— Десять, двадцать, четыре, — сказала Сафира.

Шерзал повернула каждое из колес в соответствии с названными ей числами.

Позади Рули раздался скрежет, и она резко обернулась. Прямоугольная часть того, что раньше казалось кафельным полом, теперь отодвигалась назад, открывая лестницу.

— Чудеса наших предков! — Шерзал восторженно захлопала в ладоши. — Но вы, девочки, конечно, все об этом знаете. — Она взяла один из фонарей с читального столика и начала спускаться еще до того, как пол полностью отодвинулся. — Пойдем! Быстро. Он снова соскользнет на вас, если будете медлить.

Стражники последовали за ними, Джула и Рули — между стражниками, Сафира замыкала шествие.

Лестница шла вниз по квадратной спирали, повороты появлялись один за другим. Глубина императорских подвалов показалась поразительной даже послушницам, жившим на Скалы Веры, вся толща которой была пронизана пещерами.

В конце концов они оказались в удивительно сухом помещении, совершенно не похожем на пещеру. Шерзал повернулась к ним лицом и подняла фонарь.

— Вам здесь понравится. — Она откашлялась. — Включить свет.

На потолке замерцали прямоугольники белого света. Другие появились вдоль двух коридоров, ведущих в противоположные стороны. Нона никогда не видела такого ровного и белого света. Он вызывал странные изменения в цвете тех предметов, на которые падал.

— Сюда! — Шерзал снова пошла вперед, ее платье развевалось при каждом длинном шаге.

Они миновали двери направо и налево, открывавшиеся в квадратные белые комнаты, гулко пустые, а иногда темные или освещенные мерцающими огнями. Время от времени Рули замечала что-то внутри. Предмет, накрытый полотном, – может быть, сундук или шкаф; кусок черного металла, продырявленный круглыми отверстиями, возможно, выбитый из какой-то более крупной конструкции; зубчатое колесо из металла, слишком оранжевого, чтобы быть золотым; масса проводов, выходящих из серебристо-серой сферы... они извивались, или это было трепетание света? Пока Рули изумлялась, Нона вспомнила о внутреннем святилище в Церкви Надежды на Белом озере. Что сказал проповедник Микэл? Сис строят свои дома над лучшим из того, что осталось в Коридоре. Сами императоры построили свой дворец над Ковчегом и его силой привязали к себе Академию.

— Подождите. — Шерзал подняла руку и остановилась в секции коридора, которая ничем не отличалась от других. — Вам это тоже понравится, послушницы. Мой отец показал это мне и брату давным-давно... еще до рождения нашей сестры. — Она бросила перед собой нож. Тот дернулся в воздухе, превратившись в ливень ярких осколков, которые упали на землю перед одной из темных дверей. Разрушение сопровождалось удивительно музыкальным звоном. — Вам понравится меньше, если вы меня разочаруете. Это можно использовать более тонко, с очень неприятным эффектом. Ну… неприятным для того, кого потом будут отскребать от пола. Но на это очень интересно смотреть. — Она подошла к стене и постучала — быстрый, меняющийся стук. Панель отодвинулась, и она прижала палец к светящемуся диску внутри. — Теперь безопасно! — Тем не менее она жестом велела гвардейцам пройти перед ней.

Рули посмотрела налево, переступая через осколки ножа Шерзал. Темная комната, такая же справа. Как только ее глаза скользнули в сторону, вспышка света вызвала путаницу жестких линий и резких теней. Круг? Нона заставила подругу задержать взгляд еще на один удар сердца и, используя тень-работу, пронзить темноту взглядом. Большое кольцо, выше человеческого роста и прислоненное к задней стене?

Шерзал снова остановилась ярдах в десяти и подождала, пока они все пройдут, прежде чем постучать по такому же узору на стене. На секунду коридор позади них наполнился едва заметными линиями, как будто сотни стеклянных лезвий пересекли его. Через несколько мгновений они исчезли из виду.

— Эта ваша надоедливая подруга может сделать что-то подобное, не так ли? Но в те дни, когда наш народ построил Ковчег, мы знали, как строить простые механизмы, которые могли бы сделать не меньше! Наши предки могли взять несколько зубцов и шестеренок, связать их проводами и молниями и получить устройство, способное сделать все, что угодно!

Отголосок ненависти Ноны к этой женщине скривил губы Рули. Кто из них сжал ее руки в кулаки, никто не мог сказать.

Терпение, сказала Нона, обращаясь скорее к себе, чем к Рули. Я найду вас.

Шерзал снова взяла инициативу на себя. Через сотню ярдов коридор заканчивался белой дверью. Сафира присоединилась к сестре императора. Шерзал шагнула вперед, и дверь скользнула в сторону, открывая большую комнату с белыми стенами. По периметру стояли шесть белых дверей. Огромная круглая серебряная дверь была вделана в пол в центре комнаты, ее единственная петля была толще человеческой ноги. Вокруг нее стояли три гвардейца императора, их нагрудники были покрыты зеленой и золотой эмалью.

— Пожалуйста. — Шерзал кивнул в сторону Сафиры. — Ой, подожди! — Она повысила голос и повернулась к трем мужчинам. — Если, конечно, вы не захотите присоединиться ко мне и поклясться мне служить. Работать на меня гораздо приятнее, чем на моего брата.

