- Значит, я ни на что не гожусь!?

- Ой! Да брось ты, братан. Все такие!

- Но ребята рассказывали про приключения. Как покоряли галактики и убивали толпы пиратов.

- И ты говори! Язык - он без костей, как известно... Или может быть у тебя с фантазией плохо?

- Но ведь это будет нечестно! - возмущённо произнёс Мойша, поднимаясь с кушетки. В кабинете как будто бы не изменилось вообще ничего с той поры, как он вошёл в него, полный надежд. Медсестра, её звали, кажется, Маша, в углу в кресле-каталке читала какой то любовный роман, а уборщица со странным, но отчего-то знакомым именем Гюльчатай вытирала тряпкой пыль с полок. Врач, Василий Петрович, сидел за компом, непрерывно при этом лузгая семечки.

- Я тебе по секрету скажу, что ты первый у нас в этом году, кто так и не обделался. Что поделать, такой нынче народ… Или к нам приходят только такие? В общем врут твои кореша про то, как бороздили просторы… И ты ври про то, как бороздил Большой театр. Если все вокруг врут, то ложь — это вовсе не ложь, а военная хитрость. Семок хочешь?

- Нет! - сама мысль о еде вызывала у Мойши сейчас отвращение.

- Это зря! Вчера из деревни семки прислали. Хорошие… Тыквенные.