— Конечно, можете. Извините. Я работал в фотолаборатории и не слышал, как вы постучали. Входите. Я покажу вам, где туалет.

Энни последовала за ним внутрь, закрыв за собой дверь. Что-то в его облике казалось ей знакомым, но она не могла понять, что именно. Он провел ее по темному коридору, который выходил в огромную, наполненную светом студию с массивным дубовым полом и белыми стенами. Вдоль одной стороны стояло зеркало, которое почти заполняло всю стену.

— Вау, у вас потрясающая студия. Я совсем не ожидала, что она будет выглядеть так.

— Спасибо. Я долго и упорно работал, чтобы сделать все как надо. Немного неприятно находиться в глуши, но, похоже, это не имеет никакого значения для моего бизнеса. У меня по-прежнему много клиентов. На самом деле, если хотите сделать фото, пока малыш не родился, вам нужно скорее записаться, пока я еще могу вас принять — мне бы не хотелось вас подводить.

— Обязательно. В последнее время я не часто видела своего мужа — он много работает, — но спрошу его, и после обязательно сообщу Джо.

Он указал на дверь в углу комнаты, и Энни улыбнулась ему, переступив через порог, чтобы добраться до нее.

На стене висели два огромных портрета в рамах, и она остановилась, чтобы посмотреть на них. Подойдя ближе, Энни почувствовала, что ее позвоночник начинает покалывать, а холод заставляет дрожать.

Девушка из видения, Энни уверена в этом, только выглядела она как будто спящей. Энни наклонила голову, и шок от того, что она увидела, поразил ее так сильно, что ноги задрожали, грозя подкоситься. Осознавая, что хозяин дома следит за каждым ее движением, она отступила назад, заставив себя улыбнуться ему. В этот момент она заметила под стулом в углу комнаты знакомую черную сумку от Вивьен Вествуд. В точности такую же, как та, что она купила Тилли на день рождения. У нее даже имелся такой же черно-золотой брелок с кошкой, прикрепленный к золотой цепочке. Энни судорожно пыталась понять, откуда ее племянница может знать мужа Джо и по какой причине она здесь могла находиться.

— Это прекрасные фотографии. Они сняты недавно? Мне нравится, что на них модель выглядит как будто спящей.

— Спасибо. Нет, они старые, но мне по душе композиция и освещение на этих двух. Я прошел долгий путь с тех пор, но мне приятно держать их здесь, как память о прежних временах.

Энни кивнула и подошла к двери туалета, стараясь, чтобы ноги не выдали ее настоящих чувств. Боясь говорить, она открыла дверь и шагнула внутрь, задвинув маленький латунный засов, такой маленький, что даже с ее распухшим животом и лодыжками она смогла бы его выбить.

В свое время она видела достаточно трупов, чтобы понять, что те две девушки с фотографий на стене точно мертвы. Энни подняла крышку унитаза и села, доставая из кармана телефон. Ей нужно выиграть немного времени и связаться с полицией, потому что за дверью туалета стоял человек, который, без сомнения, был тем, кого она видела в своем видении, и который убил и закопал тех двух девушек в лесу. Он также имеет отношение к исчезновению ее племянницы.

Она нажала на кнопку, чтобы перевести телефон в беззвучный режим, и набрала номер Уилла, но сигнала не было. Тошнота, бурлившая в ее желудке, начала подниматься вверх по горлу. Затем Энни попробовала дозвониться до Джейка, потом набрала 911, но связь не работала. Набрав сообщение Уиллу, она нажала кнопку «Отправить», но появился маленький красный кружок, сообщающий, что сети нет.

Встав, она спустила воду в туалете и положила телефон в лифчик, надеясь, когда выйдет из туалета на более открытое место, сообщение отправится автоматически.

