И начал снова и снова вторгаться в ее рот.

В последний раз я так много целовался перед сексом в старших классах.

Но если поцелуй с Эм был таким классным, я готов ждать секса, хотя мое тело и ругалось со мной.

Эм обхватила мою длину и дважды провела вверх-вниз.

С рычанием я оттолкнул ее руку.

— Детка, как бы хорошо мне сейчас ни было, последнее, что нам сейчас нужно, это, чтобы парни каким-то образом выяснили, что я не дотянул до конца.

— О. — И снова эти щечки стали розовыми.

— Мне нравится, как ты краснеешь из-за меня. — Я стянул оставшуюся одежду с Эм и потянулся к тумбочке.

Ее глаза слегка округлились, когда я надел презерватив.

Я ждал.

Ждал, что она запаникует.

Ждал, что она скажет, что все это ошибка.

Что я — ошибка.

Что прошлое важнее будущего.

Вместо этого она встала на колени и потянулась ко мне, обняла за шею и потянула на себя. Она поцеловала меня, затопив меня своим ароматом, и подтолкнув меня к подчинению тем, так двигался ее язык… меня… парня, который обычно трахался и уходил.

Губы Эм дрогнули под моим ртом.

Я поцеловал ее сильнее.

Поцелуями я избавлял ее от воспоминаний.

Поцелуями избавлял ее от боли.

И я поклялся, что заберу всю эту боль — боль, которую она годами испытывала в одиночестве, и заберу эту боль вместо нее.

Моя челюсть сжалась, когда я слегка толкнулся в нее и остановился, снова ожидая чего-то. Потому что Эм не относилась к тем девушкам, которых можно жестко отыметь, а потом дать им «пять», бутылку воды и подписанную футболку.

Она была... всем.

— Ты в порядке? — Я стиснул зубы, когда капля пота скользнула по моей щеке и упала на ее обнаженную грудь. Потом наклонился и облизал ее грудь.

Эм выгнулась подо мной, из-за чего я проник глубже.

И теперь мне было сложнее двигаться медленно.

Было сложнее не потерять рассудок.

Я ее жаждал. Я никогда не был таким напряженным — таким твердым, таким готовым.

— Грант.

Я не понимал, что закрыл глаза, пока Эм не произнесла мое имя. Я взглянул на нее.

— Я твоя. — Она обвила меня ногой и дернула к себе.

Я умер.

Я чуть не умер в этой постели.

Умер бы, но у моего тела были другие планы… я схватился за изголовье кровати и попытался не потерять сознание из-за самой великолепной женщины, которую когда-либо встречал, с соблазнительными изгибами, созданными специально для меня.

С каждым моим толчком волна экстаза пересекала черты ее лица.

— Грант! — Она откинула голову на подушку, когда я вторгся глубже и начал двигаться быстрее, затем внезапно вспомнив, что нужно замедлиться, потому что мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Это должно длиться вечно.

Я хотел, чтобы меня похоронили в этой кровати.

И чтобы тогда я был в ней по самые яйца.

Она растянулась для меня, и я с каждым движением проскальзывал лучше, чем в предыдущий раз, а она схватилась за мои бицепсы и закричала.

Задыхаясь, я снова начал двигаться, кружа бедрами, находя каждое место, о существовании которого она никогда не подозревала. Так никогда не было. Секс никогда не был таким.

Содрогнувшись, она посмотрела мне в глаза и так сильно прикусила губу, что та побелела.

— Вперед, детка, — задыхаясь, произнес я, когда меня накрыла еще одна волна удовольствия, и уже было невозможно сдерживаться.

Ее рот распахнулся, и с пронзительным криком она откинулась на кровать, ее лицо выражало полнейшее блаженство. Мой оргазм последовал так быстро, что я не мог не внести свою лепту в коэффициент громкости. Толкнувшись в нее последний раз, из-за чего кровать стукнулась о стену, я снова начал ее целовать. Пальцами сжимал ее волосы, тянул за пряди, пока переживал отголоски своего оргазма, все еще находясь внутри нее.

Языки сражались, зубы стучали, а потом Эм перекатилась и оказалась на мне. Я мог еще. Мне хотелось еще.

— Один час, — пообещал я. — Дай мне один час, на том же месте, без одежды. — Моя грудь вздымалась, и волосы ее рассыпались по ней.

