— Протестую, — отрезал Киплинг. — Миссис Уитклоу не может делать предположений о божественном притяжении звезд без дополнительных доказательств.

— Поддерживаю, — согласилась Даркис, и я прерывисто вздохнула. — Продолжайте.

Миссис Уитклоу бросила на Киплинга злобный взгляд, прежде чем перейти к следующему ролику. Я сидела на каждом из них, сгорая от стыда, желая отгородиться от них, пока моя кожа пылала все жарче и жарче. Она использовала все против нас, выставляя наши отношения не более чем грязной встречей, где Орион манипулировал мной, используя свою школьную власть, заставляя меня подчиниться ему.

Наконец, Киплинг занял ее место, и мне пришлось прослушать все четыре видео заново, поскольку он объяснял все совершенно противоположным образом. Он сказал присяжным, факт того, что Орион дважды сделал мне куннилингус (боже, мать его), был признаком его безграничной и бескорыстной любви ко мне, и что то, как я целовала, выкрикивала его имя и делала ему минет в ответ (пожалуйста, убейте меня сейчас), показало мою преданность ему, а то, как мы говорили, что любим друг друга, доказало, что я не просто девочка, которой воспользовался учитель.

К тому времени, когда все закончилось, я уже не мог сказать, кто привел самые веские доводы. Оба были чертовски убедительны, но ни лица присяжных, ни судьи ничего не выдавали.

Мои пальцы были сцеплены на коленях, потные и холодные. Дариус продолжал неуклонно излучать тепло, сидя тихо, впитывая все это, ничего не говоря и не отводя взгляда от присяжных, как будто он пытался расшифровать их мысли. Или, может быть, он планировал выследить каждого из них, если они проголосуют против Ориона, и заставить их всех заплатить за свою ошибку.

Миссис Уитклоу снова встала перед ними, и ее зеленые глаза нашли меня в толпе.

— Ваша честь, я вызываю Гвендалину Вега, неофициально известную как Дарси Вега, для дачи показаний.

Если я и беспокоилась раньше, то это было ничто по сравнению с этим. Тепло распространялось повсюду, но почему-то ничто из этого не согревало меня внешне. Я мерзла и горела, и не могла найти в себе сил пошевелиться.

Дариус встал в конце прохода, его взгляд встретился с моим, и я нашла в себе силы встать. Долгую секунду я видела только его, и он ободряюще кивнул мне, его вера в меня была непоколебима.

Я прошла мимо него с бесчисленными глазами, сверлящими мою спину, и направилась к свидетельской трибуне. Вблизи она казалась намного выше, и я притормозила у основания ступеней, ведущих к ней, когда передо мной появился человек в красной мантии, протягивая передо мной ладонь. Я знала, что делать, Дариус рассказал мне, поэтому я положила свою ладонь поверх блестящего, гладко отполированного метеорита в его ладони.

— Клянешься ли ты каждой звездой на небе, что будешь говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, или тебя проклянут сами небеса.

— Клянусь, — сказала я, мой голос прозвучал на удивление твердо. И, возможно, это было потому, что я хотела этого. Мне нужно было, чтобы мой голос был слышан. Я хотела убедить каждого человека в этом суде, что то, что было у нас с Орионом, — это любовь, вот так вот просто. И он не заслуживает наказания за то, чего мы никогда не могли предсказать, не говоря уже о том, чтобы игнорировать.

— И вы понимаете, что если ваши показания будут поставлены под сомнение в ходе сегодняшнего разбирательства, с помощью доказательств, свидетелей или иным образом, его честь судья Высокого суда Даркис имеет право отправить вас на допрос к Циклопам?

— Я знаю, — ответила я, мое горло так пересохло, что заболело.

Он отошел в сторону, а я поднялась по ступенькам. Я поднесла большой палец ко рту, пососала и плеснула немного воды в горло, чтобы смочить пересохший язык.

Я добралась до сиденья, опустилась и оглядела весь суд. Мой взгляд метнулся к Ориону, и нож, казалось, вонзился в мое сердце. Он выглядел отчаявшимся и безнадежным.

Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы все исправить. Я обязана все исправить. Я обязана заставить судью и присяжных выслушать меня, действительно выслушать и по-настоящему поверить в то, что я скажу.

Миссис Уитклоу встала передо мной, делая медленный вдох, как будто взвешивала свои слова, прежде чем заговорить.

— Мисс Вега, вы Источник мистера Ориона, верно?

— Да, — согласилась я.

— Протестую, — крикнул Киплинг, заставив мое сердце затрепетать. — Тот факт, что мистер Орион укусил мисс Вега, не может быть использован в качестве доказательства против него из-за его Ордена.

— Местонахождение указанных укусов, однако, имеет значение для судебного разбирательства, — парировала Уитклоу, задрав подбородок.

Мое сердце забилось сильнее, пока я ждала, что скажет судья.

— Отклоняется, мистер Киплинг. Прошу обвинение продолжать. — Он кивнул Уитклоу, и она, едва скрыв самодовольную улыбку, сделала шаг к трибуне.

Несмотря на то, что она была ниже, было ужасное ощущение, что она десяти футов ростом и приставила нож к моему горлу.