Мужчины дружно обнажили мечи.

— Как хотите. — Шерзал жестом подозвала Сафиру. Четверо гвардейцев последовали за женщиной в центр зала.

Нона сморгнула видение, когда кровь начала брызгать. Сафира была не менее опасна, чем Чайник. Нона вернулась в свое тело, удивляясь тому, что стало так темно.

Нона собрала волю в кулак и призвала дефект-клинки. Даже в этом безмятежном саду, всего в двух шагах от стен императорского дворца, она слышала шум и грохот битвы на улицах. Ее сестры уже должны были скрестить клинки с врагом. Она почувствовала настойчивый вопрос Чайник вдоль их нить-связи и закрыла его, покачав головой.

Железный ящик сдался перед ее клинками и корабль-сердце ной-гуин выкатилось на траву. Ни одна ее часть не хотела прикасаться к нему. Нона вспомнила Настоятельницу Стекло, ее руку над пламенем свечи, плоть, тающую на костях, отказывающуюся отступать, несмотря на нечеловеческую боль.

— Проклятие. — Она протянула руку и взяла светящийся шар. Тотчас же холодный огонь пробежал по ее костям, в черепе зародился шепот. Прикасаться к корабль-сердцу было не больно. Скорее это заставляло вспомнить, как ей было больно.

Вместо того, чтобы лезть наверх при помощи одной руки, Нона хмуро уставилась на стену между собой и дворцом. С помощью корабль-сердца, усилившего ее камень-работу, кирпичи и раствор сдались в считанные мгновения. Она закружила поднявшуюся пыль вокруг себя, и та повисла сзади, словно крылья дракона. Единственным подходящим ключом ко дворцу остался театр, если она не собирается пробивать себе дорогу, убивая всех подряд.

Кольцо гвардейцев Крусикэла сжалось настолько, что их спины буквально уперлись в стену. Высоко над ними на зубчатых стенах плясал свет горящего города. Дворец, хотя и укрепленный, далеко не являлся крепостью. Его защитой были городские стены и войска императора. Когда на него нападет Скифроул, им не потребуется много времени, чтобы проникнуть внутрь.

Полдюжины охранников вышли вперед со своих позиций, еще больше начали наступать с обеих сторон. Офицер, герант ростом не менее восьми футов, нацелила копье на приближающуюся Нону. Мерцающий наконечник копья задрожал, когда края ауры корабль-сердца поселили ужас в сознании женщины.

— Ты можешь остановиться там, где стоишь, или умереть, сделав шаг вперед! — Пот выступил на темном лбу женщины, но долг удержал ее на месте. Ее подчиненные, однако, отступили на несколько шагов.

— Я — Сестра Клетка, а это — корабль-сердце. — Голос Ноны, усиленный ветер-работой, разнесся по всей улице, перекрывая звуки пока еще невидимой битвы. — Оно принадлежит императору Крусикэлу, и Предок велел мне принести его из монастыря Сладкого Милосердия, чтобы помочь императору. — Она надавила всей своей эмпатией марджал, желая, чтобы они приняли ее слово, и сделала еще один шаг вперед. — Кто-нибудь из вас возьмет у меня эту ношу и передаст императору вместо меня? — Она протянула корабль-сердце гвардейцу, позволяя ветру донести звуки битвы до стен, делая их еще ближе.

Гвардеец-герант заскрежетала зубами и нахмурила брови, не поддаваясь внушению:

— Я не знаю вас, сестра. Я не могу пропустить вас без поручительства...

— Я ее знаю!— раздался крик со стен наверху. — А ты знаешь меня. Впусти ее, Керла!

Нона прищурилась, глядя на стены. Регол помахал ей рукой.

— Ты знаешь Регола? — спросила Нона.

— Все знают Регола. — Женщина с облегчением отступила назад. — Встреть ее у Двери ученых! — крикнула она Реголу. — Под твою ответственность! — Она указала толстым пальцем налево. — Маленькая дверь с каменными завитками над притолокой. Примерно в ста ярдах отсюда.

Новость разнеслась по рядам, и все стражники убрались с дороги Ноны. Она скорее шла, чем бежала, сосредоточившись на сопротивлении корабль-сердцу.

— ЧТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА... — Челюсть Регола захлопнулась, и он попятился вместе с гвардейцами за Дверь ученых. Он побледнел, когда корабль-сердце потянулось, чтобы исказить его разум.

— Ты должен держаться подальше, — сказала Нона.

— Спасибо за совет. — Регол прижался спиной к колонне и остался на месте. Через мгновение он нашел свою улыбку и выдавил ее на бледное лицо, покрытое капельками пота. — Не думаю, что у меня есть выбор. Черт возьми, чуть не обделался!

Дальше, среди колонн вестибюля, сгрудились пятеро гвардейцев с копьями наготове. Двое из них уже плакали. Ноне самой хотелось плакать. Или кричать, чтобы заглушить голоса, эхом отдающиеся в ее разрушенном сознании. Сила, которую давало ей корабль-сердце, была невероятной, но кожа уже покрылась мурашками, словно дюжина дьяволов следовала по ней своими отдельными путями.