Эм она посмотрела на меня и рассмеялась.

— Думаю, мы пробьем дыру в стене. — Она указала на изголовье кровати.

— Я куплю новую стену. — Да, я все еще не был в здравом уме. Она лежала голой… на мне… а ее груди просто не переставали «смотреть» на меня. Так что, я сделал то, что сделал бы любой здравомыслящий человек.

Я лизнул их.

Еще немного пососал.

И подарил моей девушке еще два оргазма, прежде чем мое тело было готово ко второму раунду.

— Так… — сказал я несколько часов спустя, заметив, что спальня стала похожа на место, разнесенное ураганом, а мы были единственными выжившими. — Ты собираешься ко мне переезжать или как?

— Это... — Она так сильно шлепнула меня по груди, что я кашлянул. — Был ужасный способ спросить об этом!

— Я — парень! — сказал я, защищаясь.

Эм выгнула бровь, скрестила руки на груди, а затем натянула простынь на свое обнаженное тело.

— Нет! Дерьмо, не делай этого. Никакой одежды! Никаких простыней, детка. Мы же говорили об этом, ну же… — Эм бросила подушку мне в лицо, но я уклонился. — Ха! Промазала... — вторая подушка врезалась в мое ухо. Проклятая девчонка должна играть в бейсбол. — Эм.

— Да? — Она наклонила набок голову, подняв в руке третью подушку. — Что бы ты хотел знать, Санчес?

— Ого, — присвистнул я. — Значит, моя фамилия каким-то образом превратилась в ругательство. Мило. — Я сделал глубокий вздох. — Пожалуйста… — Эм улыбнулась. — Переезжай в мою квартиру и раздели со мной эту удивительно удобную кровать за десять тысяч долларов!

— Десять штук, говоришь?

— Это да или нет?

— За кровать?

— Эм?

— Но зачем?

— Потому что мне нужен сон. Серьезно, мы можем переключить внимание на ответ на мой вопрос?

— Но…

— Эм... — прорычал я. — Ты убиваешь меня, Соблазнительные Изгибы.

Она подняла плечо.

— Да, конечно. Пофиг. Это работает.

— Серьезно! — крикнул я.

Эм легонько кинула подушку мне в лицо, потом скинула простынь и положила руки себе на бедра.

— Да? Может быть? — вина омыла ее лицо. — Мне нужно думать об отце, я могу поговорить с Конни и, возможно, удастся что-нибудь решить, она может остаться подольше, он хорошо...

— Соблазнительные Изгибы, — прошептал я. — Ты же понимаешь, что, когда я просил тебя переехать ко мне, я полностью осознавал, что мы с тобой вместе подумаем о том, как предоставить твоему отцу лучший уход, который ему нужен?

Слезы наполнили ее глаза.

— Это не твоя обязанность, тебе не нужно...

— Я знаю, что нет. Это искреннее желание. Кроме того, я все разузнал, и дело в том… что я хочу заботиться о тебе. Позволь мне.

Эмерсон кивнула. А потом прошептала:

— Да.

— Прости. После того, как перестал говорить, я был слишком занят, думая обо всех тех вещах, которые собираюсь с тобой сделать, да и твоя грудь начала снова заигрывать со мной. Ты сказала «да»? И это означает, что я снова смогу заставить тебя кричать? Потому что я думаю, что очень хорошо, что Миллера сейчас нет дома.

— Видимо, поэтому он и ушел, — кивнула она.

Воцарилось молчание.

Дерьмо. Не нужно было произносить его имя.

— Я всегда буду его другом. — Она подползла ко мне, а затем оседлала своими великолепными бедрами. — Но эта кровать, эта кровать за десять тысяч долларов…. Проклятье, это такая куча денег...

— Детка, сосредоточься.

Эм вздохнула.

— Эта кровать… единственная кровать, в которой я буду находиться. Эти руки… — Она схватила меня за бицепсы. — Эти огромные удивительные руки… именно в этих руках я хочу быть.

Я не позволил Эм закончить.

Я так сильно впился в нее своим ртом, что боялся, что причиняю ей боль.

— Как же сильно я тебя люблю. — Я обхватил ее голову, а затем уложил ее рядом со собой и снова начал ей показывать, насколько сильно.