Энни вымыла руки в крошечной раковине, пытаясь обдумать, что ей делать, но потом поняла, что единственное, что может предпринять, это притвориться, что все нормально и она понятия не имеет, кто он и что сделал. Ей нужно уйти отсюда, потому что она сейчас не в том положении, чтобы противостоять ему, не пострадав и, что еще хуже, не навредив ребенку. Она открыла дверь и увидела, что он стоит у длинной скамейки и возится с одной из своих камер.

— Не хотите попить перед уходом?

— Нет, спасибо, я только в туалет еще раз захочу. Честно говоря, когда я узнала, что беременна, не представляла, что это означает провести девять месяцев с больной спиной и торчать в туалете больше времени, чем на диване. Я и так отняла у вас слишком много времени. Спасибо вам большое — я чуть не лопнула.

Он улыбнулся ей, и Энни направилась к двери, через которую пришла. До выхода было не так уж далеко, ей просто нужно перестать вести себя как ненормальная и идти вперед. На этот раз она не обратила внимания на фотографии и уже почти дошла до двери, когда он заговорил позади нее.

— Скажите, Энни, что вы на самом деле думаете о моих фотографиях? Вы выглядели немного шокированной после того, как изучили их. Что вы увидели в них такого, чего не видел никто другой? И поверьте, в этой студии побывало много людей с тех пор, как я решил повесить эти две особенные фотографии на стену, и никто не бросил на них более чем мимолетный взгляд. Мне интересно услышать, почему они выделяются для вас.

— Думаю, они сказочные. Я немного — и, пожалуйста, простите меня за грубость, — но я удивилась тому, насколько вы хороши как фотограф. Я отчасти ожидала, что вы будете обычным середнячком, если вы понимаете, о чем я.

Он засмеялся.

— Тогда я должен воспринимать это как некий обратный комплимент, не так ли? Вы уверены, что не хотите подождать Джо? Я мог бы сделать пару пробных снимков, пока мы ждем, и поглядим, что вы о них думаете. Вы даже можете взять их домой, чтобы показать своему мужу, какой я мастер.

— Я не могу — извините. Я только что вспомнила, что у меня назначена встреча с акушеркой, и она будет меня ждать.

Энни чувствовала тонкую пленку пота, которая образовалась на ее лбу, и знала, что ее голос звучит напряженно.

Он кивнул.

— Если вы уверены. У меня нет никого на сегодня, потому что в последний момент заказ отменили, и Джо может задержаться. Только вы и я.

Он улыбнулся ей такой же широкой улыбкой, как тогда, в молодости, девушке из ее видения, и ее сердце словно выскочило из груди. Энни почувствовала, что он понял, что она заподозрила его.

Она повернулась, чтобы открыть дверь наружу — к своей свободе, к Уиллу, которого заставит вернуться с ордером на обыск и командой людей с очень большим оружием... но в глубине души понимала, что он не собирается отпускать ее в ближайшее время.

Энни сжала рукой холодную латунную ручку. Она уже совсем близко к свободе, но не успела потянуть ее вниз, как он оказался у нее за спиной. Он обмотал веревку вокруг ее шеи и начал затягивать так туго, как только мог. Энни вцепилась пальцами в натянутую веревку, потянула за нее, пытаясь стянуть с шеи. Он пошел назад, таща ее за собой, и от давления на ее шею комната начала плыть. Энни подняла ногу и изо всех сил ударила. Она попала ему в колено, что дало ей достаточно времени, чтобы вырваться.

Изо всех сил она побежала обратно к двери, но он схватил ее за руку и дернул, и Энни почувствовала, что начинает падать. Прежде чем она упала на пол, он успел подхватить кусок белой тряпки, смоченной в какой-то дурно пахнущей жидкости, и прижал ее к носу и рту, заставив Энни захрипеть. Она открыла рот, чтобы укусить его за руку, но он засунул тряпку внутрь, а затем ударил ее по лицу.

Мир начал плыть, когда сотни раскаленных булавок и иголок начали жечь ее глазницы, и на этот раз Энни не смогла удержаться от потери сознания.