— Какую часть вашего тела, по вашему мнению, мисс Вега, мистер Орион кусал чаще всего до того, как вы стали близки друг с другом?

Я проглотила пчелиный рой, который, казалось, скопился у меня в горле, когда я отвечала.

— В шею.

Уитклоу повернулась к присяжным, как кошка, у которой в лапах мышь.

— Интересно, не находите ли вы, что Вампир укусил бы свой Источник в шею даже после того, как они его объявят? Вампир обычно кусает в шею, когда сражается или… когда речь идет о сексуальном желании.

— Протестую, — твердо сказал Киплинг.

— Поддерживаю, — сказал судья Даркис, и у меня по спине побежали мурашки. — Пожалуйста, перефразируйте свой вопрос, миссис Уитклоу.

— Вы согласны, мисс Вега, — она снова повернулась ко мне, меняя тактичность. — Что на теле есть несколько гораздо менее сексуальных мест, куда мистер Орион мог бы вас укусить? Возможно, вы могли бы назвать некоторые из них, а?

Я презирала то, как она разговаривала со мной. То, как она пыталась вложить ответы мне в рот, чтобы поддержать ее прецендент. Но я не собиралась играть в ее игру.

— Я думаю, что шея — такое же удобное место, как и любое другое, миссис Уитклоу, — твердо сказал я. — В школьной форме, на самом деле, его единственным выбором была бы моя шея или мои запястья, если только вы не думаете, что ему было бы лучше встать на колени и укусить меня за лодыжки?

— Конечно, нет, — сказала она, в ее глазах появился яркий блеск, как будто она что-то выиграла. — Но интересно, что вы упомянули запястья. — Она произнесла слово «интересно» так, словно это была угроза. Эта женщина быстро становилась моим врагом номер один. И это говорило о многом, учитывая, сколько их у меня было в эти дни.

Она снова повернулась к присяжным, ее высокие каблуки цокали по мраморному полу, когда она подходила к ним.

— Можно утверждать, что Вампир, работающий в сфере образования, привык кусать своих учеников. Таким образом, он мог бы легко сохранять здоровую дистанцию между собой и учениками, питаясь через запястье, а не через горло.

Несколько присяжных кивнули в знак согласия, и гнев горячим и кислым комом вскипел у меня в груди.

— Он не заманивал меня в ловушку, если вы на это намекаете, — огрызнулась я, отказываясь отвести от нее взгляд, поскольку чувствовала, что все смотрят на меня. — Я хотела Ориона с того момента, как увидела его. И это желание переросло в симпатию, а симпатия переросла в любовь. Я пыталась бороться с этим, но меня тянуло к нему так же, как и его ко мне. Мы ничего не могли с собой поделать, — страстно сказала я. Потому что это правда, и неправильно, что я должна отстаивать это, но я буду так делать. До самой смерти, блядь, буду. — Мы влюблены друг в друга. Это не какая-то грязная интрижка или попытка получить хорошие оценки. Я люблю его, и он тоже любит меня. Все очень просто.

Я повернулась к Ориону, и он улыбнулся так, что у меня разбилось сердце. Слеза скатилась по моей щеке, и я позволила ей упасть, чтобы ее увидели, потому что это было доказательством. И хотя я ненавидела быть такой незащищенной, я готова пролить кровь за Ориона. Я вскрою себе вены, чтобы выиграть для него это дело, если меня попросят.

— Ваша честь. — Киплинг достал листок бумаги из своего портфеля и швырнул его на стол. — Как указано в Кодексе Вампиров, нет правила, гласящего, что мой клиент не может укусить своего Источника, где ему заблагорассудится на ее теле. Против этого нет закона, и предположение, что одно место на теле более сексуально, чем другое, является гипотезой. В мире есть много людей, у которых есть фетиш ног, фетиш пальцев или даже фетиш носа. Так что вы не можете принимать во внимание линию допроса миссис Уитклоу.

Судья долго обдумывал это, затем кивнул, отчего у меня вырвался прерывистый вздох.

— Эта линия допроса отклонена и не будет принята во внимание в качестве доказательств. Циклоп удалит воспоминания присяжных об этой части свидетельствования, прежде чем будет вынесен вердикт. Миссис Уитклоу, пожалуйста, продолжайте.

Она снова придвинулась ко мне ближе, в ее глазах снова появился тот взгляд охотницы, когда она искала другой угол. Она еще не закончила со мной, отнюдь нет.

— Пожалуйста, подробно расскажите о первом случае, когда вы были близки с мистером Орионом.

Я сделала вдох, затем еще один, пытаясь унять бешеный пульс.

— Мы были в поместье лорда Лайонела Акрукса на частной вечеринке, — сказала я. — Я пошла прогуляться и столкнулась с ним, поэтому мы вместе вышли на улицу, чтобы подышать свежим воздухом

— И кто спровоцировал такую договоренность? — спросила Уитклоу, заставив меня замереть.

— Я… я не знаю, я не могу вспомнить. Мы оба хотели сбежать с вечеринки, вот и все. Поэтому и вышли на улицу.

— И что потом? — настаивала Уитклоу.

— Тогда… Лэнс приготовил мне выпить и…