть месяцев — слишком долго, чтобы ждать, шесть месяцев — пустая трата времени, глупый танец, который мог привести к огромному разочарованию.

Шесть месяцев были неприемлемыми.

Мне нужно было знать, что она могла родить, и нужно знать это чертовски раньше шести гребаных месяцев.

Рик покосился на меня, а Кэтти были приклеена к нему, ее рука была в его. Они бы уже трахались, если бы меня тут не было, я знал это.

— Ты уже ела? — спросил я, и она кивнула.

— Я перехватила кое-что, прежде чем приехала сюда.

— Тебе нужно позвонить кому-нибудь, чтобы сказать, что ты все еще в целости и сохранности?

Она отрицательно покачала головой.

— Все в порядке. Мама на работе. Я большая девочка, она не беспокоиться обо мне.

— Она твоя мама. Мамы беспокоятся. — Я приподнял бровь.

— Я никогда не давала ей поводов для беспокойства, — ответила она. — Это намного выше моего обычного уровня сумасшествия.

— Ты в полной безопасности, — сказал я. — Риск, который окупился.

— Ага. — Она улыбнулась, но ее взгляд был направлен на Рика. — Это так.

Выпивка всегда облегчает разговор. И пока Рик заливал в себя пиво, а Кэтти расслаблялась за парочкой бокалов вина, я сохранял рассудок незамутненным, воздерживаясь от алкоголя совсем. Я позволил им говорить и наблюдал. Я всегда наблюдал.

Рик рассказал ей о графическом дизайне и заставил смеяться над несколькими своими клиентами. Только он может сделать работу смешной. Потом тот расспрашивал ее об университете, друзьях, о лошади.

Она показала ему тысячу фотографий, а мне только одну.

Она задала ему тысячу вопросов, но мне всего несколько.

Она дотрагивалась до его руки сотню раз, но держалась как можно дальше от меня.

Тем не менее, она украдкой находила меня глазами и продолжала смотреть. И в ее глазах светилась нервозность, опьяняющая нервозность, которая толкали меня сказать «к черту», схватить ее напряженное маленькое тело и выебать на кухонном островке. Но я ничего не делал, просто наблюдал.

Когда они в очередной раз вышли покурить, я взглянул на часы — время шло. Уже пробила полночь, и ставки становились все выше. Трахаться или не трахаться.

Ее выбор, и я не знал какой он.

Когда они вернулись, она шла с ним под руку. Рик скользил своими пальцами по нежной коже ее предплечья. Она слегка опиралась на него, ее улыбка была яркой, а тело расслабленным. Это заставило меня чувствовать себя на удивление раздраженным, изгоем в своей собственной кухне, хотя знал, что сама мысль об этом была нелепой.

Глаза Рика сказали мне, что мысль была нелепой.

Он взял из холодильника еще одно пиво и на этот раз подошел ко мне, прижавшись своим телом к моему, его рука обвилась вокруг моей талии. Кэтти смотрела, и ее зрачки стали большими, вино делало ее откровенно любопытной.

Она представила, как мы трахаемся. Я практически видел это в ее глазах. Без сомнения я был бы сверху, Рик извивался подо мной, пока бы я вколачивался в его горячую тугую задницу.

Она была настолько права.

Словно по команде, она скрестила ноги, и я наблюдал, как она сжала бедра.

Она была мокрой. Мокрой и тугой. Возбужденной и нуждающейся.

Мы должны взять ее. Трахать, пока она не закричит, как маленькая сучка, и не отработает эту тысячу.

Рик дышал мне на ухо.

— Скоро спать?

Я кивнул.

— Определенно. — Я уставился на Кэтти, наслаждаясь тем, как она раскраснелась от вина и смущения. — Тебе понадобиться свободная спальня?

Она накрутила прядь волос на палец, и это не должно было быть провокацией, уверен в этом, просто рассеянное движение, но оно отозвалось прямо в моем члене.

— Думаю, да, — проговорила он. — Если вы не возражаете? Я имею в виду, я останусь с вами, просто, первая ночь…

— Все хорошо, — ответил Рик. — Мы поняли. Свободная спальня, никаких проблем.

Я не сказал ни слова, да и не было в этом никакой необходимости.

Мы устроим ее в свободной спальне, и она будет крутиться под одеялами, притворяясь, что именно там и хотела быть, и возможно так и будет.

Но не долго.

Она была слишком любопытна и слишком возбуждена, и ее тело слишком хотело Рика, чтобы оставаться на месте.

Я бы поставил на это деньги. Гораздо больше, чем жалкую штуку.

Время проверить мои прогнозы. Я сжал шею Рика, мои пальцы массировали его горло.

— Давайте на этом закончим.

Кэтти допила вино и отставила бокал в сторону.

— Я возьму сумку, — сказала она.

Я наблюдал, как Рик проводил ее на улицу, как они топтались около ее машины. Большая чертова штуковина для такой изящной девушки.

— Я покажу Кэтти все наверху, — сказал он, когда они вошли, и я пожал плечами.

— Нет необходимости, я тоже поднимусь. Мы вместе пойдем наверх.

Я шел впереди, специально открывая гостевую комнату рядом с нашей. Я указал на ванную комнату, стакан и минеральную воду на прикроватной тумбочке, а затем оставил ее там, утащив Рика за дверь вместе с собой.

Ее глаза следили за нами, пока я не закрыл дверь.

И Рик был зол на меня. Его дыхание было у моего уха, шипящее и злое.

— Ты мог хотя бы позволить мне поцеловать ее.

— Остынь, твою мать, любовничек, — сказал я, заходя в нашу комнату.

— Боже, Карл. Я мог бы подогреть ее.

— Она уже чертовски мокрая, — заметил я низким голосом. — Она как сучка во время течки, сгорает от страсти при мысли о твоем члене, трахающем ее тугую маленькую дырочку. Нужно быть слепым, чтобы не заметить этого.

— Мы оба, — сказал он. — Она хочет нас обоих.

Я засмеялся.

— Как будто, черт возьми, это правда. — Я встретился с ним взглядом. — Но будет.

Он закрыл дверь спальни, но я покачал головой и широко распахнул ее. Потом расстегнул рубашку, пока он наблюдал за мной. Его глаза были полуприкрыты, но выпуклость его члена в гребаных джинсах была видна как день.

— Теперь раздевайся и ложись в чертову кровать, — сказал я. — И я докажу свою теорию о маленькой мисс Тугая дырочка по соседству.